Где же ты, любовь? - Барбара Картленд

Майкл почувствовал, что больше не может сдерживаться.

— Замолчи, Мэри! Разве нельзя обойтись без пустых слов?!

Он сбросил со своего плеча руку Мэри и быстро пошел прочь.

У камина стояла коробка с сигаретами. Он открыл ее и взял одну. Мэри не двигалась с места. Ее глаза были полны слез.

— Майкл, — наконец произнесла она. — Почему вы так плохо относитесь ко мне? Я только пыталась помочь, но вы не хотите этого! Я хотела сама ухаживать за мисс Туги, но вы предпочли впустить в дом эту противную девицу, которая вас ненавидит!

— Пожалуйста, замолчи, — сказал Майкл.

— Нет, не замолчу! — Мэри почти кричала. — Вы всегда плохо ко мне относились. Я считаюсь вашим секретарем, но Билл делает все за меня. Он возит вас на машине, ездит туда же, куда и вы, а я вечно сижу дома, делаю всю скучную работу, печатаю до боли в пальцах, а когда я вам не нужна, отсылаете меня вон, как прислугу!

— Ты не обязана это делать! — отрубил Майкл.

— Да, я не обязана делать это, — согласилась Мэри. — Но почему я это делаю? Потому, что я люблю вас… и потому, что вы не дали мне утонуть, когда я этого хотела!

У Мэри начиналась истерика. Слезы ручьем бежали у нее по щекам, руки дергались, словно в конвульсиях.

— Ради бога, Мэри! — воскликнул Майкл, бросая сигарету в пустой камин.

— Майкл!

Это был крик отчаяния. Мэри протянула к нему руки. В этот момент дверь открылась, и вошла Синтия. Она холодно сказала Майклу:

— Думаю, мисс Туги хочет вас видеть. Не могли бы вы зайти на минутку?

Ее слова сняли напряжение Майкла. И ужас, который охватил его при виде истерики Мэри, прошел.

Без слов он повернулся к двери и, выходя, понял, что Мэри упала в кресло и зарыдала.

Туги лежала совершенно неподвижно, но глаза у нее были открыты. Он наклонился, поцеловал ее и опустился на колени рядом с кроватью.

— Дорогая, — сказал он, — Синтия сказала, что ты хочешь видеть меня.

Туги ничего не отвечала, но Майкл инстинктивно понял, что она очень хочет побеседовать с ним. Наконец ей удалось прошептать:

— Письмо! Письмо… тебе.

Этот голос был так не похож на обычный голос Туги, он был таким слабым, едва различимым, что Майкл чуть не заплакал, когда услышал его. Но он спокойно повторил:

— Да, дорогая. Письмо. Ты хочешь, чтобы я взял какое-то письмо? Я правильно понял?

Она слабо кивнула и затем еще раз попыталась заговорить. По ее жестам он понял, что письмо находится в комнате.

— Ты положила его где-то здесь? Правильно? — спросил Майкл. — Куда ты могла его положить? В комод? В папку для бумаг? В письменный стол?

Все эти предположения оказались неверными. Но наконец он догадался:

— Оно в твоей Библии?

Туги кивнула, и он сразу же открыл книгу. Там лежало письмо. Оно было надписано:

«Майклу. Открыть после моей смерти».

Он взял письмо в руки, а потом, когда смысл написанного дошел до него, наклонился и уткнулся лицом ей в плечо.

— Не… думай так… Туги. Ты не умрешь. Говард говорит, что завтра тебе будет лучше. Не пугай меня.

Он слышал, как слабо бьется сердце Туги, и через несколько секунд поднял голову и сказал, отважно пытаясь улыбнуться:

— Я положу твое письмо в карман, но отдам его тебе завтра утром. Я не собираюсь открывать его еще много лет. Я не смогу жить без тебя, Туги! А мне столько предстоит сделать! — Он снова попытался улыбнуться. — Ты пугаешь меня, но я не боюсь. Ты не умрешь! Я хочу, чтобы ты жила! Очень хочу!

Ему показалось, что она хочет ободрить его, но что-то в ее глазах пугало его. Слезы потекли по щекам Майкла, когда он наклонился поцеловать ее.

Только через час он вышел из комнаты Туги в гостиную. Синтия ждала его.

— С ней все хорошо?

Он кивнул — не в силах что-либо сказать. За последний час произошло столько всего.

Он разговаривал с Туги. Она не могла отвечать ему, но он знал, что она все понимает. У него было чувство, что если он не скажет ей что-то важное сейчас, то завтра будет уже поздно.

И Майкл говорил. Но в то же время он чувствовал, что его слова излишни. Но он продолжал говорить, шептать ей, вспоминая прошлое, строя планы на будущее.

Затем, наконец, ее глаза затуманились, веки сонно закрылись, и он понял, что она уснула.

Поднявшись, он увидел, что все еще держит письмо, которое вытащил из Библии. Он сунул его подальше в карман.

— Завтра, — сказал он себе, — я верну его на место.

Но он уже тогда ясно понимал, что не сделает этого.

Майкл постарался закрыть за собой дверь как можно тише, чтобы не разбудить Туги.

В гостиной он налил себе чего-то и машинально выпил. Синтия по-прежнему сидела в кресле и заметила его смятение, когда он взглядом стал искать Мэри.

— Я отправила ее спать. Она устала и очень расстроена.

— Очень хорошо, — одобрительно покивал Майкл. — Она так много работает. А вы не хотите выпить?

— Нет, спасибо. Я уже выпила кофе, чтобы не хотелось спать, а теперь пойду к мисс Туги.

— Вы со всем справитесь? — спросил он. — Может, вам надо помочь?

Синтия покачала головой:

— Я сяду в кресло. Постараюсь не заснуть.

— Может, лучше будет мне остаться с ней? — предложил Майкл.

— Конечно нет, — ответила Синтия. — Вам нужно как следует выспаться. Завтра у вас много дел.

— Откуда вы знаете? То есть…

— Мисс Туги все рассказала мне, — ответила Синтия. — Вы имели успех?

Не говоря ни слова, Майкл кивнул.

— Хорошо. Это ей понравится. Она верит в вас.

— Я знаю.

— Поэтому вы не можете подвести ее, что бы ни случилось.

— Что вы имеете в виду? — резко переспросил Майкл. Но он слишком хорошо знал, что Синтия имеет в виду.

Свет горел только в гостиной, но он видел выражение глаз Синтии. Они были одни в комнате — он и женщина, которую он ненавидел. И хотя он всячески пытался подогреть в себе эту ненависть, у него не получалось. Ведь Туги любила ее и доверяла ей.

Все это было выше его понимания. И вдруг Майкл неожиданно решил обратиться к ней.

— Скажите мне, Синтия, — спросил он. — Она ведь не умрет, правда?

Наступило молчание, и затем Синтия, к его удивлению, сказала:

— Об этом можно только молиться, Майкл.

Когда Майкл шел в свою комнату, он все еще слышал ее слова. Ложась в постель, он повторял про себя:

— Мы будем молиться об этом.

Майкл уснул, едва только его голова коснулась подушки. Он не просыпался до тех пор, пока не услышал шума отодвигаемых занавесок. В комнате стояла Синтия.

Он тут же вскочил в кровати.

— Как она?

— Ни разу за ночь не пошевелилась, — ответила Синтия.