Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков

Евдокия Ингерина – императрица, теперь Хельги знал это! – ожидала его в перистиле. Улыбнулась, отпустив прислугу.

– Рада, что ты пришел.

– Диомид передал, что ты ждешь.

– Жду. – Императрица улыбнулась – поистине, она обладала божественной красотой и недюжинным умом. – И вот наконец-то дождалась! Ты долго не приходил…

– Дела…

– Теперь же займемся другими. – Не говоря больше ни слова, она подошла к ложу и с улыбкой сбросила на пол столу, а затем и тунику, взглянула лукаво. – Ну?

Хельги обнял мраморное, вдруг ставшее податливым, тело, ощутил на губах яростный жар поцелуя…

– Ты не можешь свести меня с ведьмой? – чуть позже спросил он.

Евдокия с осуждением покачала головой.

– Это страшное существо. Ходят всякие слухи… Впрочем, что я тебя предупреждаю – ты самостоятельный человек. Уедешь скоро в свою Каппадокию… Не хмурься и не лги, что останешься со мной навсегда. Поверь, я умею терять, тем более нас с тобой ничего не связывает. Почти ничего. – Ингерина улыбнулась. – А ведьма уже во дворце, мне доложили слуги. Кесарион, омерзительный евнух, только что провел ее в императорские покои.

Лейв Копытная Лужа, варяг, находился теперь при венценосной особе базилевса, прекрасно осознавая, кто на самом деле управляет императором. Присутствие Черного друида, его прежнего – и нынешнего – хозяина, Лейв чувствовал во всем. Даже утомился, выполняя различные поручения – присматривал за строительством капища в развалинах заброшенного дворца, потом лично умертвил строителей-рабов, вместе с Истомой контролировал через Пулада падших дев – вполне подходящих для жертвоприношений, за неимением девственниц. Вроде бы все хорошо – Черный друид в лице базилевса – властелин мохучей империи, чего же еще надо? Однако же Лейв чувствовал, что еще не все позиции заняло в империи зло, исходящее от друида. Да и сам император… Нет, это не был Черный друид. Вернее – базилевс не всегда был друидом, что, скорее, свидетельствовало о слабости друида, нежели о силе. А Лейв не любил прислуживать слабым. Зачем? Слабых нужно давить, подчиняя своей воле, ведь толку от них никакого, в случае чего не защитят, не отмажут.

Базилевс, на первый взгляд, был силен. Но слишком слаб оказался сидевший в нем друид. Варяг знал почему. У Черного друида Форгайла больше не было ни собственного тела, ни прежней силы. Вернуть все это и полностью обрести власть можно было только с помощью богов. А древние боги – покровители друида – любили кровь, им нужны были жертвы, много жертв, чем больше, тем лучше. И самое главное – нужно было принести в жертву кого-то из знатных людей, из самых знатных. Тогда боги будут довольны. Тогда уже не только вечером и ночью, но и утром, и днем друид сможет полностью контролировать императора, а затем и окончательно заменить его душу своей. А уж тогда… В империи и так жестокие законы, можно только предполагать, какими будут новые! И тайная ночная стража, и жертвенники, и свежая дымящаяся кровь… Затем убить всех священников, поклонников распятого бога, заставить жителей поверить в истинных богов, сплотить – колдовством, силой и страхом – и бросить спаянные кровью легионы катафрактариев против всего мира!

Лейв словно чувствовал все это и знал: возвысится друид, возвысится и он, Лейв Копытная Лужа. А пока же следовало верно служить базилевсу, не забывая и о собственных прихотях, благо имелись все возможности удовлетворять их.

Поклонившись вошедшей в приемную базилевса ведьме – вот уж тоже зловещее создание! – Лейв, с разрешения евнуха Кесарио-на, покинул дворец и направился в заведение Филофея Мамоны – проконтролировать, все ли готово к пятнице, а заодно и развлечься с мальчиками, девушки мало интересовали варяга.

Верхом Лейв добрался до притона довольно быстро, правда, пришлось объезжать по прилегающим улицам многолюдные форумы – не дай боги сбить кого, потоптать конем, – нет, мстить не станут, но тут же потянут в суд, а уж дальше завертится колесо, вытаскивая все жилы и средства как с истца, так и с ответчика.

Филофей Мамона встретил варяга глубоким поклоном. Что там Овидий Тселл или эпарх? Лейв Копытная Лужа был глазами базилевса.

– Есть новые мальчики, Филофей? – без обиняков поинтересовался Лейв, войдя в дом.

– Все прежние. – Содержатель притона развел руками. – Не желаешь ли откушать, что Бог послал?

– Что Бог послал – не желаю, – засмеялся варяг. – Буду то, что послали боги!

Наскоро перекусив – он вовсе не был голоден, – Копытная Лужа подозрительно воззрился на Филофея.

– Говоришь, нет новеньких? А кого не так давно доставили Евтихий с Харитоном?

– Но ведь его нельзя трогать, ты знаешь!

– Нельзя-то нельзя… а мы тронем, – хрипло засмеялся варяг. Честно говоря, ему давно надоели прежние мальчики, квелые какие-то были, нерадостные. – Ничего! Если что, вали все на меня.

Больше не обращая внимания на Филофея, Лейв быстро поднялся на второй этаж, отбросил засов…

Вскочив с ложа, недоуменно воззрился на него новенький отрок. Варяг озадаченно обернулся на поднимавшегося следом за ним Филофея – невольник казался слишком уж своенравным и мускулистым. Осторожный Лейв отступил назад и быстро захлопнул дверь.

– Он что у вас, не закован?

– А зачем? – беспечно отмахнулся Мамона. – Отсюда и взрослому-то не убежать, тем более нашим отрокам.

– Это не обычный отрок, – упрямо покачал головой варяг. – У него глаза воина, не раба. Правая рука развита чуть больше, на левом запястье – потертость. Не догадываешься, от чего?

– Нет.

– От ремней щита, дурень! А правой рукой он привык держать меч или секиру. Вы купили волка! Или, дело еще хуже, вам его подставили!

– Что ты, господин Лейв? – испуганно замахал руками Мамона. – Кому есть дело до нашего заведения?

– А куда делся Истома? И про побег ты забыл? Неужто не осталось кому отомстить? – Лейв зло сплюнул прямо на лестницу. – Заковать! Заковать немедленно, – тут же распорядился он. – Я пришлю кузнеца… И зайду завтра.

Хищно улыбаясь, варяг спустился вниз.

– А вот завтра мы с ним и пообщаемся.

Внизу, во дворе, заржал конь.

Ждан прислушался, тихо подошел к двери, дернул – вдруг забыли задвинуть засов? Нет, не забыли. Да и зачем уходить раньше времени, так ничего и не вызнав?

Филофей постоял во дворе, провожая задумчивым взглядом ускакавшего варяга. Лучше бы, конечно, исполнить поручение самому, не дожидаясь присланного кузнеца – когда еще тот придет, да и пускать в заведение чужого человека, пусть даже и присланного Лейвом, было бы непростительной дуростью, хватит и сбежавших стражников. Да и отрок в самом деле оказался засланным – не зря же он кому-то подавал тайный сигнал. Кому?