Этот мир наш - Франсис Карсак

– Хорошо. Только оставь переговорное устройство. Мне нужно иметь постоянную связь с тобой.

– Конечно! Но я же не сейчас улетаю.

Васки спускались по тропинке в сторону опустевшей деревни. Отсо дружески помахал рукой. Акки вышел навстречу.

– Извини, Акки, но ты не имел права присутствовать на церемонии, не будучи васком, хотя ты этого заслуживаешь. А потом – мы дали вам возможность выспаться.

– Что ж, так, может быть, лучше. Хассил отправится на поиски герцогини Анны. Если он ее найдет, примите ли вы ее в вашей деревне?

– Будет ли она просить убежища? - Акки улыбнулся:

– Сомневаюсь!

– Ты ее любишь?

Прямой вопрос захватил его врасплох.

– Не знаю. Не думаю. Я с ней так мало знаком.

– Но ты испытываешь хорошее чувство, к ней?

– Да.

– Тогда мы примем ее, даже если она сама не будет просить убежища. А ее свита?

– Ее свита сильно уменьшилась, это Бушеран и два или три лучника! Бушеран тем более не попросит убежища!

– С ним будет еще труднее. Что ж, посмотрим. Пусть твой друг Хассил, если найдет, доставит их сюда.

– Бушеран будет хорошим пополнением.

– Он будет сражаться на нашей стороне?

– Против Берандии не будет. Против Неталя – да. Он ненавидит войну.

– Он знает, что это такое, и не так глуп, как Неталь.

– Я встречусь с Хассилом до его вылета. До скорого.

– Не пропусти праздника, мой друг! - Он нашел исса в кабине гравилета, тот проверял контакты бортового пульта управления.

– Я хочу взять какое-нибудь оружие, Хассил. Васки, похоже, уверены в том, что не будут атакованы сегодня, но, как ты уже говорил, ничего нельзя знать наверняка!

– Что ты будешь делать в случае нападения? Статья 7, параграф 3 запрещает принимать чью-либо сторону, я это знаю. Что же, если , берандиицы используют пушки или пулеметы или даже фульгураторы, я пошлю к черту или к Великому Мислику, как ты говоришь, статью седьмую со всеми ее параграфами. Впрочем, статья 9 предусматривает, что координатор не является автоматом, а должен судить и действовать по своему разумению.

На лице исса мелькнула хитрая улыбка, присущая его расе.

– Я, наконец, снова вижу старого Акки. Тебе на этот раз понадобилось побольше времени, чтобы привести все доводы! Какое оружие ты хочешь?

– Мои фульгураторы. И несколько гранат.

– Возьми также гранатомет, большой тяжелый фульгуратор с треногой и боеприпасы!

– Ты боишься чего-нибудь?

– Неожиданности!

– Вне всякого сомнения, ты прав. Пойду попрошу кого-нибудь помочь мне перенести все это.

– Не нужно. Садись в кабину, я тебя высажу около дома.

Гравилет приземлился на площади. Акки позвал одного юношу, послал его за Отсо.

– Я выгружу кое-какое оружие, весьма опасное для тех, кто не умеете ним обращаться. Этими шарами можно взорвать вею деревню. Куда их можно спрятать? И обещайте, что никто их не тронет.

– Можешь на меня рассчитывать. Положи их в моем доме, вон там. Их будет охранять Отсури.

В одной из пристроек на соломенной подстилке лежало странное животное. Большое, как медведь, гибкое, как кошка, оно имело темно-зеленый мех, большую голову с огромными клыками, и Акки увидел, когда этот зверь встал на задние лапы, что его передние заканчиваются сильными пальцами с длинными убирающимися когтями. У него был высокий выпуклый лоб и живые маленькие глаза.

– Это сириель артсури, это никто не трогать, кроме он или я. Понял? - Животное тихо заворчало.

Они сложили оружие в угол, и Акки попытался войти в контакт с животным с помощью телепатии. Ему это удалось. Акки был удивлен, обнаружив у зверя примитивный, но явный разум. Ну, знаете! Как будто не хватало бриннов, тут еще эти! Две местные разумные расы или почти разумные на одной планете! Снова столкновение синзунов и тельмов! Ну и каша!

– Я займусь этим по возвращении, – сказал он и вышел.

– Кто они? – спросил Акки, кивнув на разумного зверя.

– Живут в горах небольшими группами и очень опасны, когда на них нападают. Я подобрал этого совсем маленьким около мертвой матери, раздавленной горным обвалом. Он понимает речь. А сторож из него просто отменный. Можешь быть спокоен за свое оружие.

Когда они вернулись на площадь, гравилет уже взлетел и кружил в небе. Акки отцепил от пояса легкое переговорное устройство.

– Алло, Хассил, ты меня хорошо слышишь? – спросил он по-исски.

– Великолепно. До скорого.

Гравилет высоко поднялся, ненадолго замер на месте, затем, словно сокол в поисках добычи, спикировал на северо-запад. В это время Акки смещался с толпой васков.

Несмотря на то что, как предупредил его Калаондо, здесь не было ни знамен, ни фанфар, веселье царило в деревне, и он спрашивал себя, до какой степени эта беззаботность граничила с безрассудством. Под деревом Совета молодые люди и девушки танцевали очень быстрые старинные танцы. В стороне слышался хор мужских голосов. Пели старинный распев, который считался очень древним еще на материнской планете; в нем рассказывалось о забытых радостях и печалях. Целый хоровод с упоением кружился в танце. Акки поискал глазами Отсо, но тот словно испарился. Тогда он стал прогуливаться среди толпы, обмениваясь с васками улыбками и какими-то фразами. Никто, казалось, не думал о близкой войне, несмотря на то что очень скоро некоторые из молодых людей, танцевавших, смеявшихся или пивших прямо из бурдюков вкусное сухое вино, не увидят никогда больше любимые небо и горы.

Легкая рука легла на его плечо. Акки обернулся. Арги, улыбаясь, стояла рядом с ним.

– Отсо сейчас собирает наш отряд, он занят военными приготовлениями и не сможет сегодня быть с вами. Он послал меня, чтобы я его заменила, так как в день радости никто не должен оставаться в одиночестве.

– О! я не чувствую себя одиноким среди вашего гостеприимного народа! И все же мне очень приятно, что вы со мной. Что будем делать? Я так мало знаю ваши обычаи и не хотел бы вас обидеть. Можно, например, пригласить вас потанцевать?

– В этом нет никакой обиды, но я не знаю, что получится. Вам известны наши танцы? Нет, а я не знаю ваших. Посидим лучше в тени на скамейке. У меня к вам столько вопросов.

– У меня тоже. Вы очень любопытный народ. Иногда у меня возникает желание быть васком. Но вы являетесь анахронизмом, хотя подобный анахронизм мог бы существовать, если повезет, очень и очень долго. А, может быть, и вечно. Часто я бываю посланцем несчастья, Арги. Я или мои коллеги. Во имя всеобщего блага мы уже разрушили или ниспровергли многие мечты. И не все они были плохими.

– Вы действительно разрушите нашу мечту?