И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

– Пробуй.

Умруны окружили Серафиму плотным полукольцом, отгородив ее и вход в башню от отвлекающих факторов внешнего мира, Находка поднесла поближе свой огонек, Иван сжал кулаки на удачу, и царевна, откашлявшись, хорошо поставленным театральным шепотом начала декламацию.

– … если Вас не затруднит, пошлите за мной, а сами подождите меня там, где Вам будет удобно." И поэтому я решила подождать его величество внутри этой башни, как он сам меня и просил, – торжественно завершила она и стала ждать.

Показалось ей, или действительно враждебная атмосфера вокруг башни неуловимо изменилась?.. Что-то сместилось… Смешалось… Что-то, что намекало теперь скорее на недоверие и растерянность, чем на неприязнь…

Она победно прижала бумажку к окошечку и уверенным шепотом сообщила двери:

– Вот, пожалуйста. Оригинал. Думаешь, я тебя обманываю? Очень надо!

Отношение башни – или заклятья на ней? – снова претерпело незаметное изменение.

Сомнение?

Недоумение?

Оторопь?

Надо поднажать.

– И, между прочим, на улице не май месяц, а мы тут стоим, мерзнем, ждем, пока ты признаешь очевидное, – недовольно надув губки[212], заявила царевна. – Недовольство Костея… в смысле, его величества царя Костея, когда узнает, не будет иметь пределов. Или ты так не думаешь?

Испуг.

Раздражение.

Отчаяние.

Нажать еще!..

– И я сообщу ему об этом прямо сейчас. Видишь, у меня стоит гонец с ковром? Я составлю такое письмо, в таких выражениях, что…

Дверь пристыжено скрипнула и приоткрылась.

– Полностью-полностью! – гневно притопнув, скомандовала Серафима. – Что я тебе, кошка, в щели пролазить?

Дверь нерешительно поскрипела, покачиваясь на петлях, словно ей поигрывала невидимая рука, и приоткрылась еще сантиметров на двадцать.

– Гонец, бумагу и перо! – капризно кинула царевна через плечо умруну с ковром, в воздухе повеяло ужасом, и упрямая дверь мгновенно распахнулась настежь, как от порыва урагана, грохнув ручкой о стену так, что искры полетели.

Умруны отшатнулись, Находка охнула, Иванушка дико завертелся, выглядывая в темных окнах тех, кого мог потревожить грохот…

Серафима окинула открывшийся проход оценивающим взглядом, посчитала его сносным для своего царского достоинства, удовлетворенно кивнула и сделала шаг вперед, приглашая широким жестом за собой всех остальных:

– Пр-раш-шу!

И, не дожидаясь реакции отряда, гордо подняла голову и уверенно ступила в недовольно, но принижено ждущую ее вторжения темноту.

Сделав несколько шагов мимо лестницы, ведущей наверх, она уперлась в окованную железом дверь, стала нащупывать ручку и вдруг пришла к выводу, что ей отчаянно не хватает света. Растеряно оглянувшись, Серафима с удивлением увидела, что хоть дверь по-прежнему и открыта, но никто, почему-то, за ней идти не торопится.

– Ну, Находка, Иван, где вы там?.. – нетерпеливо вытянула она шею, пытаясь разглядеть, что же удерживало ее друзей от вторжения на территорию противника.

В свете Находкиного огонька было хорошо видно весь отряд. Они неподвижно стояли там, где и были, не сдвинувшись с места ни на миллиметр, И лишь один Иванушки изображал пантомиму "ломление сквозь невидимую стену".

Заподозрив недоброе, Серафима встревожено метнулась назад, стрелой проскочила сквозь дверной проем и оказалась в объятиях супруга.

– Сеня, мы не можем пройти – ни я, ни Находка, ни солдаты!.. – раскрасневшийся и запыхавшийся от безуспешных попыток пробить кулаками магическую защиту Иванушка готов был кричать от бессильной ярости. – Что-то случилось!..

– И, по-моему, я даже знаю, что, – задумчиво покривила губы царевна и вздохнула, предвидя еще более бурный взрыв эмоций. – Кажется, это приглашение на одну персону.

– Что?.. – проявил чудеса сообразительности Иван.

– Я говорю, что вам придется постоять где-нибудь в сторонке, пока я сбегаю и принесу сюда сундук с яйцом, – любезно пояснила она.

– Но ты не можешь пойти туда одна!.. Там, в башне, тебя может поджидать все, что угодно!.. Или кто угодно!.. И где угодно!.. Наконец, яйцо может просто оказаться слишком тяжелым!.. Не говоря уже о сундуке!..

– Ты прав, – покорно кивнула царевна.

Лукоморец с облегчением вздохнул, не ожидая такой быстрой капитуляции от своей ненаглядной.

– Только скажи мне, что ты предлагаешь, – заботливо склонила она голову и проникновенно заглянула ему в глаза. – Я так и сделаю.

– Я… – начал было он и осекся.

Список его предложений закончился, не успев начаться.

– К-кабуча… – только и смог произнести он.

– Вот и я о том же, – мрачно кивнула Серафима и повернулась, чтобы уйти.

– Но ты должна хотя бы взять ковер и мой меч! – спохватился Иванушка. – Пусть они тебе не пригодятся, но лучше иметь и не использовать, чем наоборот!..

– И свет, ваше царственное величество, свет-то прихватите!.. – охнула и Находка, и кинулась к царевне со своим голубым огоньком. – Кто ить знает, чего у него там, окаянного, понатыкано… Может, и свет наш тоже пригодится. Правда, без меня он погаснет через час-другой, но хоть на столько хватит – и уже хорошо?..

Она умоляюще заглянула Серафиме в лицо, словно прося прощения, что не может никак пойти с ней и помогать, как обещала, и осторожно, чтобы не уронить, протянула переливающийся голубым призрачным светом холодный шар.

– Спасибо, ребята, – торопливо кивнула Серафима – мыслями уже там, в Проклятой башне – и окинула остающихся быстрым взглядом. – А вы меня ждите, без меня не уходите. Я как только – так сразу, даже на чай не останусь. А если не вернусь, считайте… считайте, что не вернулась. Ладно, побежала я. Время идет. Ни пуха, ни пера…

– И тебе удачи…

Лукоморец проводил долгим тревожным взглядом освещенную бледным нереальным светом супругу со скатанным ковром на плече и с его мечом в руке, с содроганием проследил, как плотоядно захлопнулась за ней дверь, едва она переступила порог, потянул на всякий случай за ручку – с предсказуемым результатом – и только тогда сообразил, что Серафима ушла с двумя мечами, а у него из оружия остался только праведный гнев.

Он охнул, ахнул, эхнул, стукнул кулаками по бедрам, обозвал себя разиней и растяпой, но ничего из предпринятого не помогло, и посему оставалось только надеяться, что до возвращения жены меч ему не понадобится.

Иван сокрушенно вздохнул, вспомнил еще раз любимое ругательство Агафона, и стал осматриваться по сторонам, выглядывая стратегически удобное место, где его отряд не попался бы никому случайно на дороге, и откуда было бы хорошо виден вход в Проклятую башню.