Цунами. История двух волн - Аня Ким

Он подошел и сел рядом, рывком перетянув мои ступни себе на колени.

— Я думаю, что никогда не видел такой красивой девушки. Я уже видел тебя утром, и вчера, и полгода назад. Он провел пальцем по моей щиколотке. Но каждый раз, когда ты оказываешься рядом, сначала я думаю "Ух ты!", а уже потом "Это моя девушка!".

Его рука скользнула по моей голени, и он поцеловал меня в коленку.

Упругое электричество его рук оставляло на моей коже горящую дорожку.

Я подумала, что за время, пока мы вместе, я начала по-иному воспринимать себя и свое тело. Раньше мне казалось, что я должна найти какую-то идеальную одежду, подобрать лучшую прическу, цвет и форму волос и все будут любить меня. Я буду нравиться всем, и люди на улице будут думать "вот молодец, извлекла максимум из природных данных". Теперь каждый день он смотрел на меня с таким выражением, словно я сделана из мармелада, вне зависимости от того, устала я или выспалась, причесана, или только проснулась, тщательно одевалась, или накинула первое попавшееся. Я постепенно начинала любить свое тело, не требовать от него соответствия идеалу, а именно любить. Хиро заботился о себе, и у него это получалось между делом, и этому я тоже училась. Он ходил в спортзал в обеденный перерыв или утром, ел, то, что ему хотелось, одевался, так, как ему нравилось. Давно ли я делала то, что мне хотелось? Давно ли ложилась и закрывала глаза, чтобы спросить, чего хочется моему телу?

Он задумчиво расчерчивал пальцем мою ступню, и я вдруг подумала, что мне хотелось бы пробежаться. Я приехала в шортах и кроссовках, на удачу вполне пригодных для пробежки. Я сказала, что хочу пробежаться и спустилась вниз.

Постояла на тротуаре, не зная с чего начать. Потрясла ногами, наклонилась к одной, потом к другой. Сделала пару шагов. А потом я побежала. Сначала это казалось немного странным, но когда я добежала до перекрестка и свернула направо, тротуар стал более широким, и бежать стало удобнее. Я сделала два круга вокруг квартала и вернулась уставшая, но ужасно довольная собой.

У подъезда меня ждала Юки.

Я сразу поняла, что от ее визита ничего хорошего ждать не стоит, но она нашла чем меня удивить.

— Я хотела тебя попросить, — начала она без предисловий. — Пожалуйста, уезжай. Оставь его.

— Мне кажется это не твое дело, — я попыталась пройти мимо нее, но она загородила проход.

— Он не может жениться на тебе, — она замялась. — Ты же любишь его?

Я молчала.

— Ему очень нужна поддержка родителей, особенно сейчас. Они никогда не примут тебя, ты усложнишь их отношения. Не порть ему жизнь.

— Он достаточно взрослый, чтобы самому решать.

— Не в его положении.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Она раздосадовано покачала головой.

— Это просто бред какой-то.

Юки села в машину, а мне вдруг стало смешно.

Вряд ли когда-нибудь еще разозленная японка будет уговаривать меня немедленно купить обратный билет, они все такие смешные, или мне особенно везет?

Должна ли я была устроить сцену ревности? Возможно. Но мне не хотелось позволять Юки испортить этот чудесный вечер.

Сходила в душ. Ноги немного ныли, но в целом я ощущала подъем настроения. Мне было хорошо. Я забралась в кровать, где Хиро валялся с ноутбуком, и прижалась к его плечу. Кажется, я начала знакомиться с собой.

Позже ночью я спросила его, знает ли он, что у него всегда очень горячие пальцы.

— И вообще ты очень горячий, еще той ночью зимой я сразу согрелась, как только ты обнял меня, — Хиро погладил мою ладонь.

— А у тебя — ледяные. Вообще это странно, что у тебя такие холодные руки. У нас наоборот считается, что у женщин температура тела выше. Поэтому суши готовят в основном мужчины, считается, что у них температура рук больше подходит для создания идеального вкуса блюда.

— Ну, теперь то ты видишь, что это обыкновенный мужской шовинизм.

Хиро щелкнул меня по носу

— Тебе не кажется, что ты знаешь слишком много умных слов?

Как то, заглянув через его плечо, я увидела фотографии знакомых пейзажей. Оказалось, Хиро читал о русской истории и культуре. Некоторые вещи были совершенным абсурдом, составители текстов явно не слишком утруждали себя правдоподобностью. Но иногда попадались вполне достоверные источники. Я уже научилась не реагировать чересчур бурно, когда он присылал мне на утверждение очередной странный факт, и просто комментировала правда/неправда.

Я в свою очередь увлеклась японскими сказками и легендами. Все они были очень красивые и замечательными, но практически в каждой главные герои трагически умирали в конце, никаких тебе долго и счастливо, или западного хэппи энда. Мое возмущение по этому поводу страшно веселило Хиро. На просьбы прокомментировать японский трагизм он отшутился, что сам не знает большей части этих сказок.

Еще были сказки-ужасы. Про призраков, демонов и всяческие убийства. И надо сказать коварные японцы превзошли по этой части все лагерные страшилки, которые я слышала в детстве. После пары сказок я не выдержала и сбежала в кабинет к невыносимому жениху.

Мое изучение японского продвигалось медленно, но верно. Мы выучили обе азбуки, постепенно пополняли словарный запас и учили иероглифы, которые с моей точки зрения были самой большой проблемой. Когда я немного освоилась со структурой языка, Хиро вызвался помочь мне. Теперь в каких-то бытовых разговорах и просьбах он вначале говорил по-японски, а затем повторял по-английски. Еще он развесил по всей квартире кучу стикеров, на которых по-японски были написаны названия предметов и правильное произношение. Его терпению я могла только позавидовать. Он произносил дублированные предложения так спокойно, словно всю жизнь этим занимался. Понятное дело я не слишком хорошо понимала, что он говорит, но информация накапливалась, и постепенно количество должно было перейти в качество.

Мы много разговаривали. Если возникал неясный момент, мы обсуждали его сразу же, не давая недопониманию превратиться в отчуждение. Может быть, в этом и был наш секрет? Вначале мы не говорили вообще, мы ведь не понимали языка, на котором разговаривал другой, а потом разговаривали так много.

Неутомимый Хиро не давал моей внутренней хмм, назовем это созерцательностью, приморозить меня к дивану. Слов не могу, невозможно, не знаю как — для него не существовало. Я доставала нужные телефоны, писала имейлы, готовилась к экзамену по химии (мне предстояло досдать кое-что для перевода), писала предложения на японском, обсуждала с ним просмотренные на английском фильмы. Я скачала себе пару книжек