Магия вычитания лишнего. Как упростить себе жизнь, убрав из нее ненужную информацию, привычки и обязательства - Лейди Клотц

наугад выбранным участникам предлагалось потратить сорок долларов таким образом, чтобы убрать из списка дел те пункты, которые они считают неприятными. В другой выходной участники должны были потратить сорок долларов на приобретение чего-то вещественного. На исходе этих дней исследователи звонили им и задавали ряд вопросов о том, на что они потратили деньги и время и как они себя при этом чувствовали. Экспериментаторы выяснили, что после покупки времени участники чувствовали себя счастливее, не такими уставшими и напряженными.

Вкладывая средства в сокращение списка своих дел, мы утоляем или облегчаем временнóй голод, вроде того что мучил программистов Лесли Перлоу и военных, у которых было больше повседневных задач, чем рабочих дней. Когда угрозы нехватки личного времени и ловушек занятости становится мало, я вспоминаю о возможностях – о том, что можно сделать иначе. Сегодня я скорее заплачу мастеру, который развесит картины и починит перила на крыльце, чем возьмусь за эту работу сам. Отчасти потому, что я не силен в решении бытовых вопросов, но в основном потому, что так я проведу больше бесценного времени в кругу семьи, особенно пока Эзра просит меня покататься с ним на велосипеде.

Велосипеды Strider среди беговелов – это как Band-Aids среди пластырей. Это мини-велосипеды без педалей, с которыми у дошкольников вроде Эзры появляется скоростная независимость, которой не было у моего поколения, пока нам не снимали учебные колеса. Эти велосипеды приводятся в движение не цепями и педалями, а ножками малышей, которые толкают велосипед вперед, как машину из мультфильма «Флинстоуны».

Когда Эзре было два года, на каникулах он потренировался на своем «страйдере» не дольше часа, как уже помчался по набережной Оушен-Сити. Во время поездок в школу длиной километра полтора на небольшом спуске Эзра умудрялся набирать скорость быстрее своего бегущего отца. И Эзра не одинок в своих способностях к езде. Его двоюродный брат и друг по детскому саду оказались еще проворнее, вступив в растущие ряды беговелогонщиков, которые на своих навороченных мини-велосипедах проезжают маршруты, изобилующие препятствиями, которые нужно перепрыгивать.

Беговелы Strider добавляют пару лет к началу детской велокарьеры. Более того, как только Эзра решил, что пришло время кататься на велосипеде «для больших ребят», нам не пришлось возиться с учебными колесами. Он уже умел держать равновесие, и ему просто нужно было научиться крутить педали, а затем тормозить.

Детские велосипеды продаются как отдельный класс товаров уже почти сто лет. За это время произошло множество изменений в дизайне: появились тренировочные колеса, более толстые шины, амортизирующие вилки и сиденья, все больше и больше скоростей, а также приспособления, соединяющие детский велосипед со взрослым, как вагончики.

Примечательно, но, пожалуй, неудивительно, учитывая наши открытия, как много времени потребовалось на то, чтобы кто-то додумался вычесть педали, благодаря чему двухколесные велосипеды стали доступными для совершенно новой возрастной группы – и приобрели спрос среди родителей.

Подобно тому, насколько малы шансы у стоп-листа ненужных дел против временнóго голода, настолько же маловероятно, что вычитание сможет породить инновации. Однако Эзре стоит поблагодарить маловероятное вычитание педалей за дополнительные годы веселья.

В случае изобретателя велосипеда Strider Райана Макфарланда, как и в случае Анны Кейчлайн с ее пустотелыми кирпичами, вычитание привело к созданию продукта явно лучшего, чем прежние. А вычитание настолько редко встречается в современных инновациях, что уменьшение даже не обязательно должно повышать функциональность. Только новизна может быть востребована на рынке.

Примерно в то время, когда Чип перестал кататься на картинге, Nike стала миллиардной компанией, которая доминировала на рынке кроссовок и превратилась в крупнейшего производителя спортивной одежды в мире. Если мы с Чипом и Джошем еще не носили кроссовки Nike Air – любую модель с прозрачным окошком в подошве, – то усердно уговаривали родителей их купить.

За десять лет до того, в 1977 году, Марион Руди пытался всучить свою концепцию подошвы с накачанным в нее воздухом десяткам обувных фирм, ни одна из которых не хотела ее реализовывать. Как обычно, на уровне интуиции людям не казалось, что меньше – значит лучше. В конце концов Руди дошел до Nike, тогда еще небольшой и узкоспециализированной компании. Как гласит история, соучредитель Nike Фил Найт взял пару прототипов обуви на пробежку, и ему понравились ощущения. Компания Nike начала продавать обувь своим основным клиентам – элитным бегунам. В конце концов маркетологи Nike поняли, что модель Air привлекает людей вроде меня и моих двоюродных братьев.

В течение десятилетия меньшее в исполнении Nike было невидимым. Нужно было просто поверить, что внутри подошвы есть воздух. Дела пошли в гору, когда компания Nike сумела наглядно представить идею Руди. В культовых Air Max 1 появилось прозрачное окно на боковой стороне подошвы. Это окошко делало меньшее заметным, а заметное меньшее – востребованным на рынке.

Вот как об этом поворотном моменте в истории кроссовок размышляет Тинкер Хэтфилд, дизайнер, представивший Air Max 1: «Люди искали что-то другое… тот факт, что [у Air Max 1] было воздушное окно с цветной рамкой в подошве, означал, что они значительно отличались от других кроссовок в свое время».

Видимое меньшее – не единственная причина успеха Nike (мы с двоюродными братьями и сестрами носили бы и кеды, если бы их носил Майкл Джордан). И возможно, в этом пузыре есть какая-то функциональность. Но нет никаких сомнений в том, что отличия, на которые ссылается Хэтфилд, сыграли свою роль. Вычитание в исполнении Nike поразило нас как очень свежий взгляд на кроссовки.

Райан Макфарланд вычитáл, чтобы распространить радость езды на велосипеде на новую демографическую группу. Тинкер Хэтфилд вычитáл, чтобы создать что-то другое, что удивит и восхитит своей свежестью. Я задался вопросом, действительно ли вычитающие новаторы – редкость.

Google ведет базу данных патентов, выданных в Соединенных Штатах. Эти патенты фиксируют и защищают от подражателей единственные в своем роде модификации продуктов, процессов и машин. Я хотел выяснить, можно ли с помощью компьютерного анализа текста патентных описаний сделать обобщение об изменениях, лежащих в их основе. Описание патента, в котором неоднократно использовались такие слова, как «добавить» и «больше», указывало на один подход к изменениям, а слова «вычесть» и «меньше» указывали на противоположный.

Мои размышления превратились в полезную информацию благодаря Кейтлин Стенгер, в то время студентке выпускного курса, и Кларе