Влюбленный без памяти - Ксюша Левина

Я не могу сказать долго или быстро. Как песня, это закончилось в правильный момент. Ты остался во мне, расслабил руки и тяжело хрипло дышал, запрокинув голову и иногда вытирая лицо. А я дрожала без остановки, как от электрических разрядом, уже пережив всё, но ещё не понимая что именно. Когда ты вышел я ощутила почти пустоту, а когда лёг рядом, переплетя свои пальцы с моими – благодарность.

Я не хотела обниматься или типа того, но знать что ты рядом – хотела. Я в этом нуждалась и верила, что ты тоже нуждаешься.

– У меня был секс с ох**нной девушкой, – прошептал ты. – И я не хочу от неё свалить.

– Она в твоём доме, тебе некуда сваливать.

– Похрену. Я доволен. Окей. Моя оценка восемь из десяти! Чтобы не расслаблялись. Но это очень высокий показатель!

Я рассмеялась, я была благодарна, что ты шутишь, а не мелешь любовную ерунду. Я так боялась этой мерзкой болтовни.

– Минус два балла за отсутствие минета?

– Не, минет – другая история. Минус один балл – за то что ты кончила только один раз. Минус второй бал за то, что я не увидел тебя сверху. В целом сработаемся! Там дальше можно пойти выше заданной планки, я уверен ты найдёшь чем её поднять, – а потом повернул ко мне голову и улыбнулся. Тихо так, по-дружески. – Ты в норме?

Я кивнула. Ты, наверное, боялся, что впаду в истерику.

– Минус один балл за отсутствие минета. Мне интересно! Может это и не моё. Минус один балл за девственность. Но это дело уже как бы решили. Минус один балл, что не попробовала сверху. Опять-таки интересно! Минус один за то голод и нечищенные зубы, – ты засмеялся, и я увидела в твоём взгляде такой восторг, что захотелось немедленно расцеловать и задушить, чтобы не был таким счастливым.

– Ладно, зараза. Пошли в душ и есть!

Глава 21. Сейчас

Я выпутываюсь из тонкой противной паутины. Это туман, он застилает мне глаза, оголяет нервные окончания и, как кислота, разъедает кожу. Я глотаю холодный сырой воздух, раз за разом раскрываясь, стремясь к потолку. Горло сохнет, легкие сводит, они, как распахнутые крылья, и я понимаю, что от перенасыщения кислородом голова начинает кружиться.

Это настоящее опьянение.

Я не люблю, когда оно настолько сильное, что давит виски. Я хочу трезвости.

Я не доверяю Марку.

Я его совсем не помню.

Лежу на спине, а его пальцы гуляют по моему телу, он прижимается к моему бедру возбужденный и напряженный, а сам лежит на боку, опираясь на локоть. Это жарко и близко, слишком интимно, я не уверена, что готова. Я знаю этого мужчину, он никогда меня не предавал и не обманывал, но не могу позволить себе бросаться на коробку знакомых лакомых конфет, будто завтра не наступит вместе с повышенным сахаром в крови.

А ещё я забыла, что это такое: Марк, который меня соблазняет.

Это похоже на обман. Слишком сладко и просто, такому нельзя доверять.

В прошлой жизни он соблазнял меня только на нерве, в пылу, в страсти. Или в нежности, возникшей на пустом месте, неожиданной и оглушающей, как пощечина. Но это было так давно, что воспоминания уже выцвели.

В нынешней жизни между нами только ярость или безразличие. И то, и другое может подарить секс, но он будет или отчаянным, или пресным, хуже которого только тёплая водка. В нынешней жизни он очень хорошо меня знает, знает все мои секреты, знает, какие точки использовать, чтобы все прошло гладко, а какие обходить стороной. Он больше не интригует, не играет со мной, не выводит меня, и всё это напоминает механизм, цель которого – достичь удовольствия и пойти по своим делам. Жуть. Если кто-то посторонний рассказывает о подобном – я морщусь и сдержанно киваю. Марк не должен быть таким как сейчас!

Он останавливает себя, словно нетерпеливый любовник, впервые увидевший свою женщину обнаженной. У него будто только пятнадцать минут до прихода жены, он в крайнем возбуждении и готов вот-вот сойти с ума, но чувствует, что торопится. Марк то и дело с шипением отдергивает руки, смеётся и наблюдает за моими реакциями. Ему интересно.

Понимание приходит внезапно, и я этому не рада, я даже сопротивляюсь пару минут, хочу самообмануться, но всё слишком очевидно. Марк пытается вспомнить прошлое. Он рассчитывает, что я помогу… что стоит меня трахнуть, и вся наша жизнь сложится в одну картинку, накатит разом вместе с волнами оргазма. Я читаю это в его взгляде, на который до нынешнего момента не обращала внимание. Марк в состоянии азарта, он хочет экспериментировать, тестировать меня, как лекарство на крысе. Я не знаю почему, может, из-за прожитых вместе лет, но от меня этого не скрыть. Марк ни-ког-да таким не был со мной. Ну или его так сильно изменило отсутствие воспоминаний. Только тешить себя этим – слабость. А сейчас нужно быть сильной и уйти от греха подальше.

– Стоять! – резко обрываю я и ударяю Марка по груди. – Стой!

– Что?

– Сорян, но мне пора.

– Чего?

– Ничего. Я пошла. Зав… до завтра.

– Эй, ты же хочешь, я знаю!

– Много знаешь – мало спишь, или что-то в этом духе. Я пошла. Передерни на мою фотку, если невтерпеж! – я неожиданно трезвею и хочу быть убийственно грубой, чтобы отпугнуть от себя этого дикого пса.

– У меня нет твоей фотки, – сквозь стиснутые зубы шипит он, ударяя ладонями по коленям. Это было сказано язвительно и звучало как: «Да пошла ты к черту, сучка!»

Я не могу больше смотреть на него с тем загнанным ощущением возбуждения, я больше не его заложница. И мне почти легко, и плевать на ноющую боль между ног и колотящееся в груди сердце. Соблазн остаться велик, но я чувствую себя использованной, будто парень из бара утащил на ночь, обещая золотые горы. Будто я первокурсница, которую на спор соблазняет старшекурсник, и она знает это, но очень уж «гладко стелет»