Рим, конечно Рим! или Итальянское танго - Мила Бояджиева

Санта пожал плечами:

- Бывает... - Он замолчал, став вдруг серьезным и грустным. В темных глазах, смотрящих в огонь, плясали отблески пламени.

- Ты, наверно, устал? Мне лучше тоже пойти поспать. Где здесь спят неожиданные гости? - Кристина поняла, что разговор внезапно иссяк.

- Я заметил тебя сегодня ночью, выскальзывающей из подъезда виллы. Вдруг сказал Санта. - Подумал: "что за прекрасная незнакомка удирает в разгар бала?" Мое выступление триумфально завершилось и я поспешил удалиться в эту хижину... Пошел за тобой - белые брюки светятся в темноте, в волосах сверкают капли дождика... Санта ведь, в сущности, очень сентиментальный малый. Сама понимаешь, - с пеленок работать святым, а потом петь про "великую любовь"... Профессиональные издержки... Пошел за красоткой, а она - к воде! Думаю: решила утопиться. Постоял за кустами, приготовясь спасать. А русалочка умылась озерной водой и устремилась прямо в лесные дебри. Я едва успел спрятаться. Так и шли мы почти рядом - ты по дорожке, я - в лесу. Шмыгнул в свой домик и стал ждать. Решил, что ты сюда дорогу знаешь и меня для чего-то ищешь.

- Нет, я не подозревала ни о тебе, ни об этом домике. Вообще никогда здесь раньше не была... Сидела у себя в комнате, оплакивала неудачную любовь, а когда ты запел, почему-то повеселела. Мои переживания показались глупыми, ничтожными по сравнению с этой музыкой, ночью, озером... Брела, куда глаза глядят, смотрю - окошко светится так тепло и заманчиво, как в сказке...

- И ты долго раздумывала у дверей. Боялась, что тут живет разбойник?

- Да, людоед или ведьма. Или просто - садовник Стефано. Я и не думала, что найду Санта-Клауса.

- Ты здорово говоришь по-итальянски. И акцент такой загадочный, придающий шарм. Только как-то литературно.

- Спасибо. Обмен комплиментами удался. Я учу итальянский уже лет восемь. Моя мама - учительница, знает французский и итальянский. Я тоже вначале учила французский, а потом взялась за итальянский. Уж очень красиво. Когда я была маленькая, у нас были в моде итальянские певцы - Тото Кутуньо, Челентано, дуэт Альбины и Романо Пауэр. И оперные, конечно. У меня дома есть пластинки Каллас, записи Кабалье, Доминго, Паваротти... О, всего и не перечислишь. В общем, я - италофилка.

- Значит, тебе повезло неспроста. С детства любила эту страну и прямо в неё попала, да ещё покорила своей красотой... Я всегда на Рождество сочинял детям такие сказки... - Санта вопросительно посмотрел на Кристину и в его взгляде ей почудился оттенок иронии.

Она вздохнула, поднимаясь с кресла:

- Пожалуй, мне все же лучше уйти. Хочется проститься с этим местом. Четвертого января я уезжаю домой.

- Разве "Стиль" не заинтересован в продлении контракта?

- Конечно, они предложили мне увеличить срок и гонорар. Еще бы! Ведь Антонелли дружит с моим боссом. Но я решила, - довольно сказок. Особенно таких, оставляющих кучу загадок. Глупеньким девочкам лучше сидеть дома. И ждать, когда поумнеют.

Санта помог ей одеть меховой жакет и, задержав руки на плечах, серьезно посмотрел в глаза:

- А могла бы ты, загадочная незнакомка, сделать сейчас для меня случайного, в общем-то, встречного, одну вещь? Одолжи мне свою диадему, полученную от "Карата".

Кристина от недоумения открыла рот:

- Т-тебе? Диадему?

- Да, поносить. Дня на два. Не спрашивай, зачем, Кристина. Просто ответь - да или нет?

- Когда?

Санта набросил кожаную куртку и, вернувшись в комнату, залил огонь водой.

- Мы поедем сейчас. Для Антонелли оставим записку у охранника.

И они, захлопнув дверь, вышли в моросящую дождем ночь.

В стареньком "фиате" Санты пахло сосновой смолой.

- Ты и вправду развозишь елки? Только ещё далеко до Рождества, сказала Кристи, заметив на заднем сидении охапку свежих сосновых веток, завернутых в целлофан.

- Не всем. Только очень послушным детям... Ты что, не куришь?

- Вообще-то, курю. Но редко, после хорошего ужина или...

- После хорошей любви... - добавил Санта.

- Нет. После работы. Девчонки в перерыве закуривают в скверике так аппетитно. Невозможно удержаться.

- А как все же с любовью?

- Элмер закурил и я тоже.

- Ты все-таки настаиваешь на версии: Вествуд - единственный мужчина на свете.

- Так и есть. Вернее - было. Не нравится - не лезь с дурацкими вопросами. С какой стати тебя волнуют мои любовники?

- Ну, если мужчина мечтает стать одним из них, его, естественно, волнует компания...

