Черный трафик - Кирилл Казанцев

— Что случилось, Вероника? — заботливо спросил Антон. — Ты кого-то увидела?

Женщина подняла на него глаза, которые медленно наполнялись удивлением:

— А ты внимателен, коммерсант! Профессиональная черта?

— Просто когда ты неравнодушен к женщине, невольно все в ней замечаешь. Что-то связано с мужчиной, с прошлым в твоей жизни?

— Хочешь пожалеть? — не очень весело усмехнулась Вероника. — Ладно, расскажу. Давно меня никто не жалел.

— Он тебя обидел, да?

Вопрос Антон задал просто так, для поддержания атмосферы. На самом деле он не представлял себе ситуации с мужчиной, в которой Веронику можно было бы обидеть. Не в ее характере попасться на обещание жениться и оказаться брошенной. Или оказаться в роли обманутой любовницы. Не стала бы она так реагировать.

— Меня? — как будто не поняла Вероника. — Нет, Антоша, тут другое, тут все серьезнее, как это иногла бывает в жизни. Понимаешь, каждый человек волен в той или иной ситуации делать выбор, свой выбор. Это его личное дело, и тут даже как-то некорректно судить его за этот выбор. Чисто по-человечески, я имею в виду. А вот когда человек не просто делает свой выбор, но еще и сторонников себе вербует, подводит под это жизненную философию, вот это уже противно и подло. Подло по отношению к другим людям, к коллегам. Тебе не понять, это просто все из совсем другой моей жизни, из жизни, которая тебе незнакома.

— Так что это было? — спросил Антон, просто чтобы поддержать разговор, дать возможность своей спутнице выговориться.

— Я в милиции тогда работала дознавателем. — Вероника подняла глаза, посмотрела на удивленное лицо Антона и снисходительно улыбнулась: — Да-да, был такой момент в моей биографии, я — бывший офицер милиции. Была дознавателем, числилась на хорошем счету. Потом у нас в области кто-то решил на полном серьезе, а может, и из хитрых побуждений, взяться за браконьеров. Это теперь я думаю, что, возможно, серьезно за эту работу никто браться и не хотел, так, видимость создать, но мы-то ничего не знали. Собрали оперативно-следственную группу по борьбе с браконьерством по указанию из области, и я тоже в нее попала. — Вероника вдруг посмотрела на Антона каким-то отчаянным взглядом и махнула рукой: — А давай пива нарежемся. Пиво тут хорошее, а я так давно не отрывалась в приличной компании. А?

— А давай, — постарался беззаботно согласиться Антон.

Внутри же он весь собрался в комок. Было понятно, что его спутница владела такой информацией, за которую он готов был заплатить любую цену. Она знала практически всю подноготную местной браконьерской мафии. Вряд ли за несколько лет все так резко поменялось, появились новые хозяева. Хотя и тут она все равно могла бы понять и оценить изменения. Надо было слушать, пока Вероника рассказывает сама, пока она считает, что он далек от этих дел. Потом, возможно, придется задавать вопросы, на которые она не захочет отвечать или вообще захочет прервать отношения. Будет обидно.

— Поначалу все шло хорошо, — продолжила Вероника свой рассказ, когда принесли запотевшие бутылки «Балтики», и она осушила чуть ли не полный стакан. — Шло хорошо, потому что ниточек у нас было достаточно, а работать мы умели. Группа сразу стала давать результаты. Не просто ловили рыбаков и доказывали их виновность в соответствии с тем или иным пунктом, мы потянули ниточки, которые вели к организованной преступности в этой области. Еще немного, и распустили бы местные группировки как свитера. Но кто-то наверху это вовремя понял. Тот, кому это было невыгодно.

— И работу стали «спускать на тормозах», — подсказал Антон.

— Именно. Руководителем группы у нас был Иван Алексеевич Нефедов. Опытный следователь, ас! Нашли его в Исыньме, возле лодочной станции. И, конечно, с большим содержанием алкоголя в крови.

— А он был непьющим?

— Пьющим, только сомнения большие приходят в голову. Нефедов очень редко уходил в запой, когда наваливалась серьезная интересная работа. А она тогда навалилась. Мог произойти и срыв, я не спорю. Но у Нефедова был зарок: напиваясь, близко не подходить к воде и к машине. Табу! Он вообще во время запоев не выходил из дома, а тут лодочная станция.

— Думаешь, что его убрали как неугодного несговорчивого руководителя группы?

