Автово - Андрей Портнов

— Ладно, — немного подумав, согласился он. Затем посмотрел наверх (наконец-то, а я всё думал, что же он ещё ничего не спрашивает) и добавил:

— А это что на тебе такое?

— А это, между прочим, последний писк моды. Теперь на западе все такие шапочки носят! Понял? Иди отсюда!

Как только он ушёл, я позвал Владика и попросил его сходить со мною в туалет — помочь мне.

— А что, уже сам не можешь? — как-то жалобно спросил он меня.

— Идиот! Мне нужно башку сполоснуть, волосы под шапкой совсем свалялись, а ты будешь на стрёме, и если чего — подашь знак, я полотенцем укроюсь.

— Ты что, совсем уже, — остановила меня на пути в туалет Галя, — через полчаса начинаем, а он ещё со своей перхотью ходит.

— Всё нормально, Галя, успею…

Времени было в обрез. Наспех посушив голову и кое-как причесавшись, я достал свои обновки и моментально в них облачился. Теперь весь мой вид был абсолютно новым, и только торчащие уши выдавали во мне прежнего Портнова.

До начала было ещё несколько минут, и поэтому когда в дверь раздался очередной стук, я, недолго думая, снова накинул на себя полотенце. Вошёл второй именинник.

— Сейчас будет первая реакция, — с какой-то мстительной радостью обратился я к своим соседям по комнате. Те уже давно оделись и были в предвкушении невероятного зрелища. Мы ещё с самого утра обсуждали, какое впечатление произведет моё перевоплощение на каждого в отдельности. И вот сейчас через несколько секунд должна быть выявлена реакция первой жертвы — Паши.

— Ты так и будешь перед всеми в этом полотенце, — обратился он ко мне.

— Нет, сейчас сниму. Смотри!

Я уже занёс было руку, но тут мне пришла в голову новая идея:

— А давай, ты его сам снимешь, только медленно.

Я подошёл к нему и отдался воле судьбы.

Паша никогда не отличался хладнокровием, и, скорее всего, слово «медленно» ему, вообще, не было знакомо. Сорвав одним рывком полотенце и обнажив мою голову, он чуть не захлебнулся от нахлынувших на него чувств. Бедняжка только шевелил губами, но мы не услышали ни слова. Наконец, справившись сам с собой, он сказал:

— Я так и знал, что ты перекрасился! Я так и знал!

— Интересно, откуда ты мог это знать? — резонно поинтересовался я.

— Я знал, я знал…

— Оставь его, — сказал Рудик, — сейчас от него ничего другого не добьешься. И, обращаясь уже к Паше, произнёс:

— Ты сам виноват. Тебя ведь просили: «Помедленнее»! Мы о тебе заботились, хотели постепенно подготовить, а ты сразу сорвал. Теперь за последствия мы не отвечаем.

— Я знал, я знал…

Подошло назначенное время, и мы с Пашей, которому удалось немного успокоиться, стояли около двери, встречая гостей. А вот и первый гость:

— А где тут плюшки? — послышался из-за двери коварный голос Чеченева, — где плюшки…

Юный пожиратель плюшек осекся и ошеломлённо обозревал мою рыжую шевелюру. Затем неожиданно для всех резко повернулся почему-то к Владику и почти заорал на него:

— Ну, и чего? Чего хотите-то?

Не видя абсолютно никакой логики в только что сказанных словах и, вообще, ничего не понимая, Владя ответил:

— А чего мы хотим?

— Я и спрашиваю: чего хотите-то?

— Да мы это… ничего такого…

— Вот и всё, — закончил Чеченев и с важным видом пошёл занимать лучшее место.

— Надо же, как интересно, — прошептал мне на ухо Рудик, — вот и Владик в коме.

— Иди, посади его куда-нибудь, — в ответ шепнул я, — а то сейчас толпа завалит и затопчет беднягу, как пить дать. А он сейчас после Чеченева в таком состоянии, что и не заметит ничего…

Описывать реакции всех остальных не имеет смысла, так как не хватило бы ни одной книги, чтобы всё это умесить. Некоторые даже не пытались скрывать радостного восторга (Лёша, Марат), некоторые, наоборот, тщательно скрывали свои чувства, усиленно делая вид, что ничего не произошло (Наиль), а некоторые даже забыли поздравить меня с днём рождения (Пахом). Присутствия Паши, вообще, никто не заметил. А в основном я считаю, что трюк удался, и всё произошло именно так, как я и ожидал. Это, действительно, было сюрпризом для всех. И это побудило меня к придумыванию новых прибамбасов, и, как покажет будущее, мои дорогие однокурсники ещё не раз разинут рты, обнаружив, что Портнов в очередной раз тронулся и серьёзно.

