Великий поход династронавтов - Хаим Оливер

Разрешив таким образом мучительную проблему, Наско сел за стол и, порывшись в учебнике французского языка, где было несколько образчиков писем, сочинил следующее послание родным:

Дорогие мама и папа, дорогая сестрёнка! Одна маленькая птичка шепнула мне, что без вашего Наско дом покажется вам тихим и печальным. Но ничего не поделаешь, меня ждут народы Западного полушария. Мама, пожалуйста, сохрани для меня журналы, которые придут за каникулы. Я взял во временное пользование дядину кисть, потому что буду на Кубе рисовать кактусы и партизан. Сегодня вечером по телевизору показывают мировой фильм, обязательно посмотрите: когда вернусь — расскажете.

Наско, тайный знак 2-8-18.

Затем он сунул в карман свой неизменный блокнот для рисования, краски, дядину кисть и стал ждать шести часов…

Что касается Фанни, то она с трудом успела набросать короткую прощальную записочку. В доме в тот день было неспокойно. Папа, зарывшись головой в подушки, стонал, глотал всевозможные таблетки, проклинал негодяев, погубивших его фильм, и клялся, что отправит их на виселицу…

Фанни не обращала внимания на эти ахи и охи. Во-первых, потому, что они были ей не в диковинку, а во-вторых, мысли её были заняты предстоящим отъездом и чудесными косами, которые лежали у неё в кармане.

Стрелки на часах двигались еле-еле. Пять часов, пять тридцать… Но вот наконец пробило шесть — час, когда назначен сбор в ракетном центре. Фанни осторожно прокралась в кухню и положила письмо в буфет, чтобы мама увидела, когда будет вечером накрывать к чаю. Потом подошла к зеркалу и стала привязывать к своим чёрным кудряшкам косы. Косы были русые, тугие, длинные до самого пояса. В последний раз обвела взглядом комнату, своих кукол, лохматого мишку, мамину фотографию на стене и с тяжёлым сердцем направилась к выходу. Проходя мимо стеклянной двери спальни, она услыхала папины стоны. Остановилась, приоткрыла дверь и заглянула в комнату.

— До свиданья, папочка! — вежливо сказала она.

— До свиданья, девочка, — мученическим тоном ответствовал с кровати товарищ Антонов. — Ты куда?

— Ухожу, — неопределённо ответила она.

Он привстал, чтобы взглянуть на неё, и не поверил собственным глазам: когда это у Фанни выросли русые косы? Насколько он помнит, дочь всегда была темноволосой.

— Откуда у тебя эти косы? — спросил он.

— Так… ниоткуда… выросли… — испуганно пробормотала она.

Страшная догадка молнией пронзила мозг режиссёра. Он соскочил с кровати и бросился за дочерью, которая метнулась к двери…

8. ПРОЩАЙ ДЕТСТВО! ПРОЩАЙТЕ ИГРЫ И ЗАБАВЫ! ПРОЩАЙ СОФИЯ!

Восемнадцать часов двадцать минут.

Всё готово: рюкзаки на спине, на ногах кеды или туристские башмаки, твёрдая решимость в сердце.

Сарай вычищен, выметен — никаких следов. Рации на столе, готовы к последней, прощальной передаче.

Исторические минуты. Только одной Фанни ещё нет.

— Сколько можно ждать? — нетерпеливо бросил Наско Некалка. — Вечно эти девчонки! Опоздаем на поезд!

— Может, с ней что-нибудь случилось? — несколько обеспокоенно сказал Майор Димчо. — Надо узнать.

Послали Игорька в разведку.

Игорёк мигом взлетел на третий этаж, позвонил. На пороге вырос товарищ Антонов — какой-то взъерошенный, взгляд свирепый.

— Ага! Это ты? — в ярости завопил он. — Очень кстати! Хоть ты мне объяснишь, куда девались мои усы и бороды!

Уши Игорька уловили жалобный плач — это был голос Фанни. Мгновенно смекнув, что задерживаться здесь во избежание неприятных последствий не стоит, Игорёк дал дёру — да так, что только пятки засверкали. Уже через 20 секунд бледный, насмерть перепуганный, он докладывал в ракетном центре:

— Отец Фанни знает… о бородах… Запер её в комнате… выспрашивает…

Все оцепенели. Как же быть? Вот уж никто не ожидал, что так обернётся… Всё теперь зависело от стойкости Фанни. Если проговорится — конец! Милиция будет поднята на ноги, пограничные войска блокируют все границы — и прощай Куба, прощай Претория! Да ещё засадят в тюрьму на шесть лет и восемь месяцев. Так что дорога каждая минута! Быстрее!.. Пока Фанни ещё не капитулировала, закончить все дела — и смываться!

