Русские сумерки - Олег Кулагин

– Как тебя зовут? – хрипло спросил Митрич.

Я чуть замешкался и ответил:

– Глеб.

Прозвучало странно. Первый раз за последние годы я назвался настоящим именем…

– Ты не очень представляешь ситуацию, Глеб. Здесь, в Косино, у нас перевалочный лагерь. Детей мелкими группами выводят из Москвы – мы их принимаем, кормим, организуем уроки – почти как в настоящей школе. У нас ведь тут и профессора имеются… А едва появляется возможность, детей от нас забирают – тоже мелкими группами. Вывозят в провинцию, в глушь – слава богу, Россия большая. Кое-где ещё остались места, не взятые этой властью под абсолютный контроль…

– Вот и хорошо! Значит, надо это организовать. Вывезти всех!

– Как? Из каких ресурсов? В сети много глупостей пишут про Невидимую Армию. Мы – не армия, Глеб. Мы – просто люди, которые пытаются оставаться людьми…

Я молчал.

Он ведь прав. Вся мощь государства сейчас против них… Против нас.

Я посмотрел на Митрича:

– Сколько вас – десяток наберётся?

– Вместе с тобой.

– А за какое время ваши друзья смогут собрать и переправить сюда отряд – хотя бы человек пятьдесят?

– Не знаю. Думаю, не меньше двух дней.

– Это долго. Слишком долго!

– Если уйдём в глухую оборону – думаешь, не продержимся?

– Они успеют вас перебить. И успеют разобраться с детьми. Часть сожрут – до капли выпьют их жизни, часть вывезут. Тех, что не успеют вывезти, – сдадут ОКАМу…

– Хватит! – перебил Митрич. – Если есть разумные варианты – подскажи!

– Нету, – честно ответил я. – Разумных – нету…

Глава 9

Большая часть стариков сейчас охраняли перевалочный пункт.

Митрич рассказал – детей прячут в здании школы. Входы и окна первого этажа кое-как забаррикадированы. Старшую группу – нескольких ребятишек лет двенадцати-тринадцати – вооружили палками, кусками труб и арматуры. Остальных отправили на верхние этажи.

– Всё сделано! – прошептал Митрич, вглядываясь в озарённый луной сумрак.

Я слабо кивнул. От обычных бандитов это бы помогло.

Но эти – необычные!

В памяти встаёт яркая картинка…

Смутные тени мелькают надо мной, и окровавленные люди, один за другим, валятся на землю.

Всё нереально, будто в кошмаре. Выстрелы, крики, хрип умирающих…

Я поёжился.

Будто на секунду опять вернулся в детство – в тот последний день, когда видел отца живым…

Тогда против трёх упырей было одиннадцать матёрых, хорошо экипированных трикстеров.

А сейчас… Сейчас, кроме себя, Митрич смог выделить в моё распоряжение только двух ветхих стариков с такими же древними «калашами».

Пофиг, что они «опытные», как он говорит! Вряд ли у них есть опыт ТАКОЙ войны.

Ещё у меня имеется камешек в серебряной ладанке на шее. Тогда он вроде бы помог отцу.

Но глупо верить в оружие, которое срабатывает раз в четырнадцать лет. Тем более что я не умею им управлять.

Нет, надеяться можно только на себя.

Дом за пустырём выглядит безжизненным. Мы наблюдаем за ним пару минут.

И, наверное, кто-то также пытается следить за нами оттуда.

Пока они думают, что приманка работает. И надеются тихо уничтожить ещё нескольких стариков. Чтоб потом с минимальным риском атаковать школу.

Кто-то из высших сейчас обязательно возле неё караулит…

А сколько их в крайнем подъезде, у которого болтаются связанные мальчишки? Один? Два?

Чёрт их знает! Но оттягивать дальше нельзя. Нельзя отдавать врагу инициативу…

– Может, пойду с тобой? – спрашивает Митрич.

Я хмуро усмехаюсь:

– Там и одному будет тесно…

Ждите меня, гады!

Я шепчу:

– Пошёл!

Через пролом в стене крадусь в соседнюю квартиру. И перемахиваю через подоконник.

Иду напрямик через пустырь.

Я – отличная мишень. Только упыри стрелять не будут. Зачем?

Они с удовольствием пустят внутрь новую жертву…

Один из подвешенных между балконами мальчишек повернул голову. Заметил меня?

Моргает, лихорадочно шевелит губами…

Я изображаю улыбку. Машу ему рукой.

И вхожу в подъезд.

Они ждут меня выше – там, где их не видно с улицы. А я останавливаюсь в тамбуре, у самых дверей.

Достаю из-под куртки высокую стеклянную банку с узким горлышком – судя по этикетке, когда-то в ней был сок. Но мы со стариками успели наполнить её более сильным содержимым. Труднее всего оказалось с фиолетовой плесенью – тут не Зона, на каждом шагу это добро не растёт…

Щёлкаю зажигалкой.