Как я и предполагал, Кате мои новые достижения не доставили никакой радости. Обругав меня как можно более цензурно, она всё же села рядом со мной, и мы весело провели время, пропуская каждый раз по рюмочке.

По этому поводу мне тоже есть, что сказать.

Как уже упоминалось раньше, мамочка, провожая меня в дорогу, подложила мне литр спирта. И хотя она тысячу раз объясняла мне, как его правильно разводить, я не стал рисковать и попросил помощи у Пахома. Тот, большой мастер в этом деле, с радостью вызвался мне помочь. «Товар» он вернул мне в неисчислимых бутылках из-под пива, в которых бултыхалась какая-то красноватая жидкость.

— А это ещё что? — спросил я.

— «Инвайт», — ответил Пахом и запел: «Просто добавь воды!»

— А для чего?

— Так вкуснее будет. Я знаю, что делаю. Вещь кайфовая получиться.

И вот сейчас, после первого тоста, я попробовал этот фирменный напиток. Сидящая рядом со мной настоящая именинница сегодняшнего дня — Галя, как-то странно крякнула. Все тоже сразу загоготали и набросились на закуску. В голове у меня моментально всё поплыло, и поднеси кто-нибудь сейчас к моему рту зажигалку, я бы изрыгнул потрясающий факел. Я тут же отключился и стал нести какую-то чушь Катерине, которая старалась принять важный вид и через каждое слово вставляла быстрое: «Да-да-да-да-да!», пока, наконец, чуть не свалившись со стула, начала весело смеяться.

Оглушительно орала музыка, и дальше, чем через два человека уже никого не было слышно.

Когда рюмки опустошились в 3 или 4 раз, и всем уже стало на всё наплевать, столы отодвинули, и началась массовка.

— Рыжий, наложи мне ещё тарелочку, — заглушая звуки музыки, проревел Лёша.

И хотя это слово впервые прозвучало за сегодняшний вечер, я почему-то ни на минуту не засомневался, что это обращаются ко мне.

— Спасибо, Рыжий, — уже во второй раз так обратился ко мне Лёша, когда почуял запах еды.

Даже находясь в состоянии полной расслабленности, я почувствовал какое-то сладостное предвкушение чего-то от этого нового слова.

В жизни у меня ещё ни разу не было никакой клички, а если кто-то и пытался придумать её для меня, то где-то уже через неделю вся эта затея заминалась, и я по прежнему оставался самим собой. Может быть, это покажется кому-нибудь смешным, но я всегда мечтал иметь свою собственную компанейскую кличку. И поэтому сейчас, почувствовав зарождение моего нового имени, которое к тому же мне почему-то понравилось, я ужасно обрадовался, и оставалось только уповать на судьбу, чтобы меня и дальше продолжали так называть.

Веселуха продолжалась. Я улучил момент и стал рассматривать подарки. Среди них особо выделялась каменная глыба в форме собаки. Сей монумент подарил мне Рябушко. Но не один.

Посмотрев на Ларису и следуя её примеру, Рябушко привез с собой в Питер своего родного младшего брата Владика. В их родстве нельзя было усомниться — тот же орлиный нос и тот же припаршивевший характер. Из приличия мы с Пашей пригласили братца на нашу гулянку. Как видно, Рябушки не мучались проблемой выбора подарка и подарили эту замечательную собаку. Тупо смотря на неё, я пытался найти ей хоть какое-то применение, как увидел пробегающего мимо Владика (нашего).

— Интересно, если я сейчас кину ею в него, она разобьется или нет, — текли мои «трезвые» мысли.

— Владик! — заорал я, и подождав, пока он доползет до меня, продолжил:

— И что мне, собственно, с ней делать? — речь была, разумеется, о каменной глыбе.

Расширив глаза по семь копеек, Владя тупо и очень долго осматривал собаку, пока, наконец, не выдавил:

— По-моему ей очень хорошо тараканов давить! А то их в последнее время что-то слишком много развелось.

— А после сегодняшнего вечера их будет ещё больше, — добавил я, видя, как Паша роняет содержимое своей тарелки прямо на пол, так и не донеся его до рта.

— Бву-е-е! — прорычал Владик и выскочил в коридор.

Видя, что праздник удался, главным образом благодаря фирменному напитку «Пахом и К» (спасибо «Инвайту»), я ринулся в ревущую толпу и стал танцевать.

Где-то около полуночи я решил прогуляться по коридору.

— О, ты перекрасился! — передо мной появилась сияющая Анечка. — А тебе идёт!

— Спасибо, — ответил я и решил зайти в 323-ю.

Там оказались Лариса и смертельно пьяная Галя, которая валялась на своей кровати и посылала всех подальше, если кто-нибудь неосторожно подходил к ней.

Попав в тихую комнату и увидев спящую Галю, я вдруг почувствовал, что сейчас тоже свалюсь.