Звездная ночь, звездное море - Тун Хуа

зашевелилась невыразимая досада. Осознав это, я с неохотой поднялась, аккуратно открыла дверь и на цыпочках спустилась вниз, зная, что обычно в этот час Цзюйлань спит, хотя и не вполне понимала ход собственных мыслей. Мне очень хотелось побыть рядом с ним – даже просто постоять у двери в его комнату.

Дойдя до кабинета, я заметила, что дверь не заперта. Поколебавшись, я все-таки решилась зайти. Жалюзи на окнах были подняты, и яркий лунный свет, словно поток ртути, лился через стекло, освещая всю комнату. Сквозь стеллаж с антиквариатом я увидела, что кровать пуста и заправлена, будто никто и не спал.

– Цзюйлань?

Ответа не было.

Я приблизилась к кровати. Чисто, одеяло заправлено. Очевидно, он и не ложился. Запаниковав, я тут же включила свет. Обыскала все – от кабинета до гостиной, от кухни до двора, обежала весь первый этаж, но так и не нашла его. После чего поспешила наверх, заглянула в две гостевые комнаты, где меня встретила лишь пустота.

Я не выдержала и начала звать:

– Цзюйлань! У Цзюйлань! Где ты?

– Что происходит? – Бувэнь в замешательстве высунулся из комнаты.

– Цзюйлань пропал. Не знаешь, где он?

– Не волнуйся. Он мальчик большой, не потеряется.

Вместе с Бувэнем мы вновь обошли все комнаты на втором и первом этажах, убедившись, что третьего жителя дома действительно нигде нет. Словно муравей на горячей сковороде[34], я бродила по двору, не в силах понять, куда делся мой помощник.

– Последний раз видел его часов в восемь, – вспомнил Бувэнь. – Ты тащила Ишэна наверх, а я шел в свою комнату отдохнуть. Прежде чем подняться, заметил, как Цзюйлань убирает во дворе, задвигает стол и стулья.

Мое сердце екнуло, и я остановилась, бросив взгляд туда, где стояла плетеная мебель. Под ярким лунным светом благоухали цветы мирта[35], на зеленой лозе танцевала листва, а белые цветочки клеродендрона колыхались на ветру. Плетеная мебель аккуратно стояла под цветочным навесом.

Проследив за вьющейся лианой вверх по стене, затем к окну моей спальни, я ахнула: он все слышал! Слышал, как мы обсуждали его. И даже мои слова о том, что влюбиться в него – это все равно что влюбиться в альфонса.

Я открыла ворота и выбежала наружу.

– Куда ты собралась? – вдогонку крикнул Бувэнь.

– На пирс. Нельзя позволить ему вот так уйти. Даже если он этого хочет, мне нужно ему все объяснить.

Я бежала, словно обезумевшая.

– Сейчас нет машин. Как ты доберешься до пристани?

Бувэнь не смог вразумить меня, поэтому постучал в дверь Ишэна, прося помочь.

* * *

Ишэн отвез нас на пирс. В час ночи там никого не оказалось. Среди набегавших волн были видны только блики фонарей, освещавших прохладную ночь.

Я бегала туда-сюда по пирсу, но так никого и не нашла.

– Цзюйлань! У Цзюйлань!

Едва слова срывались с губ, как тут же терялись в шуме волн.

Стоя у перил и глядя в темное бескрайнее море, я вдруг поняла, что Цзюйлань появился у меня на пороге безо всякого предупреждения и точно так же внезапно может исчезнуть. Если он вот так ушел и мы больше никогда не увидимся, то… Мое сердце сковал страх, я отшатнулась и чуть не упала, но Бувэнь поддержал меня.

– На дальние острова ходит всего две лодки в день. Даже если твой кузен захотел уехать, то ему придется подождать как минимум до рассвета.

– Еще есть рыбацкие лодки, – с болью в голосе возразила я, покачав головой.

Ишэн поспешил ко мне и помог сесть на скамейку, пока мы ждали лодку.

– Это совсем маловероятно, чтобы рыбацкие лодки уходили в море так поздно. Только что говорил с теми, кто плавал в ночную смену. Сказали, что после девяти вечера лодки не отправляются с острова. Цзюйлань должен быть еще здесь.

– Нужно найти его! – резко встала я.

Друг-доктор остановил меня:

– Где ты собираешься его искать? Неважно, отправился он на корабле или на рыбацкой лодке – они все отходят отсюда. Нужно подождать, мы заметим его.

– Нет нужды сидеть здесь всем троим. Ишэн, отвези Сяо-Ло домой, я останусь. Как только увижу Цзюйланя, сразу же позвоню тебе.

Я все равно отказалась уходить.

– Что, если Цзюйлан просто вышел прогуляться, потому что ему стало тоскливо? Может, он уже дома, – привел аргумент Ишэн.

Бувэнь поддержал эту мысль:

– Ты сейчас сильно взволновала. Вернись домой и проверь вещи брата: если они на месте, возможно, у тебя просто фантазия разыгралась.

В этом был смысл, поэтому теперь мне не терпелось вернуться.

Ишэн проводил меня до дома. Едва войдя в дверь, я позвала:

– Цзюйлань!

Никто не ответил. Друг огляделся и беспомощно покачал головой:

– Еще не вернулся.

Я бросилась в кабинет, осмотрела вещи Цзюйланя и обнаружила, что вся его одежда, даже штаны, которые купила для него, остались в кабинете, как и две с половиной тысячи юаней его зарплаты.

Увидев это, Ишэн вздохнул и с облегчением сказал:

– Не волнуйся, значит, не ушел.

Я тупо уставилась на вещи. Для моих нужно несколько ящиков, а Цзюйлань и половины одного не заполнил.

Ишэн советовал немного поспать, но мне было не до сна, поэтому мы с ним остались в гостиной ждать. Он весь день дежурил на смене и сейчас, измотанный, лежал на диване, медленно засыпая. Я укрыла его одеялом, а заметив, что друг крепко спит, выключила свет и вернулась в кабинет.

Мне стало грустно от вида пустой комнаты. Системный блок компьютера продолжал мигать. Значит, работает. Да, так и есть: экран загорелся, стоило только тронуть мышку. Я помню, что выключила его днем. Зачем же Цзюйланю понадобилось запускать компьютер ночью? С этой мыслью я открыла браузер и проверила историю поиска. Последний запрос был «альфонс». Посмотрим, что он нашел…

«Альфонс – безработный любовник, живущий на содержании у женщины».

Цзюйлань никогда раньше не сидел в интернете, поэтому не знает значения этого слова. Что же он почувствовал, когда нашел его?

В браузере остались и другие запросы: лечение травмы руки, план ремонта… Это искала не я, а Цзюйлань. Вот что делал для меня человек, которого я сгоряча назвала недостойным и ничтожным. Стало так стыдно и больно, будто меня несколько раз ударили.

Я резко встала, включила фонарик и вышла из дома. Не было ни единой мысли, где искать Цзюйланя, но я чувствовала, что не могу бросить его в одиночестве.

Спустившись к подножию горы Мацзу, я шла вдоль берега по рифам и кричала его имя. На этом острове у