Капкан для призрака - Джон Карр

— Технически да. Однако фэрфилдская полиция слишком похожа на жителей Фэрфилда. Равенспорт гораздо более современный город, хотя и основан в средние века. Да, так что ты говорил о Твигге?

— Твигг обнаружил одну улику, вернее, несколько улик, с которыми он ничего не поделает; максимум, расскажет о них Бетти. Первая улика имеет отношение к ее велосипеду…

— Ну?

— Вторая имеет отношение к какому-то обрывку белого шнура от лампы или занавесок, оставшемуся в ее спальне, которой Глайнис Стакли уже не смогла воспользоваться. Как было в действительности, я не в состоянии установить. Если об этом Твигг собирается сказать Бетти, мне, он, вероятнее всего, ничего не скажет.

Эббот задумался.

— Гарт, — сказал он, — предположим, я приму твое фантастическое предложение. Погоди!

— Да?

— Предупреждаю тебя, я не думаю, что это удастся осуществить. Но допустим, что я соглашусь. Это значит, что отныне я не буду лично участвовать в этой охоте и вынужден отказаться от удовольствия поскорее снова встретиться с миссис Боствик…

— Я не запрещаю тебе встречаться с Марион. Эта встреча даже является частью моего плана.

— А, черт. — Ледяная улыбка появилась на устах Эббота. — В таком случае ты должен дать мне хотя бы какой-нибудь шанс, раз я иду на такой риск! В чем состоит твой план?

Фэрфилдский оркестр, всех музыкантов которого можно было живо себе представить, начал вступительные такты увертюры.

Эббот, казалось, возмутился, когда их накрыла лавина музыки. Так как они были недалеко от входа, он решительно направился туда и, не спросив ни у кого разрешения, захлопнул большую входную дверь Королевского аквариума. Все звуки смолкли, слышно было только, как где-то капает вода. Эббот и Гарт остались почти вдвоем в помещении, которое теперь казалось еще более влажным и темным. Однако у Дэвида Гарта наконец-то появилась надежда.

— Сегодня утром после завтрака, — ответил он, — я зашел на главный почтамт в Равенспорте. Так, как ты мне и советовал.

— Ага! И ты отправил телеграмму юному Филдингу?

— Я передумал отправлять телеграмму. Майкл вряд ли получил бы ее вовремя, а возможно, и не получил бы вовсе. Существовала возможность, что он до самого вечера мог быть в больнице Святого Варфоломея. И он действительно находился там. Я разговаривал с ним по телефону.

— Ну и?..

— Эббот, я смотрел на это дело, как порядочный глупец. Если такой невинный ягненок, как Майкл, связался с покойной Глайнис — или, точнее говоря, если она его выбрала, — это вовсе не была случайность. В этом деле не было ничего случайного. И если Майкл сможет ответить нам хотя бы на два вопроса, то это будет первый из тех ходов, с помощью которых мы загоним убийцу в угол. Но я не могу ждать. Меня преследует Твигг.

— Допустим. Однако до сих пор ты не изложил мне свой план нападения. Так в чем же он состоит?

Гарт вынул из кармана часы, посмотрел на них и положил в карман.

— Майкл едет поездом, который должен прибыть в Фэрфилд через двадцать минут. Бетти встретит поезд и привезет Майкла в кэбе в отель «Палас», в котором ты остановился. Если я буду стоять перед отелем, это будет означать, что ты согласился помочь мне в осуществлении моего плана, и в этом случае она остановит кэб. Если меня не окажется перед отелем, они встретятся со мной в другом месте.

— Еще что-нибудь?

— Да. Там также будут Винс и Марион. Эббот, — с отчаянной искренностью добавил Гарт, — извини за то, что я ставлю тебя в такое положение. Извини, потому что это должно напоминать тебе фарс и мелодраму…

— Мой дорогой друг, — перебил его Эббот и внезапно коротко рассмеялся сквозь стиснутые зубы, — не проси прощения ни за набережную, ни за мелодраму, которую ты, вероятно, имеешь в виду. Ты мне нравишься. Нравишься, черт возьми!

Они стояли в нескольких метрах от большой двери и смотрели друг на друга.

— Если собрать такую компанию, — продолжил Эббот, — можно будет добиться впечатляющего эффекта.

— Надеюсь, что так оно и будет.

— А мистер и миссис Боствик непременно должны присутствовать на этом совещании?

— Да. Вряд ли оно им понравится. Оно не понравится никому, а Бетти меньше всех. Позволь мне упомянуть еще об одном факте, который для тебя пока что не будет иметь никакого значения, однако его следует назвать хотя бы из-за горькой иронии. Марион Боствик не имеет ни малейшего понятия, кто совершил убийство.

— А почему, черт возьми, она должна иметь какое-нибудь понятие об этом?

