Теперь ты ее видишь - Линда Ховард

Нет, звонить Ричарду нельзя. Она поступила правильно, прогнав его, и побудившая ее к этому причина все еще сохраняла силу. Суини сама понимала: ее моральные принципы чересчур строги, но, насмотревшись на те беды, которыми оборачивались беспорядочные измены ее родителей, удивлялась тому, что не ушла в монастырь. Влечение Ричарда к ней ужасно переполошило Суини, но еще больше ее пугало собственное влечение к нему. Такого с ней до сих пор не случалось, и она не знала, хватит ли у нее сил сопротивляться своей страсти. Желание лечь с Ричардом было таким сильным, что даже теперь, стоило Суини вспомнить о нем, как внутри у нее все сжималось. Она подумала, что рядом с Ричардом, наверное, навсегда забыла бы о холоде. Замерзнув, она сразу свернулась бы клубком у него на коленях, и Ричард согрел бы ее, даже если тепло исходило бы изнутри ее собственного тела.

Стоп! Если сейчас же не перестать думать об этом, телефонная трубка окажется в ее руках раньше, чем она это осознает. Уж очень ясно Суини представляла себе, как лежит на Ричарде, а он покрывает ее груди поцелуями, стискивая огромными ладонями бедра и подбрасывая ее вверх и вниз…

Ну, хватит, одернула себя Суини. Позабыв о серьезных затруднениях, вторгшихся в ее жизнь, она развлекается, предаваясь мечтам о Ричарде. Мать-природа неизменно обращала игру в свою пользу, сделав плотское влечение таким заманчивым, что, раз ощутив его, уже невозможно от этого отделаться. С другой стороны, ведь куда приятнее вспоминать о Ричарде и представлять его обнаженным, чем думать о смерти и ясновидении.

Она призналась себе, что безотчетно ожидает его звонка или появления. Если Суини правильно поняла Ричарда — а она полагала, что не ошиблась, — настойчивость и упорство были неотъемлемой частью его личности. «Я вернусь», — сказал он, и Суини не сомневалась, что Ричард действительно вернется. Вопрос лишь в том, долго ли ждать его возвращения. К своему стыду, Суини вдруг поняла, что надеется увидеть Ричарда уже сегодня.

Но за весь день дверной звонок так и не прозвучал, а время укладываться в постель стремительно приближалось. Прошлой ночью Суини не выспалась, после утреннего свидания с Ричардом и дневной встречи с призраком старика она чувствовала легкое утомление, но, несмотря на усталость, не хотела отправляться в постель. Суини поймала себя на том, что боится лечь, боится, что опять начнет ходить во сне или впадет в транс и нарисует еще одну сцену смерти. Она всегда любила поспать, но теперь была лишена этого удовольствия. Эта мысль рассердила и испугала ее. В большей степени — испугала.

В своей жизни Суини редко испытывала страх, по крайней мере с тех пор, как стала взрослой. Как-то в детстве она провела два дня в одиночестве, поскольку отец увез с собой брата на съемки, а мать отправилась на вечеринку и забыла вернуться домой. Тогда Суини была очень испугана. Ей стукнуло лишь девять лет, она решила, что домочадцы бросили ее и она больше их не увидит. В другой раз, когда ей было четырнадцать, один из многих любовников матери, его звали Рэц — Суини никогда не забудет это имя, — убедил мать в том, что девочка достаточно повзрослела и ей пора познать таинства секса.

К счастью, оба были так пьяны, что Суини удалось вырваться и сбежать. Ее сердце билось так сильно, что она опасалась потерять сознание и угодить им в лапы. Спустившись в подвал дома, она укрылась в прачечной, зная, что матери и в голову не придет искать ее там, ведь до сих пор Суини даже не заглядывала туда. Она спряталась между стиральной машиной и стеной и провела там, казалось, часы, не желая возвращаться из опасения, что Рэц ее подстерегает. В конце концов раздражение пересилило страх, Суини выкрутила ручку от швабры и, вооруженная палкой, отправилась домой. Ей не нравилось сидеть в прачечной, она хотела вернуться в свою комнату к привычным книгам и рисункам, а если кто-нибудь начнет приставать к ней, она изо всех сил огреет его по голове.

За минувшие годы Суини приучила себя бороться с неприятностями, а не прятаться от них, но в теперешней ситуации и то и другое представлялось бесполезным. Как прикажете бороться с такими непонятными, расплывчатыми явлениями? Ясновидение — это не вещь, которую можно потрогать, пощупать. Оно свойственно человеку, как цвет глаз, — либо у тебя голубые глаза, либо нет, то же самое и с ясновидением.

Но цвет глаз не пугал Суини, а вот ясновидение ввергало ее в панику. Оно устрашало и само по себе, но сейчас, глядя в прошлое, Суини видела в событиях, случившихся с ней за последний год, усиление этой особенности. А раз уж ясновидение прогрессирует, нельзя даже гадать, что ей сулит будущее. Умение летать? Или она начнет поджигать предметы одним только взглядом?

Суини была бы рада посмеяться над своими страхами, но сейчас чувство юмора не помогло.

Она продолжала бродить по студии, боясь отправиться в постель, и при этом вспомнила, как когда-то пряталась в прачечной. Суини строго одернула себя. Вчера ночью ничего не случилось. Чем дольше она думает о рисовании в состоянии транса, тем больше боится, но это вовсе не значит, что так будет происходить каждую ночь. Возможно, такое не повторится еще очень долго, пока не умрет кто-то знакомый…

Ну да, конечно! Ежедневно в Нью-Йорке умирает немало людей, но их смерть не заставляет ее рисовать во сне. А вот торговца она хорошо знала, и гибель старика встревожила ее на подсознательном уровне.

Только теперь Суини всерьез заинтересовалась обстоятельствами его смерти. Ошеломленная вчерашней встречей с призраком, она не успела подумать об этом, к тому же старик выглядел целым и невредимым, как и все прочие виденные ею призраки. Но на картине, нарисованной Суини, из его ноздрей сочилась кровь, а голова явно была разбита. Что с ним произошло? Попал под машину или свалился со ступеней? Действительно ли точен ее рисунок?

Суини поежилась. Она предпочла бы не знать ответ на последний вопрос.

Она снова поежилась и вдруг почувствовала, что сильно замерзла. Вдобавок Суини здорово утомилась, хотела спать и не собиралась бодрствовать ни одной лишней минуты, размышляя над неподвластными ей событиями. Надев пижаму, она забралась в нагретую постель, свернулась клубочком и ждала, когда тепло электрического одеяла согреет ее.

Уже проваливаясь в дрему, она полусонно подумала, что если бы рядом был Ричард, ей уже никогда не пришлось бы греться под электрическим одеялом.

Как только пробило полночь, дыхание Суини стало шумным, тяжелым и прерывистым. Она беспокойно заворочалась, стараясь выпутаться из-под одеяла, что-то невнятно пробормотала, а голова ее заметалась по подушке, словно Суини пыталась от чего-то уклониться.