Екатерина II - Иона Ризнич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Могла ли императрица закрывать глаза на подобные гнусности? Дальнейшее покажет, что не однажды, но каждый раз очень робко Екатерина пыталась высказываться против жестокостей крепостничества. Но кардинально менять она ничего не планировала, так как слишком сильно зависела от аристократии. Как ее возвели на престол, так могли и низвергнуть.
Но уже произнесен был приговор над Салтычихой, уже доподлинно знала Екатерина, сколь чудовищна бывает жестокость помещиков, граничащая с безумством. Она вспоминала указ Петра I 1722 года[21], который постановил, чтобы «безумные и подданных своих мучащие были под смотрением опекунов», то есть уравнял маниакальную жестокость помещиков и помрачение рассудка. «По первой статье сего указа чинится исполнение, а последняя для чего без действа осталась, не известно», – сетовала Екатерина. Надо сказать, что в ее царствование такие опекуны действительно стали назначаться. Постепенно чрезмерная жесткость помещиков стала рассматриваться как нечто противоправное или как минимум, некрасивое, неэтичное.
Так генерал-майорше Храповицкой Сенат назначил опекуна, который принял ее имение в управление, определив крестьянам содержание, а избыток отдавал генерал-майорше. Она лишилась права судить и наказывать своих людей, это делал опекун.
Дворянку Морину, убившую свою крепостную, Екатерина распорядилась «посадить на шесть недель на хлеб и на воду и сослать в женский монастырь на год в работу».
По решению Екатерины белозерские помещики Савины за убийство крестьянина посажены в тюрьму на полгода и потом преданы церковному покаянию. Капитанша, вдова Кашинцева, за прижитие с человеком своим младенца и несносное телесное наказание служанки, от которого та повесилась, приговорена была на шесть недель в монастырь на покаяние. Жена унтер-шахмейстера Гордеева была присуждена к содержанию месяц в тюрьме и церковному покаянию за истязание своей дворовой, от которого та скоро умерла.
Впрочем, приговоры могли быть и серьезнее. Был лишен дворянства, чинов, фамилии, выведен на эшафот, положен на плаху, заклеймен и сослан вечно в работу отставной капитан Турбин за зверское убийство крепостной девушки.
Кто первый назвал ее Великой?
Именно депутаты Уложенной Комиссии впервые предложили Екатерине именоваться Великой. Вернее, предложенный ими титул звучал куда пышнее: «Екатерина Великая, Премудрая и Матерь Отечества». Это вызвало у самой Екатерины насмешку: «Я им велела сделать Российской империи законы, а они делают апологии моим качествам», – с явным раздражением откликнулась она. В те годы государыня еще критически относилась к лести, но со временем Екатерина к лести привыкнет и станет воспринимать ее как должное.
В качестве компромисса Екатерина согласилась принять титул «Матерь Отечества», а вот «Великой» и «Премудрой» называть себя не пожелала, посчитав, что значение ее дел должны определить потомки, а премудрым может быть только Бог. Тем не менее ее стали называть Великой. Сам Вольтер именовал ее «Великий муж Екатерина II», а Михаил Ломоносов посвятил Екатерине оду – «Всепресветлейшей Державнейшей Великой Государыне Императрице Екатерине Алексеевне, Самодержице Всероссийской».
Раскольники
Прекрасная, но сложная страна досталась Екатерине!
Перейдя из лютеранства в православие, Екатерина старалась скрупулезно соблюдать все религиозные обычаи, дабы заслужить народную любовь. Но скоро она выяснила, что и в православии нет единства: еще во времена царя Алексея Михайловича церковь раскололась на приверженцев старого и нового обряда, к которым добавились многочисленные секты, порой опасные и изуверские.
Манифестом от 15 декабря 1763 года Екатерина II уравняла старообрядцев с остальными своими подданными: «Раскольнической конторе не быть, для чего и раскольников ведать (как в числе государственных крестьян) судом и расправою, равно как и прочих, положенных в подушном окладе, в губернских провинциальных и воеводских канцеляриях без притеснения, а состоящих в купечестве – в магистратах».
И хотя, конечно, Синод противился возведению старообрядческих церквей и часовен, в целом ситуация стабилизировалась.
Опасность происходила от еретиков, которые никаких церквей не строили. «Новый род некоторой ереси», – так осторожно выразилась Екатерина, говоря о хлыстах (скопцах) – людях, исказивших суть православия и поклонявшихся не Христу, а своим вождям, главам сект. В 1772 году Екатерине пришлось разбираться с сектой скопцов – людей, практиковавших оскопление, то есть отрезание, выжигание половых органов. Обосновалась эта секта близ города Орла.
Екатерина очень внимательно следила за ходом следствия: к уродованию человеческого тела она относилась крайне отрицательно. Еще в Наказе Екатерина писала, что «все наказания, которыми тело человеческое изуродовать можно, должно отменить». Сектантов она распорядилась поделить на три класса: «1) начинщик или начинщики и те, кои других изуродовали; 2) те, кои, быв уговорены, других на то приводили; 3) тех простаков, кои, быв уговорены, слепо повиновались безумству наставников». Первых она распорядилась высечь кнутом и сослать на каторгу в Нерчинск навечно; вторых – высечь батожьем и сослать в фортификационную работу в Ригу, а третьих оставила без наказания, решив, что они сами себя уже наказали изрядно. Несчастным женам этих безумцев Синод разрешил развестись с мужьями и снова выйти замуж.
Глава десятая
Просвещенная государыня
С.Ф. Галактионов. Смольный институт. Литография. XVIII век
Томас Димсдейл. Гравюра. XVIII век
В.Л. Боровиковский. Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке. 1794
Переписка Екатерины II
Екатерина любила писать. «Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы не испытывать желания немедленно окунуть его в чернила», – признавалась она, добавляя, что не понимает, как можно провести день, «не измарав хотя бы одного листа бумаги».
Эпистолярный жанр был очень популярен в XVIII веке. Образованные люди писали письма не только, чтобы сообщить адресату какие-то сведения, они относились к написанию писем творчески, каждый раз создавая нечто вроде эссе или рассказа. Искусству составлять письма молодых людей обучали специально. Те, кто не блистал остроумием, заучивали специальные клише, позволявшие вежливо и изящно изложить свои мысли. Подборки писем именитых авторов даже издавались отдельными книгами. Огромную популярность приобрело, вышедшее в 1754 году, издание писем мадам де Севинье, содержавшее несколько сотен посланий к дочери. Екатерина имела это издание в своей библиотеке. Письма мадам де Севинье ей очень нравились, она признавалась, что буквально «проглотила» их, а впоследствии взяла за образец.
Переписка Екатерины с Вольтером – великим французским философом – длилась целых 15 лет. Императрица даже именовала себя его «ученицей». «Именно он, вернее его труды, сформировали мой разум и мои убеждения», – писала она.
Вольтер нарек ее «северной Семирамидой». В этот звучном эпитете содержался намек, который Екатерина предпочла не
