Путь - Алексей Рябчиков

Красная жигули, водителю, которой срочно захотелось в туалет и он съехав на обочину, случайно сбил Романа, тут же засвистев колёсами и жужжа, как перегруженная пчела, тронулась с места и помчалась, оставив мёртвого Романа воронам и другой живности…

Андрей, только что закончившись, зарывать могилу, воткнул лопату рядом и сел. Владимира и Михаила он похоронил так же, как они и умерли. Их руки теперь буду всегда пожаты. Он посмотрел вверх на серое небо.

– Вот ещё одного человека не стало. А кто ни будь это заметил? Деревья так же растут. Дождь будет также лить. Да и зима всё равно настанет. Всё продолжится, только вот он мёртв. И в чём тогда весь смысл? – последний вопрос Андрей выкрикнул во всё горло.

– Есть смысл! – эхом донёсся до него, его же голос, ответ природы.

– Да знаю я что есть, – сказал Андрей – Найти его только вот непросто. Но надо! Неохота мне просто так верить во что то. А все твердят верь да верь. Смысл я вижу во всей тебе – обратился он к природе – Всё ты сделала, для того чтобы человек жил припеваючи на земле. Дала еду, одежду, огонь и даже электричество. Ты только одного не дала человеку. Смысл его существования не раскрыла. Почему не раскрыла? – снова выкрикнул Андрей, последнею фразу, чтобы услышать эхо.

– Раскрыла, – раздалось эхо.

– Говоришь раскрыла. А я что то найти то его не могу. Может я чего не вижу и не замечаю. Ладно буду дальше искать. Только передышку возьму, надо обещание выполнить – он ударил себя по груди, где лежал конверт Михаила.

Его взгляд упал на только что вырытую могилу, Андрей встал, отряхнулся.

– Прощай Мишка, – сказал он, беря пакет в руки – вам это всё равно уже не нужно. А мне может в дороге и пригодиться?

Он посмотрел в стороны, решая куда идти. А потом передумал размышлять на эту тему, махнул рукой и направился туда, куда укатила телега с Иваном Николаевичем…

ГЛАВА 17

Много развелось людей, которые делают вид, что вспоминают героев, погибших на великой отечественной войне. Это сейчас стало модно. Модно сейчас крикнуть фразу: «Ничто не забыто, никто не забыт!» и пройти мимо маленького искошенного дома, где старик, герой той же самой войны, еле еле передвигая ногами, чистит снег или копает картошку. Модно принести ему коробку конфет 9 мая, а все остальные дни не замечать его существования. Модно восхвалять победу, вытирая ноги об ветеранах. День победы – стал просто праздником, просто мода такая пошла. В этот день все чтут выживших героев, вместо того, чтобы вспоминать умерших. А в остальные дни календаря все вспоминают умерших, вместо того чтобы чтить выживших. И если уж на то пошло, то 9 мая – это их праздник! Это они шли к победе день за днём, это они жили в окопах, это они рисковали жизнью! Так пусть это будет праздник ветеранов, на котором мы гости, а не наш праздник, на котором они гости.

Один из таких ветеранов, герой великой отечественной войны, ехал по полю на телеге, сзади которой лежал его гроб со звездой. Лошадь не спеша перебирала копытами и тянула телегу. Тучи стали расходиться в стороны, выглянуло долгожданное солнце, осветив желтым светом природу. Ветер изредка дул в спину старику, словно подгоняя его. Места уже казались знакомыми. Иван Николаевич даже вспомнил, как он с ротой шагал здесь на бой. Воспоминания, как вода из ведра, хлынули в голову Ивана Николаевича и застряли в ней. На некоторое время он даже себя представил солдатом. Его воображение воссоздавало разные машины и роты солдат на полях вокруг. Они даже начинали жить по своему. Но на секунду отвлёкшись, тем что телега как то странно подпрыгнула, воображение старика стёрло всё с полей. Подумав, что это камень, Иван Николаевич, смотря на поля, стал снова вспоминать, но тут снова телега подпрыгнула. Натянув поводья, тем самым остановив лошадь, кряхтя, он слез с телеги. На заднем колесе, на том самом, которое сначала скрипело, а после аварии стало идти ровно, была обнаружена неисправность, а именно оно стало трескаться вдоль и грозило вот вот сломаться. Иван Николаевич почесал затылок. Перед ним встало два выбора. Починить колесо или идти так. Первый отпал сразу, ибо ни временем, ни нужными инструментами, он не располагал. Остался вариант номер два.

Иван Николаевич открыл крышку гроба, скинул с себя пиджак и одел чистый, взятый из гроба. На этом пиджаке висели разные медали и ордена Великой Отечественной войны. В особенности старик очень любил одну серебряную медаль; сверху на её рисунки были расположены в ряд три самолёта, ниже красными яркими буквами шла надпись: «За отвагу», под ней стоял тяжёлый башенный танк, а под танком красовалась такими же яркими буквами надпись: «СССР». Одев пиджак, старик выкинул из гроба всё лишнее, подошёл к лошади, погладил её.

– Тут деревня не далеко, прибейся к кому-нибудь – распрягая лошадь, проговорил он. Потом он хлопнул её по заду, выкрикивая – Но! Пошла!

Лошадь, почуяв свободу, побежала вперед по дороге, потом свернула с неё и помчалась уже по полям.

Старик вздохнул, жалко ему было животное. Отвязав гроб от телеге, он обвязал его низ старым пиджаком, бушлатом и другими тряпками, а потом опустил на землю.

Поплевав себе на ладоши, как обычно плюют мужики перед началом трудной работы, и потерев их друг об друга, Иван Николаевич взвалил переднею часть гроба себе на спину, и пошёл, волоча гроб по земле.

Шёл он не слишком быстро, ибо гроб был слишком тяжёл для старика, но и не медленно, так как в нём ещё оставались силы.

Ему вспомнилось, как после боя они хоронили своих товарищей, а когда дело дошло до убитых немцев, то все разом побросали лопаты, не хотели они закапывать нелюдей. Тогда какой-то офицер, Иван Николаевич не помнил его лица и звания, вскочил на грузовик.

– Отставить бросать лопаты! Вы поступаете никак победители и никак люди. Победитель несёт в сердце милосердие, а человек – прощение. Вы все доказали, что вы победители, а теперь докажите, что вы человеки с большой буквы «Ч». Возьмите лопаты и закопайте этих животных!

Никто не взял лопаты, никто не двинулся с места. Каждый считал себя человеком, и почти у каждого друг был убит немцами. Тогда этот офицер сказал снова, но уже спокойно:

– Пройдёт время. Война кончится. Дети со всего СССР будут приходить на это место, чтобы поклониться нашим убитым товарищам. Бабы из соседних деревень будут проходить это поле, чтобы пойти в лес по грибы и по ягоды. А эти фашистские трупы будут лежать тут и вонять. Они будут лежать и вонять на нашей родной земле! Тьфу…

Иван Николаевич помнил, что сначала по одиночке, а потом и все выжившие солдаты принялись закапывать немцев.

Гроб сильнее стал давить на плечи старика, силы, оставшиеся в его теле, с каждым шагом исчезали. Лишь обрывки воспоминаний, появлявшиеся в голове, заставляли его забыть об усталости.

Серые тучи полностью покинули небо, солнце ярко осветило землю. Ветер сдувал последние листки с деревьев, а старик шёл, шаркая ногами, неся на плечах гроб с красной звездой.

Впереди показалась деревня, хотя её даже так нельзя было назвать. Ведь три дома, стоящие вдоль дороги, по которой пролегал путь старика, не могли так называться. Все они были без стёкол, с покосившийся на правую сторону, крышей. Неизвестно, кто жил в них до этого и почему они покинули жилище, эту загадку пытается разгадать каждый, кто проходит мимо них. Сейчас же в этих домах жил ветер, протяжно воя в пустых комнатах, кое где пробегали крысы, ища что же им оставил человек, а иногда холодной зимой туда залетали птицы, чтобы погреться. Мимо этих домов Иван Николаевич шёл медленнее, но не из за того, что гроб тяжелел, а из за загадок, которые хранят эти дома. Его взгляд то и дело, поглядывал на бревенчатые домики и всматривался в темноту комнат. Но тайна, не раскрывающаяся не одному проходящему здесь человеку, не раскрылась и Ивану Николаевичу. Он задумчиво прошёл мимо этих домов и увидел впереди себя, чуть вдалеке яркую красную звезду. Сердце защемило, появилось лёгкое замешательство, которое тут же прошло, силы от увиденного прибавились и старик зашагал, видя впереди свою цель.

Берёзы, которые лелеют и любят русские люди, в изобилие росли вокруг поля, на котором давным давно состоялось сражение. Посередине этого поля стоял белый камень, высотою с человека, а шириною с малыша. Камень был обнесён маленьким железным забором. На самом камне, красными буквами, как кровью, было высечены имена всех, кто сложил головы здесь. А снизу было приписано: «Спасибо вам, солдаты». На вершине камня высилась красная звезда. Березы, словно видя, что люди уже привыкли к этому камню и не замечают его, делегировали к нему маленькую берёзку, превратившеюся в маленькую красавицу. Летом и осенью она манила взгляды людей, проезжающих мимо на машинах, своей красотой, а люди, видевшие её, волей случая замечали и белый камень с красными надписями. Зимой и весной своими поникшими ветвями она напоминала людям о грусти войны.