Мия - Тамара Витальевна Михеева

– Ее разграбят! Наши животные погибнут! – вне себя от ярости вскричал Арс, но начальник стражи только равнодушно пожал плечами.

– Значит, так тому и быть. Следуйте за мной!

Начальник стражи развернулся и вышел из комнаты караула. Арса, Рича и девочек вытолкали следом.

– Куда вы нас ведете? – спросил Арс. – По какому праву? Почему мы не можем просто пройти в город, мы граждане Объединенного королевства!

Начальник стражи молчал. Арс спрашивал и спрашивал, как заведенный, но в ответ получал лишь молчаливую усмешку. Наконец Крошка Си тронула его за рукав:

– Не надо, Арс.

И он замолчал. Так резко, будто захлебнулся очередным вопросом и не может вдохнуть.

Их вели семеро стражников – начальник впереди, четверо по бокам и двое сзади. Сначала они шли по глухому переулку, узкому и тесному, как коридор старого дома. Потом свернули в улицу с двухэтажными домами, и Мия не сразу поняла, что с ними не так.

– Все дома одинаковые у них, надо же, – фыркнул Рич.

Да, теперь и Мия увидела: одинаковые крыши, балконы, ставни на окнах, цвет стен. Это было даже красиво. И очень аккуратно. Слева текла мелкая речушка, но никаких мостов через нее видно не было. Наверное, и незачем. На том берегу реки простиралась пустошь и вставали на горизонте холмы. На перекрестке они ненадолго остановились, чтобы пропустить телегу зеленщика, и Арс шепнул:

– Мия, дай мне книгу.

– Что?

– Дай мне книгу, быстро!

Мия вытащила из сумки книгу и протянула ему. Стражники не обратили на них никакого внимания, скучающими взглядами они провожали телегу. И тогда Арс сказал, а Крошка Си вздрогнула от его слов:

– Саша, Кирилл, код 1835.

И тут же взвился в невероятном прыжке, выше стражников, а приземлился через два дома и сразу бросился бежать. Стражники изумленно застыли. Почти все. Но один все же кинулся на Рича, потому что он тоже прыгнул в небо, но стражник ухватил его за ногу, дернул и повалил на землю. Мия схватила Крошку Си за руку, но та, кажется, даже не заметила, она потрясенно смотрела в одну точку, туда, где только что стоял Арс.

Рича подняли. Начальник стражи подошел к нему вразвалочку, посмотрел в глаза, протянул чуть ли не с удовольствием:

– Вот, значит, как… Ладно, в холмах вашему отцу все равно не выжить, одной заботой меньше.

– А с этими что? – спросил кто-то.

– В приют.

Рионельский детский приют располагался в бывшем здании суда. Здесь же раньше была и городская тюрьма. Считалось, что это удобно: огласил приговор, спустил осужденного на два этажа ниже – и не надо тратить время и силы на перевозку и охрану в дороге. Но однажды добропорядочные граждане Рионелы возмутились, что тюрьма, заполненная преступниками, торчит в центре города. Мало того что здание не отличается красотой и изяществом, так еще и оказалось, что оттуда можно сбежать! Сбежала же безумная художница и ее сообщник! А ведь он был не просто вор, взяточник, контрабандист или должник, нет – государственный преступник! Что теперь – не выпускать детей из дома? В общем, тюрьму решили перенести на окраину, за стену, а добротное здание суда с узкими окнами и даже небольшим палисадником отдали детскому приюту, и очень вовремя: и беспризорников развелось, и бедные родители считали за благо отдать ребенка на воспитание опытным наставникам. В приюте хоть кормили и одевали, да и отпускали на выходные домой. Поэтому таких детей и называли «домашники», они занимали второй этаж. Третий этаж, самый светлый и уютный, был отдан администрации и воспитателям, там же были комнаты для благотворителей и усыновителей. Беспризорников и сирот селили на первом этаже, там, где раньше располагались тюремные камеры. Сюда и попали Мия, Рич и Крошка Си.

В это же время далеко от Рионелы старый Тео, владелец почты в маленьком городке Китовый Ус, перебирал старые бланки. Ему было ужасно одиноко, а еще – тревожно. Он не мог избавиться от чувства, что совершил самую большую ошибку в жизни, отпустив Мию с этими агибами. Агибы, идущие в Рионелу! Это же как… как ему, Тео, оседлать несуществующего дракона и полететь на нем к земле, которой нет! Ха-ха! И он, дуралей, отпустил с этими проходимцами славную девочку, такую трогательную и добрую… Где же, где этот чертов бланк? Неужели он выбросил его? Нет, он не мог, он никогда не выбрасывает бланки, вот уже тридцать лет, с тех самых пор, как купил эту почту… Вот он! «Хотталар, Элоис Гаррэт». Мать? Подруга? Может быть, тетка? Не все ли равно, но раз она написала этому человеку в трудный час, значит, на него можно положиться. Напишет и он.

В приюте

– Почему у нас слезы соленые? – слизнув слезу, спросила Крошка Си.

– Потому что внутри нас живет море. Маленькое море, кусочек Ларового океана. Когда-то мы все жили в том океане, а потом переселились на сушу. Но, чтобы не сильно скучать, взяли с собой море, оно живет внутри нас. Гудит прибоем в сердце, шумит в голове, когда устаешь или сердишься. Оно есть в слезах и в крови. Иначе бы мы высохли от тоски по нашему дому-морю.

– У тебя одно море на уме, – проворчала Крошка Си, закутываясь в истертое одеяло.

Мия прижалась к ней теснее. Одно море… Она не знала, как утешить Крошку Си и Рича, как дать знать о себе Арсу. Все, что у Мии было, – это бабушкины сказки. Про небо-платок с дырками, сквозь которые светят звезды, про трех братьев, полюбивших одну девушку, про страшный город и про море, что живет внутри нас.

Теперь, когда им некуда было спешить и не было ни дорог, ни представлений, а только пустое время, растянутое, как тугая резина, Мия и Крошка Си подолгу разговаривали. Когда их привели в приют, записали имена, возраст и отвели в узкую комнату, Мии хотелось заплакать, но она видела, что Крошке Си еще хуже, и понимала почему. Из-за тех слов начальника стражи про Арса. Что в холмах он не выживет. А еще из-за того, что Арс их бросил. Как ни крути. И Мия все не решалась спросить, что значат те его последние слова.

В узкой комнате им велели раздеться.

– Э-э-э, – протянул Рич, озадаченно посмотрев на девочек.

Сурового вида тетка, одетая в форменное черное платье с белоснежным воротничком, хмыкнула:

– Надо же… вам знакомы приличия! Вы обе, идите туда. – Она ткнула в угол, где стояла ширма, и сунула им в руки по полотенцу. – Все личные вещи и одежду сдать мне!

Мия