Пламя охватывает торчащий из горлышка банки фитиль – пропитанная бензином тряпка хорошо горит. А внутри начинается реакция…

Я выжидаю секунду и швыряю банку вверх, на лестничную площадку. Стекло раскалывается. Попробуйте, уроды, «коктейль Ракетчика»!

Едкое облако наполняет подъезд.

А я выскакиваю наружу.

Что есть духу мчусь к углу дома. Главное – успеть!

Пролетаю вдоль узкой, прерывистой ленты асфальта, сворачиваю в траву, спотыкаюсь и падаю.

Очень натурально!

Ещё более натурально я матерюсь. В высокой, по колено, траве оказалась железяка – я сильно ударился об неё ногой.

Но, главное, успел!

Рядом – какие-то развалины. Всего несколько шагов – и я смог бы там укрыться…

Только зачем?

Перекатываюсь в траве, выхватываю пистолет и начинаю палить по окнам крайнего подъезда.

– Я знаю, что вы там, грёбаные упыри!

Вот это – вряд ли. Скорее всего, там их уже нет. Без противогаза внутри никому не усидеть – даже высшим.

Но главное, теперь они поймут, что мы ЗНАЕМ!

Больше нет смысла действовать исподтишка. Теперь они могут убивать открыто…

Расстреливаю по окнам остатки магазина – восемь разрывных пуль. Я выгляжу идиотом – как раз то, что надо.

– Выходите, уроды, потолкуем!

Всё. Затвор остался в заднем положении. Громко ругаюсь, жму кнопку фиксатора – пустой магазин вываливается из рукояти. А я лезу в карман – за вторым.

И в этот миг вижу фигуру у глухого торца дома.

Нас разделяет десяток метров, не больше.

В лунном свете его хорошо можно разглядеть… Дорогой штатовский камуфляж, отличные лёгкие ботинки. Автомат на ремне болтается за спиной.

Паренёк смотрит на меня и широко улыбается. На вид он совсем молодой. И кажется безобидным – словно игрок в пейнтбол. Только нож, блеснувший в его руке, – хороший, настоящий…

– Привет!

Я щёлкаю магазином и стреляю. Но фигуры уже нет там, у стены.

Она – правее. И на целых два шага ближе!

– И о чём ты хотел потолковать?

– О том, что вы не смеете убивать!

Ещё выстрел.

Опять – в пустоту!

– Не смеем? – хохочет паренёк.

– Ни детей, ни стариков!

– И кто же нам запретит? – Он совсем рядом. До него метров пять, не больше!

– Я!

Выстрел. Мимо!

– Хорошо. Мы начнём с тебя! – скалит он зубы.

И опять исчезает. А откуда-то справа долетает тихий голос:

– Сейчас выпущу тебе кишки… – он говорит это вкрадчиво, почти нежно.

Быстрая, неуловимая тень мелькает в воздухе. Но за несколько шагов от меня вдруг материализуется – как раз в том месте, где начинается редкая, будто зноем высушенная трава…

Я успеваю прочесть изумление в глазах паренька.

И стреляю. В этот раз – без промаха!

Яростный крик рвётся из его глотки – боль и ненависть. Сверкает лезвие ножа. Паренёк идёт на меня, даже когда кусок его черепа слетает к едрене фене!

Я вдавливаю спуск, так что палец немеет.

Брызги крови, мозгов… Сдыхай, сволочь, сдыхай!

Стоп! Какое-то движение сзади?

Короткая очередь раскалывает воздух!

Я рывком перекатываюсь на спину. Успеваю уловить размытую тень. Через миг она обретает ясность – и опять грохочут выстрелы.

Этот второй – на нож не надеется!

Юноша в тёмной бейсболке и в таком же камуфляже. С таким же «МП-9»…

Пистолет-пулемёт вздрагивает в его руках.

Только я остаюсь цел. Пули долбят землю в стороне.

Круглолицый холёный парень в бейсболке изумлённо моргает. А я… я берегу последние двенадцать патронов.

«Давай! Подойди ближе!»

Высший опять растворился в воздухе. Возник, выстрелил. И опять мимо!

Я встаю с травы во весь рост. Издевательски ухмыляюсь. Только к сердцу подступает предательский холодок…

В этот раз юноша не исчезает. Кривит губы и смотрит на меня. Он не похож на упыря – скорее на фаната-рокера. Под расстегнутым камуфляжем у него чёрная футболка с девизом на английском: «I WANT TO LIVE FOREVER!» Лишь одна деталь выламывается из образа – ожерелье из отрезанных человеческих ушей.

– Чего скалишься, гнида? – Он озадачен, ему не по себе.

– Просто люблю, когда вы подыхаете!

На лице «рокера» мелькает гримаса. Угу, хозяева мира желали поохотиться на людей – весело и безопасно. И вдруг такой облом!

Думаю, он давно слинял бы отсюда. Если бы вон там не корчилось изуродованное, но ещё живое тело… Я знаю, упыри чувствуют друг друга. Тронь одного, и остальные придут на помощь.