- Пусть не волнует. Ты не в моем вкусе...

- А говорила, что чуть не плакала от моего пения.

- Если честно, - плакала. Когда ты поешь, то нравишься мне гораздо больше.

- Понял. - Глядя на темную дорогу, Санта начал напевать куплеты герцога из "Риголетто".

- Давай, давай, не халтурь. Для графа - в полный голос, а для русской пролетарки - еле-еле?

Санта включился на полную мощь, и Кристине пришлось зажать уши. Ей казалось, что вот-вот от мощи его голоса вылетят стекла.

- Ага, испугалась! Мы же не в Ла Скала. Мой микрокадиллак выносит только камерное пение. И нечего меня подначивать.

Санта что-то тихонько замурлыкал. Забыв о слушательнице, он пел, вероятно, свои любимые романсы и арии вполголоса, с явным удовольствием. Кристина мечтала о том, чтобы эта музыка никогда не кончалась.

На востоке небо уже посветлело и предутренний туман залег в лощинах и оврагах. Холмы словно парили над белыми облаками, в деревеньках кое-где начали зажигаться огни, а подсвеченные соборы казались миражами, готовыми вот-вот раствориться в первых лучах солнца.

Ветер согнал тучи к западу, где они и залегли черной грядой отступившая под натиском нового утра армия мрака.

- Ой, смотри! Вон между теми холмами! Опять, опять, - Кристина схватила Санту за руку и машина резко вильнула.

- Сумасшедшая! Никогда не видела летающих тарелок?

- Санта, там солнце! Лучи прорываются между холмов, когда мы поворачиваем. И они тянутся прямо к нам, как благословляющие руки!

Он посмотрел на неё и усмехнулся:

- Поздно встаешь, городская пташка. Труженики полей встречают восход каждый день. И не находят в нем ничего удивительного.

- Я, действительно, редко видела восход... А, может быть, просто сегодня впервые заметила. Заметила, как это прекрасно... Ведь когда едешь на машине, все вокруг как на гигантской выставке - кружит перед тобой, показывая самое лучшее, открывая потаенные уголки... Мир словно хвастается: смотрите, какой я! Люби меня, человек!

- А я и люблю! Иногда даже слеза прошибает. Мне нравится петь, когда я езжу один ночью или вот так - на рассвете. Я чувствую тогда, что мой голос звучит божественно, под стать этой красоте вокруг. Что мы заодно и - на равных. Творец - и его творение...

- Так и есть! Не может быть иначе. - Серьезно сказала Кристина. Существует огромная любовь, разлитая в мире. И когда встречаешь нечто прекрасное - этот рассвет, римские соборы или твой голос, эта любовь становится такой... У меня сжимается сердце и хочется молиться благодарить Творца за дар, за счастье... - Кристина сбилась. - Когда я волнуюсь, путаю все слова...

- Ничего не путаешь. Все очень правильно, я ведь тоже готов кинуться на колени перед собором святого Павла, к примеру. Это нормально. Особенно, если живешь в Италии.

- Италия... Италия для меня воплотилась в Риме. Ему я отдала свое сердце. И вот, оказывается, осталось местечко и для твоего голоса. Кристина улыбнулась: - Отличные трофеи: Санта и Рим... Я увезу вас с собой... - Кристина опустила глаза, боясь увидеть насмешку парня. Уж очень разгулялись нервы: встреча с Сантой, прощание с Римом.

В груди мучительно щемило от одного только слова "разлука". Да ещё теперь, когда на её пути появился этот парень, давно живший в её воображении. "Эх, Кристина, довольно иллюзий. Парень не твой, как Элмер и Рим. Все, к чему ты привязываешься, приносит тебе боль... Прокатилась, послушала песни, слегка пококетничала - и спасибо. Точка. Чао, мой дорогой!"

...Санта остался в машине, а Кристина, сбегав к себе в номер, вынесла фирменный саквояж "Карата".

- Вот. Я только достала отсюда косметику, которую мне купил сеньор Руффо перед отлетом из Москвы. А потом даже не заглядывала.

Санта поставил на колени изящную продолговатую сумку.

- Как не заглядывала? Ты что, не носила эти украшения?

- Помилуй! Они годятся лишь для карнавала. К тому же Руффо так неожиданно скончался. А эти вещи связаны с ним, - она протянула ему ключик.

Крышка распахнулась на мягкой пружинке, обнаружив бархатное нутро отделения для флакончиков и баночек были пусты. Санта взял длинную коробку, обтянутую тисненым сафьяном. Нажал на кнопку - в замшевых углублениях покоилась диадема и колье, усыпанные драгоценными камнями.

- Хорошая работа. Почти как настоящие, - сказал Санта дрогнувшим голосом. Поспешно закрыв коробку, он сунул её за пазуху.

- Саквояж забирай, пригодится. Какой у тебя телефон? Я позвоню. Наверно, скоро. И верну сокровища.

- Не стоит. Дарю. Мне эти камушки не принесли удачи, может пригодится какой-нибудь твоей подружке. Скажи - подарок от Кристины. К Рождеству.