— Извини, — сказал Гарт. — Мне не следовало сейчас говорить это, а возможно, к этому вообще никогда не нужно возвращаться.

— Послушай, если тебе это не удастся…

— Если мне это не удастся, — сказал Гарт, — полиция потеряет всего лишь двадцать четыре часа. А если мне повезет, по крайней мере три человека сохранят то, что ценится больше всего на свете. Ну, так что ты скажешь?

— Договорились. Я согласен.

Внутри было очень жарко. По влажному, выложенному плиткой полу пробежала полоса солнечного света, когда кто-то снаружи быстро открыл дверь. В холл вошел Хэл Ормистон, сопровождаемый оглушительной музыкой оркестра, которая стала немного тише, когда он закрыл за собой дверь.

— Возьми это, — сказал Хэл, подходя к Гарту и протягивая ему два смятых в комочек пятифунтовых банкнота. — Мне вообще не следовало поднимать их. Я возвращаю их тебе.

Эббот, которого очень немногое могло вывести из равновесия, широко раскрыл глаза, так что монокль выпал из глазницы и болтался внизу на шнурке. Лицо Хэла оставалось в тени, поэтому Гарт ничего не мог прочесть на нем. Юноша был расфранчен по последней моде: кремовый костюм с высоким воротником, карманы и лацканы которого отделаны черным пике, и широкий синий галстук.

— Да, — почти пролаял Хэл, — кроме того, я больше не буду называть тебя дядюшкой.

— Спасибо. Мне сразу полегчало. Но деньги можешь оставить себе, если испытываешь в них крайнюю нужду.

— Ну вот, ты снова начинаешь! — упрекнул его Хэл. — Не только мне, но и тебе нужно перемениться и вести себя прилично. Ты, очевидно, не понимаешь, что способен дьявольски обижать людей. Не пациентов, нет! Это немощные старики. Но молодежь ты не понимаешь. Молодежь действует тебе на нервы. Ты, наверное, был стар уже тогда, когда родился на свет.

— Да, возможно.

— Твой автомобиль исправен, — сказал Хэл. — Я поговорил с одним приятелем здесь, в Фэрфилде, и он починил его, несмотря на то, что сегодня воскресенье. Я приехал из Лондона только ради этого. Ну так как, старина? Возьмешь эти десять фунтов или я должен засунуть их тебе в карман?

Таков уж характер человека, что Гарт машинально ответил:

— Я сказал, оставь их себе! Оставь и делай с ними все, что хочешь! Я и без того рад этой удивительной перемене…

— О нет, я не изменился. Это начинаешь изменяться ты, и, кажется, в лучшую сторону.

— Хэл, скажи мне только, что…

— Да, Бет — вернее, леди Калдер — находится в безвыходном положении. Я не имел понятия, насколько это серьезно, пока около получаса назад снова не поговорил с инспектором Твиггом. Этот чертов полицейский сроду не скажет, о чем идет речь, когда требует дать ему какие-то показания. А я хочу тебе помочь. Думайте, что хотите, ваше горделивое высочество, но у меня тоже есть совесть.

— Молодой человек, — вмешался в разговор Каллингфорд Эббот, с отвращением поднимая свой монокль, — вы с таким же рвением жаждали помочь, когда анонимно звонили в равенспортский полицейский участок?

— Если я не захочу, дорогой мистер Эббот, то ни в чем не признаюсь.

— Вы не должны ни в чем признаваться, дружок. Судя по одному вопросу, который недавно задал ваш дядя, очевидно, что он это знает так же хорошо, как и я. Любой, кто звонил бы в полицейский участок, чтобы сообщить об убийстве…

Голос Хэла стал вдруг высоким и звонким.

— Кто говорил что-нибудь об убийстве? Я решительно не говорил.

— Любой человек, юноша, позвонил бы в Фэрфилд, а не в Равенспорт. Однако вы только что подвезли одного чиновника Скотленд-Ярда в Равенспорт и полагали, что будет лучше, если вы сделаете это там. Я прав?

— Я пришел в ярость. А кто бы на моем месте не разъярился?

— Ага, — пробормотал Эббот.

— Мой высокоморальный дядя волочится за Бет. Он делает вид, что это не так, но он волочится за ней. Поэтому я решил сказать просто для развлечения, как это сделал бы какой-нибудь фэрфилдский сплетник, что они обнаружат там кое-что «неприятное», если поздно вечером приедут к ней в домик. Я не говорил, что они должны поехать туда немедленно. Сказал, поздно вечером. А какой-то придурковатый сержант перепутал, вот и все.

— Думаете, это все?

— Да. Сожалею, что я это совершил.

Сказав это, Хэл сделал очень быстрое движение, намного быстрее, чем Гарт от него ожидал. Он бросился к Гарту, засунул ему в боковой карман смятые банкноты и тут же отскочил.