Мадджхима Никая - Сиддхартха Гаутама
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
366
Эти два знания раскрываются по стандартной формуле, также как, например, в МН 4.
367
Этот отрывок связан с метафорой об огне. Подобно тому, как потухший огонь нельзя описать как ушедший куда-либо, так и достигшего ниббаны нельзя описать в рамках этих четырёх утверждений. Метафору следует рассматривать исключительно в концептуальных и лингвистических рамках, и она не подразумевает, как полагают некоторые учёные, что Татхагата достигает некоей мистической поглощённости с Абсолютом. Слова "глубокий, безмерный, трудноизмеримый" относятся к трансцендентной сфере освобождения, которой достигает Совершенный, и которая недоступна дискурсивному мышлению. Похоже, что на этом этапе дискуссии Будда обращается к метафорам для того, чтобы показать то, чего не могут ухватить концепции. Два образа — угасший огонь и глубокий океан — создают друг с другом диалектическое напряжение, и поэтому оба примера следует рассматривать одновременно, чтобы не склониться к крайнему воззрению. Если брать только образ погасшего огня, то можно склониться к полному уничтожению, что должно быть сбалансировано образом океана. Однако образ океана, взятый отдельно, предполагает некий вечный вид существования, и потому должен быть сбалансирован образом угасшего огня. Истина находится посередине и лежит за рамками этих крайностей.
Прим. переводчика (SV): В Анураддха сутте (СН 44.2) Будда говорит, что Татхагату вообще нельзя не то что описать как-либо (в рамках четырёх утверждений или вне их), но даже и обнаружить как "истину или реальность". Очевидно, имеется в виду, что концепция самосуществующего Татхагаты изначально ошибочна и базируется на воззрении о существовании "я". Это подтверждается Исидатта суттой (СН 41.3), в которой говорится о том, что воззрения о статусе Татхагаты происходят только тогда, когда имеются воззрения о "я". Что касается метафоры с океаном, то она же приводится в СН 44.1, и Комментарий поясняет, что этими словами (глубокий, неизмеримый) описываются духовные качества Будды, а не онтологическая сущность Татхагаты. Тем не менее, ещё одна метафора в АН 8.19 сравнивает океан с "элементом ниббаны без остатка", а просветлённых — с каплями дождя или реками, текущими к этому океану, и утверждает, что сколько бы монахов ни достигали окончательной ниббаны, нельзя увидеть уменьшения или увеличения этого "элемента ниббаны без остатка", точно также как нельзя увидеть, что океан уменьшается или увеличивается, хотя его пополняют внешние источники как дождь или реки.
368
Речь идёт о вступивших в поток и однажды-возвращающихся, которые всё ещё могут вести мирскую жизнь и потакать чувственным удовольствиям.
369
Согласно Комментарию, он достиг не-возвращения и просил Будду дать ему следующие наставления, чтобы достичь арахантства. Однако, Будда увидел, что у того есть задатки развить пять видов мирских сверхспособностей, поэтому он дал ему наставление для достижения и пяти сверхспособностей, и арахантства.
370
Все сверхспособности раскрываются по стандартным формулировкам, как, например, в МН 6.
371
Подходящее основание для пяти сверхспособностей и арахантства — это четвёртая джхана.
372
Поскольку Дигханакха был радикальным скептиком, то утверждение Будды можно понять как указывающее на внутреннюю неудовлетворённость позиции скептика. Постоянно находиться во тьме (сомнений) является психологически дискомфортным. Поэтому большинство скептиков хоть и заявляют, что отвергают любые воззрения, тайком принимают некое определённое воззрение. И мало таких скептиков, которые, отбрасывая скепсис, не стали бы принимать другое воззрение, но искали бы путь к обретению личного знания.
373
По заметке Дост. Тханиссаро, этот момент в сутте интересно сопоставить с МН 111, в которой также говорится о достижении арахантства Сарипуттой, но уже с иного ракурса. В МН 111 повествуется о медитативном мастерстве Сарипутты в плане 4 джхан и 4 бесформенных сфер. Если сопоставить эти две сутты, то можно сделать такой вывод: ещё до того, как Сарипутта услышал наставление для Дигханакхи в этой сутте (МН 74), он уже полностью освоил все 8 медитативных уровней, включая сферу ни восприятия, ни не восприятия. Во время слушания наставления для Дигханакхи он осознал, что Будда говорит о полном оставлении всех видов чувств посредством прямого знания. Это позволило ему войти в сферу прекращения восприятия и чувствования (во время чего он, конечно же, уже не слышал наставления, которое давалось не ему, а Дигханаке), и таким образом, в тот самый момент он и достиг ниббаны, т. е. плода арахантства.
374
Комментарий поясняет, что Магандия придерживался воззрения, что "возрастание" достигается благодаря переживанию посредством всех шести чувств тех чувственных объектов, которых человек ранее не переживал, при этом, он не должен цепляться за те объекты, которые уже довелось пережить. Его воззрение похоже на отношение многих современных людей, которые считают, что интенсивность и разнообразие переживаемого опыта является наивысшим благом, и этот опыт нужно получать без ограничений и запретов.
375
Прим. переводчика (SV): В английском переводе здесь неточность. Фраза "эваньхи но сутте очарати", которую произносит Магандия, переведена по-разному здесь и чуть ниже по тексту. Я выбрал второй вариант перевода, который идёт ниже по тексту, так как он более понятен: "Потому что так записано в наших писаниях", однако немного его переработал, так как в то время в Индии не было письменности, а в оригинале на пали речь идёт о "суттах", т. е. об устных наставлениях, которые заучивались наизусть и повторялись вслух по памяти, как это было с ведическими гимнами брахманов. Поэтому использовать слово "писание" здесь неуместно.
376
Выражение "випарита-саннья" делает отсылку к искажённому восприятию (саннья-випалласа), когда кто-либо воспринимает удовольствие в том, что на деле является болезненным. См. АН 4.49.
377
Очевидно, Магандия имеет в виду воззрения отшельников и жрецов, которые считали ниббаной чувственные