— А ты на лету схватываешь, — скривилась в ухмылке Вероника. — Талант у тебя. На его место поставили вот этого, что за столиком сидит с барышней. Игнатьев его фамилия. Теперь он уже подполковник и перебрался в Астрахань. Из осторожных, всегда таким был, еще при Нефедове. А тут совсем изменился. И главное, сам бы продался, так нет! Он ходил и нас убеждал, что вот этого нельзя, а вот так будет лучше. Что нельзя против ветра и все такое прочее. Понимаешь, вот что противно!

— И ты ушла?

— Нет, не сама. В большинстве мы были все-таки профессионалами, пытались еще какое-то время работать как совесть подсказывает и чувство долга. А потом группу просто расформировали. Сначала под благим намерением заставить территориальные органы и водную милицию работать как положено, без всяких авралов и создания специальных групп, а потом все и вовсе затихло. Я просто написала рапорт и ушла. Первое время помогало то, что я по образованию юрист, потом вовремя поняла, что с уголовным правом в голове далеко не уедешь в гражданской жизни. В судейство не пробиться, там своя мафия. В адвокатуре тоже. Вот и занялась гражданским правом. Попала в команду Евсюкова, готовила политическую платформу с коллегами, потом предвыборную кампанию. А когда он пришел во власть, осела в его ближайшем окружении. Вот так, будешь теперь меня жалеть?

— А женщину всегда нужно жалеть, — ответил Антон и положил свою ладонь на ее руку. — Даже такую сильную, как ты. Если женщину не жалеть, она перестанет чувствовать себя женщиной. А вообще-то всякому человеку нужна передышка, отдушина, нужно хоть иногда выговариваться кому-то, в жилетку плакаться. Иначе жить тяжело.

— Все-то ты знаешь, прекрасный незнакомец, — улыбнулась Вероника чуть пьяной улыбкой. — И откуда ты такой понимающий и знающий взялся?

— Прилетел с другой планеты, — спокойно ответил Антон. — Просто у нас там, — кивнул он головой вверх, — такие же проблемы, как и у вас. Один в один!

— Хороший ты парень, — рассмеялась Вероника и сжала пальчиками пальцы Антона. — Жаль, больно умный. А так… цены бы тебе не было. Ты в самом деле не женат или это байка для командировок?

— В самом деле. Поэтому я и паспорт свой не прячу.

Глава 8

Теперь Антон знал, где Вероника живет. Она не пригласила его на чашечку чая, а он не особенно и рвался в квартиру. Наверное, женщина испытывала то же чувство, что и он. И оно никак не было связано с их первым свиданием. Точнее, было связано, но с тем фактом, что они выпили на двоих четыре литра пива. У Антона мочевой пузырь буквально лопался. И когда они наскоро простились у подъезда, когда она разрешила ему звонить ей, он рысью бросился в чей-то палисадник под темные окна. Стыдобица, но деваться некуда.

В голове от выпитого немного шумело. Антон шел и размышлял о том, какой вариант ночлега избрать ему сегодня. Страшно утомительно вот так каждую ночь изобретать новый способ дожить до утра, но что делать, выбора не было.

Первое, на что наткнулся взгляд Антона, — автомобильный номер х004хх! Конечно, тот же черный внедорожник. Сворачивать на пустой улице, бежать куда-то? Смысл? Машина может ждать вообще не его. А во-вторых, опять все то же объяснение — если бы хотели убить, то убили бы давно. От снайпера спасения нет, хоть будь ты семи пядей во лбу.

Антон, не меняя темпа ходьбы, шел к машине, припаркованной с правой стороны. Сегодня Луза правила не нарушил. И вообще через затемненные стекла не видно, кто там внутри и есть ли кто. Антон поравнялся с «Хондой», и тут дверца резко распахнулась. Он ждал этого, поэтому никаких прыжков в сторону не последовало. Антон повернулся и уставился на смуглого парня одних примерно с ним лет, который смотрел немного насмешливо.

— Слышь, братан, — прозвучало типичное обращение, — садись, побазарить с тобой надо.

— Слышь, — скопировал Антон интонацию, — а базарь здесь. Я и так спать хочу, а тут еще ехать куда-то.

— А че ж ты у бабы не остался? — громко засмеялся Луза, выглядывая из-за плеча своего приятеля.

— Етит твою в качель! — дурашливо воскликнул Антон и расплылся в улыбке. Он подошел к машине и облокотился на дверку: — Кого я вижу! Как рука? Не болит?

— Не болит, прошло, — неумело осклабился Луза.

— А как твой лысый приятель? Все рыбку ловит?

— А че ему сделается!

Смуглый удивленно смотрел на Лузу и человека, которого велено было допросить и припугнуть. Вел себя этот парень странно, не так, как обычно ведут те, кому уголовная группировка наступает на хвост.

Наконец вся эта интермедия смуглому надоела, и он коротко бросил: