Неизвестный Арсеньев - Иван Николаевич Егорчев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ещё одно письмо В.К. Арсеньева С.А. Бутурлину, хранящееся в Ульяновском краеведческом музее, относится к 1914 году. Его текст приводится в сокращении; подчёркивания отдельных слов – авторские.
Штамп: Директор Гродековского музея Приамурского отдела Императорского русского географического Общества. г. Хабаровск. 2 XII 1914.
«Глубокоуважаемый Сергей Александрович!
Посылаю Вам обратно три книжечки № 41 «Птицы О-ва Медного». Не откажите взамен их прислать две книжки № 41 в. Все остальные книжки я сдал в библиотеку Приамурского отдела И. Рус. Геогр. Общ., находящуюся при нашем Музее. В витрины с птицами я положил по одному экземпляру книжек и один оставил у себя для справок. На всякий случай хочу в Музее иметь два запасных экземпляра. № 41 есть, а № 41 в нет [2-го]. Его-то я и прошу нам прислать.
… За это время я подзанялся по орнитологии. Все Ваши книжки прочитал дважды. Постараюсь собрать побольше птиц и все сборы сопровождать подробными записями.
У нас есть коллекция птиц, пожертвованная Г. Маркграфом, работавшим на Шантарских О-вах и около Аяна. Можно ли их послать Вам для определений? Если из этой коллекции Вы найдете что либо, что Вас заинтересует, то повидайте лично Г. Маркграфа. Он находится в Петрограде в Управлении Землеустройства и Земледелия.
С искренним уважением и преданностью В. Арсеньев (подпись)» [59].
Из текста письма понятно, что переписка между В.К. Арсеньевым и С.А. Бутурлиным была довольно активной и включала пересылку книг последнего (судя по нумерации – существовал их список), которые использовались в экспозиции Гродековского (Хабаровского) музея. Примерно к тому же времени относятся первые контакты В.К. Арсеньева с только что созданным Русским орнитологическим комитетом.
В библиотеке ОИАК в составе описанного выше конволюта под каталожным номером 17073 сохранилось письмо из Русского орнитологического комитета при отделении орнитологии Императорского Русского общества акклиматизации животных и растений. Письмо напечатано на бланке с атрибуцией «Москва, апреля 6 1913 г.», состоит из 4 страниц большого формата. Кому адресовано – не указывается, но судя по нахождению в личной библиотеке В.К. Арсеньева – лично ему.
Текст письма следующий: «При сем Вам высылается колец для метки вольных птиц: 10 орлиных, 10 аистовых, 10 вороньих широких, 10 вороньих нормальных, 10 чайковых, 10 дроздовых, 10 ласточковых». Далее следует инструкция по мечению и образец ведомости, которая должна быть выслана обратно в Москву. Подпись от руки: «С искренним уважением, Председатель Русского Орнитологического Комитета Дм. Мих. Россинский».
Остановимся на этом аспекте деятельности В.К. Арсеньева более подробно. Отдел орнитологии Русского Общества Акклиматизации Животных и Растений был создан 16 февраля 1913 года. Председателем этого отдела был избран Д.М. Россинский, товарищем (заместителем) председателя – А.С. Хомяков, секретарем – Ф.А. Визенберг [47].
В.К. Рахилин, сотрудник Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, указывал: «Настоящий «бум» по кольцеванию птиц, в результате чего Д.М. Россинский был завален просьбами, начался после публикации С.А. Бутурлиным в «Орнитологическом вестнике» (1910, № 3) и ряде охотничьих журналов статьи «Опытное изучение перелетов». Были выработаны правила мечения птиц и форма отчета. Из этих заявок постепенно складывалась русская сеть кольцевания птиц, охватившая всю Россию от Прибалтики до Дальнего Востока… В 1914 году появилась сеть метчиков, организованных В.К. Арсеньевым в Приморье» [47].
Тут автора следует поправить: не в Приморье, а в южном регионе Дальнего Востока (на части территории современных Хабаровского и Приморского краёв), что следует из дальнейшего текста статьи и приложенной к ней карты. В.К. Рахилин приводит также письмо В.К. Арсеньева Д.М. Россинскому от 19 июля 1914 года, в котором говорится следующее.
Штамп: «Директор Гродековского музея Приамурского отдела Императорского русского географического Общества. г. Хабаровск. 19 июля 1914 г.
Его Высокоблагородию Дмитрию Михайловичу Россинскому.
Милостивый Государь Дмитрий Михайлович!
Посылаю Вам при этом: 1) Стоверстную схему, на которой красными кружками и нумерацией показаны пункты, куда я послал ведомости для наблюдений над перелетами птиц осенью текущего года и 2) Сведения кому именно разосланы упомянутые ведомости, имена и отчества наблюдателей с указанием их социального положения и 3) Сведения у кого именно на руках находятся кольца, предназначенные для кольцевания птиц в текущем 1914 году.
Примите мои уверения в совершенном моем к Вам почтении и преданности
В. Арсеньев (подпись)» [47].
Список наблюдателей включал 12 человек; многие из этих фамилий хорошо известны историкам и краеведам: станция Корфовская – Дзюль, полуостров Песчаный – Конрад, Никольск-Уссурийск – Федоров, залив Св. Ольги – Назарьев, Тютихе (Тетюхе) – Витте, Амагу (Амгу) – Черепанов, Хабаровск – сам Арсеньев, Императорская (Советская) Гавань – Волков, залив Де-Кастри – Ковалевский. Орнитологическими наблюдениями был охвачен обширный регион от устья Амура до Хабаровска и практически всё побережье современного Приморского края; алюминиевые кольца для мечения находились на руках у В.К. Арсеньева (20 штук), А.З. Федорова (15 штук), И.А. Дзюля (15 штук).
На основании этих сведений можно считать В.К. Арсеньева первым, кто организовал кольцевание птиц на юге Дальнего Востока. И ещё немного о Русском Орнитологическом комитете, организованном в феврале 1913 года: «Что же касается членов Русского Орнитологического комитета, то здесь был представлен весь цвет тогдашней российской орнитологической науки. Вот лишь некоторые имена: В.К. Арсеньев (Хабаровск), В.Л. Бианки (СПб.), А.А. Браунер (Одесса), С.А. Бутурлин (Везенберг, Эстляндия), Б.М. Житков (Москва)…» [36]. Следует отметить, что В.К. Арсеньев был включён в РОК не только номинально, как представитель Дальнего Востока: членство в Русском Орнитологическом комитете несомненно являлось признанием определённых заслуг в орнитологии…
Перейдём к лингвистике. В полевых дневниках В.К. Арсеньева всех лет, с 1906 до 1930 года, имеются многочисленные записи отдельных слов, выражений и целых фраз, услышанных от носителей языков многих аборигенных народов Дальнего Востока. Напомню, что сбор подобных сведений, разумеется, не входил в должностные обязанности офицера российской армии. Любознательность исследователя привела к тому, что собранные в полевых условиях языковедческие заметки постепенно накапливались и систематизировались автором; для записи звуков, не существующих в русском языке, он изобрёл и внедрил свою собственную систему транскрипции – по отзывам специалистов, вполне практичную.
В полевых дневниках разных лет можно найти наименования географических объектов на языках практически всех аборигенов края, порой с особенностями произношения в той или
