Исчезновение принца. Комната № 13 - Гилберт Честертон

Лег усмехнулся.

– В газетах писали миллион долларов, – пробормотал он.

– Неужто ты веришь тому, что в газетах пишут? Эммануэль, не будь ребенком. – И вдруг: – Ты пришел меня шантажировать?

– Шантажировать? – ужаснулся Эммануэль. – Как можно говорить о шантаже между… друзьями? Я всего лишь хочу, чтобы все было честно и справедливо.

Питер негромко рассмеялся, точно услышал забавную шутку.

– Смешно, правда? Конечно, почему бы не посмеяться над несчастным, который пятнадцать лет проторчал за решеткой!

Владелец Мейнор-Хилла не заставил себя долго ждать с ответом.

– Если бы ты провел не пятнадцать лет, а пятьдесят, и не в тюрьме, а в аду, я бы все равно посмеялся.

Эммануэль жалел себя, это была его всегдашняя слабость. Он этого и не скрывал.

– Нет, ты наговариваешь на себя! У тебя ведь, кажется, дочь есть? Молодая? И как раз сегодня вышла замуж, верно?

– Да.

– А муж – какая-то шишка, к тому же при деньгах, так ведь?

– Да. Она вышла за порядочного.

– И он не знает о том, кто ты на самом деле, Питер? – Эммануэль спросил это как бы вскользь, с беззаботным видом, но глаза Питера тут же сделались холодны как лед.

– Нет. К чему ты клонишь? Думаешь таким способом получить сорок тысяч?

– А у меня сын. Ты ведь не знаешь, каково это сидеть в камере, где болотный туман оседает на стенках, и думать, думать, пока у тебя не начинает ныть сердце! Если у человека есть дети, его легко заставить делать то, что нужно тебе. Я и тебя могу заставить.

Питер Кейн стремительно поднялся и грозно навис над щуплым гостем.

– В тот день, когда мое сердце начнет ныть, твое остановится! – медленно произнес он. – Ты уже старик и боишься смерти, я вижу это по твоим глазам. Я не боюсь ничего. Я убью тебя!

Сказано это было таким зловещим голосом, и вид у него при этом был такой суровый, что Лег поневоле поежился.

– К чему эти разговоры про убийство? Я всего лишь хочу справедливости… А ты любишь свою дочь. Вижу, любишь. Люди говорят, ты готов за нее душу дьяволу заложить. Она красивая? Не думаю, что она в тебя пошла. Этот мальчишка Джонни Грей тоже за ней увивался. Питер, я все-таки доберусь до тебя через нее, и…

Предложение он договорить не успел, потому что в эту секунду стальная рука опустилась ему на шею и вырвала из кресла.

Не произнося ни слова, Питер, точно безвольную куклу, потащил дергающегося и упирающегося человечка по узкой тропинке мимо дома, затем через сад, калитку и на улицу. Потом резкое движение руки – и Эммануэль Лег растянулся на пыльной дороге.

– Чтобы ноги твоей здесь больше не было, Эммануэль, – сказал он и, не дожидаясь ответа, захлопнул калитку.

Джон Грей ушел туда, где мужчины не могли его ни увидеть, ни услышать, потому что дела Лега ему были совершенно не интересны, и у него не было никакого желания возобновлять тюремное знакомство.

За плотными зарослями самшита расположились три широких террасы, сверкающие насыщенными цветами и окутанные тонкими цветочными ароматами. Под ними начинался луг, который покато спускался к маленькой речушке. Питер как видно с умом подошел к покупке недвижимости. В конце сада высился огромный ливанский кедр, а с правой стороны росли густые кусты, усеянные фиолетовыми и лиловыми соцветиями.

Он сел на мраморную скамью, радуясь одиночеству, которое он делил только с шумным дроздом и невидимым жаворонком, чья песня неслась откуда-то сверху, из синевы у него над головой.

Марни вышла замуж. Для него это был конец старой жизни и начало новой. Но будет ли она счастлива? При этой мысли его охватило волнение, но Джон сразу понял, какое чувство взыграло в нем. Это была самая обычная ревность.

Господи, как же дорога она была ему! Неожиданно до него донесся голос. Визгливый, полный ненависти голос. То был голос Лега, и он угрожал девушке. У Джонни сжалось сердце. Ведь это было единственное уязвимое место в непробиваемой броне Питера Кейна. Щель, через которую его можно было погубить.

Он вскочил и бросился вверх по широкой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. В саду было пусто, лишь Барни накрывал стол. Кейн и его гость исчезли. Переходя через лужайку перед домом, в темноте за открытой стеклянной дверью он заметил какое-то светлое пятно. В одну секунду пятно приобрело определенную форму. И что это была за форма! Девушка в белом подвенечном платье, и руки ее были протянуты к нему. Столь неземной, столь божественной была ее красота, что он даже не сразу узнал ее.

– Джонни!