Майор Димчо включил рацию, и сарай наполнился тихим жужжанием. Руководитель Федерации поднёс микрофон ко рту и торжественно объявил:

— Внимание! Внимание! Говорят объединённые радиостанции "Остров Свободы" и "Мыс Доброй Надежды". Люди с чистыми руками! Знайте: через несколько минут мы отправляемся в путь! В великий поход за освобождение народов от угнетателей. Мы идём, чтобы обломать когти кровавому империализму! Мы можем погибнуть, нас могут сжечь на костре, как Джордано Бруно, сразить пулей в подземном канале, как Симеона Бесстрашного, но нам не страшно, потому что мы знаем, что умираем за вас, за свободу, за будущее, за детей… Люди будущего! Мы погибнем с чистыми руками! Пусть и ваши руки всегда будут чистыми. Мы уходим! Патриа о муэртэ! Хоройя а кани! Конец.

Эти вдохновенные слова ясно и чётко прозвучали в радиокабине управления милиции. Дежурный офицер и сержант Марко внимательно следили за ловкими руками радиста, засекавшего передачу. Он повернул одну ручку, другую, и через мгновение два луча на экранчике пересеклись.

— Есть! — радостно воскликнул радист. — Попались, голубчики! В данную минуту рация находится где-то в районе улиц Царь Крум и Раковского. Если поторопиться…

— Так я и знал! — воскликнул сержант Марко и как безумный помчался к ракетному центру.

Но там уже никого не было.

Тихо, пусто. Только лениво покачивается на верёвке бельё. Сержант толкнул дверь, вошёл в сарай. Ни души… Даже Никижа нету.

Притаившиеся за оградой династронавты видели, как участковый вышел из сарая и торопливо помчался к воротам.

Когда он скрылся из виду, они вылезли из своего укрытия. У каждого за спиной рюкзак, а у Майора Димчо и Саши ещё и рации. Подавленные величием минуты, они молча в последний раз оглянулись на ракетный центр. Здесь, на этом кусочке планеты, прошли лучшие годы их детства! Здесь было основано Общество астронавтов, здесь они обучали Никижа полётам в космос, здесь сооружали ракету «Пегас», здесь воевали с динамичными и, наконец, здесь основали Федерацию династронавтов!.. И вот — всему конец! До свидания ракетный центр! Прощайте детские игры, забавы!

Прощай детство! Перед нами стоят уже более важные задачи! Прощай София!..

Мысленно произнеся всё это, династронавты направились на вокзал, зорко озираясь по сторонам, чтобы не попасться на глаза участковому.

А участковый поспешил домой, чтобы поговорить с Кынчо. Однако вместо сына застал у себя товарища Антонова, который что было силы кричал:

— Знаю! Знаю, кто похитил у меня усы и бороды!

— В самом деле? — равнодушно бросил сержант, устало опускаясь на стул. Кто же?

— Кто? Дети! Династронавты!

— Я знаю, — жалобно вздохнул сержант.

— А если знаете, почему не схватите, не надерёте им уши? Мне эти бороды и усы нужны позарез! Понимаете вы это или нет? Завтра я возобновляю съёмки.

— Они уехали, — всё так же уныло произнёс сержант.

— Уехали? Куда?

— Обламывать когти кровавому империализму. В эту минуту из соседней комнаты донёсся душераздирающий вопль. Предчувствуя новую беду, сержант ринулся туда…

Жена сидела на кровати и, обливаясь слезами, читала какое-то письмо.

— Что случилось? — испуганно спросил сержант.

— На, смотри! — с трудом проговорила она сквозь рыдания. — Вот!

И протянула ему письмо. Сержант прочёл. Оно гласило:

Дорогие мама и папа!

Я становлюсь политэмигрантом, потому что еду защищать Кубу от империалистов. Там я буду сражаться с аллигаторами и диверсантами. Если я не вернусь, знайте, что я ни о чём не жалею, потому что уверен, что не измените нашему делу и будете бороться до конца. Ятаган взял я. Если я задержусь, не забудьте купить мне учебники для второго класса. Обещаю чистить зубы каждый день. Патриа о муэртэ! Вива Куба!

Кынчо — красный интербригадовец. Тайный знак 1-28-56.

9. ФЕДЕРАЦИЯ РАСКАЛЫВАЕТСЯ НАДВОЕ

Было уже восемь вечера. Над вокзалом вместе с дымом паровозов стелились вечерние сумерки и запах жареного мяса.

Сбившись кучкой возле самой последней скамейки в сквере, где деревья надёжно укрывали их от нескромных взоров, интербригадовцы провели свое прощальное заседание. Времени для праздных разговоров не было, всё шло по-деловому, потому что Фанни каждую минуту могла заговорить, и тогда милиция оцепит город и вокзал. Командиры бригад быстро провели проверку личного состава, а личный состав — проверку снаряжения и оборудования.

Через какие-нибудь пятнадцать минут предстояло расстаться, и думать об этом было мучительно. Столько времени вместе, а теперь — одни держат путь в Америку, другие — в Южную Африку.