Рядом с девушкой темнела рослая, по-военному подтянутая фигура жениха, за спиной ее стоял Питер Кейн, но он не видел никого, кроме Марни.

Она выпорхнула из дома, бросилась к нему и схватила теплыми ладонями обе его руки.

– О Джонни… Джонни!

И тут он увидел улыбающееся лицо жениха, этого прекрасного, «правильного» человека, которому Питер вверил судьбу своей любимой девочки. На какой-то миг глаза мужчин встретились, и Джонни Грей ничем, ни единым движением не выказал охватившего его чувства, когда в обходительном майоре Флойде, муже женщины, которую он любил больше всего на свете, он узнал Джеффа Лега, фальшивомонетчика и предателя, человека, который поклялся вместе со своим отцом отомстить Питеру Кейну.

Глава IV

А может быть, все-таки он чем-то себя выдал? Джонни Грей задумался. Вся его сила воли в тот миг была направлена на то, чтобы избежать этого. Несмотря на то что на душе у него бушевали ураганы; глаза от безумной ярости застлало туманом, отчего лицо Джеффа Лега дрогнуло, исказилось и расплылось бесформенным пятном; хоть животный инстинкт звал вцепиться ему в горло зубами, внешне Джонни остался совершенно спокоен. Сторонний наблюдатель не смог бы определить, побледнел ли он, поскольку солнце и ветер Дартмура выкрасили его лицо в цвет красного дерева. Потрясение Джонни было настолько велико, что на какое-то время он потерял дар речи и не мог шелохнуться.

Выходит, так называемый майор Флойд был Джеффом Легом! За какую-то долю секунды он понял весь ужасный план Эммануэля. В этом и заключалась его месть: женить своего преступного сына на дочери Питера Кейна.

Джефф, слегка прищурившись, внимательно наблюдал за ним, но Джонни ничем не показал, что узнал его. Все это заняло не больше доли секунды. Потом он снова обратил взор к девушке и улыбнулся. Похоже, она позабыла о своем окружении. То, что новоиспеченный муж смотрел на нее с недоумением, а Питер беспокойно хмурился, и даже старик Барни глядел на них, разинув рот от удивления, кажется, не имело для нее ни малейшего значения.

– Джонни, бедный мой Джонни! Ты ведь не станешь ненавидеть меня?

Джон улыбнулся и мягко погладил ее по руке.

– Ты счастлива? – еле слышно спросил он.

– Да! О да, я счастлива в браке, если ты про это. Я очень счастлива… Джонни, бедный Джонни, ты, наверное, так намучался? Я не переставала о тебе думать, честно. Хоть я и не писала… после того как… Ты считаешь меня жестокой? Я знаю, я поступила по-свински. Я тебя обидела, да?

Он покачал головой.

– В Дартмуре есть одна вещь, которую не следует делать – жалеть себя. Ты счастлива?

Она не посмотрела ему в глаза.

– Ты уже второй раз спрашиваешь! Мне неловко тебе об этом говорить… Счастлива! Ты не хочешь познакомиться с Джеффри?

– Конечно! Я очень хочу познакомиться с Джеффри.

Они направились к дому, и, пока шли, Джефф Лег не сводил с него глаз.

– Познакомься, это капитан Грей, мой давний друг, – сказала Марни, и голос ее слегка задрожал.

Джеффри Лег крепко сжал руку Джонни холодной ладонью.

– Рад познакомиться с вами, капитан Грей.

Неужели его узнали? Нет, судя по всему, нет, ибо уста на обращенном к нему лице сложились в вежливую улыбку.

– Вы, верно, недавно из Восточной Африки? Как там? Пришлось пострелять?

– Нет, я ни в кого не стрелял, – ответил Джонни.

– Там, поди, полно львов? – поинтересовался Джефф.

Губы бывшего заключенного дрогнули.

– В той части страны, где жил я, львы ведут себя исключительно смирно, – сухо произнес он.

– Марни, дорогая, ты, кажется, очень рада, что увиделась с Греем именно в день свадьбы? Очень хорошо, что вы пришли, Грей. Миссис Флойд часто рассказывала о вас.

Он приобнял девушку за плечи, не спуская глаз с лица Джонни. Это было сделано нарочно, чтобы уколоть их обоих. Девушка стояла неподвижно, не льнула к супругу и не сопротивлялась, но было видно, что она напряглась и побледнела. Она знает! Эта мысль оглушила его, как удар в лицо. Она знает, что этот человек лжец и негодяй. Она знает, что ее отец обманут!

– Ты рада, дорогая?

– Очень… Не могу передать, как я рада.

Но в голосе ее послышалась дрожь. У Джонни сжалось сердце, он уже с огромным трудом сдерживал себя. Но на этот раз положение спас Питер.

– Джонни, познакомься! Перед тобой отличный парень! Лучший в мире! И ты не сойдешь с этого места, пока не признаешь, что он – лучший в мире муж для моей девочки!