Кровь тамплиеров - Вольфганг Хольбайн

Давид покрепче затянул свой пояс и заметил с некоторой долей радости, как Арес взглянул на него краешком глаза и в этом взгляде была смесь гордости и злорадства, в то время как он вытаскивал из-под скамейки мощный гранатомет и укреплял его на карабине. Наконец он вытянул оттуда лее и второй гранатомет, бросил его между ногами Давида, а сам полез в узкую внутреннюю часть вертолета, перелезая через ноги других рыцарей: нужно было отрегулировать раздвижную дверь так, чтобы через нее удобно было целиться и стрелять прямо по крепостной стене. При этом Арес улегся торсом на колени Шарифа, на что тот реагировал недовольным фырканьем. Давид с удивлением заметил, что арабу при этом не требовалось даже пошевелить ноздрей. После этого эпизода Давид снова обратил внимание на «мастера меча». Злорадная ухмылка скоро исчезнет с его лица, Давид был в этом уверен. Сегодня Давид докажет, что он полноправный рыцарь ордена «Приоров, или Настоятелей Сиона». А с завтрашнего дня больше не будет тамплиеров, которые терроризируют мир.

Симон в последний раз проверил канаты и предохранительное снаряжение для подъема в вертолет. Затем все завертелось с бешеной скоростью. «Мастер меча» сделал единственный выстрел, который оружейник предусмотрел для данного оружия; выстрел сразил патрулирующего на стене охранника и сбросил его – или то, что от него осталось, – со стены, во двор крепости. Давид не услышал даже крика. Зато в тот же момент сквозь наступившую ночь взвыли сирены.

Вертолет быстро перелетел над метровой крепостной стеной, и воздушная прослойка между ним и крепким камнем была едва ли шире, чем половина ладони. Как только машина зависла в воздухе, Шариф, Паган и Камаль спустились по канатам с такой завидной ловкостью, что Давид, который никогда прежде не наряжался в экипировку, почувствовал себя неуверенно. Арес оказался почему-то не впереди него, а позади и, прежде чем Давид немного помедлил, приготовляясь к' спуску, выпихнул его через открытую дверь вниз.

В окрасившемся в кроваво-красный цвет небе гремели выстрелы. Пока Давид, держась руками в перчатках за нейлоновый канат, с помощью которого Симон его подстраховывал, скользил в бездну, он испуганно обнаружил, что раздавались не только выстрелы приоров и их «Калашниковых», которыми те палили из вертолета по тамплиерам прямо за спиной тех, кто уже спустился. Хотя атака «Настоятелей Сиона» была внезапной, рыцари из вражеского лагеря реагировали почти мгновенно. Им было необходимо торопиться.

Арес догнал Давида в то время, как Шариф и двое других уже освободились от канатов и упали во двор. Сейчас же прозвучали два выстрела стражей тамплиеров, которые, казалось, появились одновременно повсюду, как докучливые мухи. Они прострелили тело Гунна, но тот даже не перестал ухмыляться. Он только коротко вздрагивал и ловкими пальцами освобождал второй гранатомет от ремней и веревок, чтобы направить его в точности на проход по стене, где вражеский боец как раз вытащил меч и устремился по узкой лесенке вниз, во двор. Граната не разорвала тамплиера на куски, но взорвалась с оглушающим шумом, как адский фейерверк, возле острого выступа рядом с ним. Воин упал во внутренний двор с пронзительным криком и мгновенно превратился в пылающий факел.

В ту же секунду Давид почувствовал твердую землю под ногами и высвободился из предохранительной экипировки, в то время как Арес и Симон рядом с ним вскочили на крепостную стену.

– Эй, беби, посвети мне! – ухмыльнулся «мастер меча» с довольным взглядом, направленным во внутренний двор, и сделал знак следовать за ним.

Приоры продолжали непрерывную стрельбу из автоматов по стражникам, которые вели огонь против захватчиков со стены и из башенных бойниц – скорее отчаянно, чем целенаправленно, – всеми возможными видами ядер, пуль и дротиков. Но из тамплиеров на крепостной стене не осталось в живых никого прежде, чем Давид поставил ногу на двор крепости.

На каменном балконе над ними была узкая дверь, так широко распахнутая, что старое дерево на внешней стене главного здания не выдержало удара и с треском расщепилось. Давид запрокинул голову и увидел широкоплечего, выглядевшего скорее разгневанным, чем изумленным, человека средних лет, который с обнаженным мечом перелезал через каменные перила. Он погиб еще до того, как его ноги ударились о брусчатку: Шариф одним движением, слишком быстрым, чтобы человеческий глаз мог его проследить, бросил метательное копье, которое перерезало мужчине шею более чем наполовину. Араб подошел к мертвецу и, выразительно пожав плечами, вытащил копье из его плоти.

Давид наблюдал все это без эмоционального участия, скорее с определенным интересом. Если, не желая признаться в этом себе самому, он испытывал вначале нечто вроде страха перед предстоящей битвой, то теперь страх исчез, осознав всю свою бессмысленность, и это случилось самое позднее в ту секунду, когда упал первый вражеский воин., и Давид освободился от всякой связи с вертолетом в форме карабина, тем самым лишив себя шанса на возвращение. Он был здесь, и ему предстояло бороться.

И он сам этого хотел.

Приоры с обнаженными мечами разбрелись между башнями и крепостными постройками. Внутри Давида вдруг вспыхнуло пламя, которое его чуть не доконало: он подумал, что сам он еще ничего не сделал в качестве бойца и пока что ограничивался тем, что, как глупый ученик, таскался за «мастером меча». Но все изменится. Фон Метц должен быть где-то здесь.

Роберт скорее спотыкался, чем бежал в Большой зал; в правой руке он держал обнаженный меч, а левой застегивал последнюю пряжку на кожаной куртке. Он не знал, что происходит, но впервые с тех пор, как Монтгомери пять лет назад добился модернизании крепости, выли сирены, подавая сигнал тревоги. Даже через стены метровой толщины до него доносился шум вертолетов, слышались крики, выстрелы и знакомое, даже слишком знакомое, металлическое дребезжание скрещивающихся клинков.

Почти все тамплиеры собрались в Большом зале, где в спешке помогали друг другу облачиться в доспехи. Стелла тоже бросилась в зал, преследуемая по пятам Жакобом, и испуганно озиралась, очутившись среди стольких мужчин. Ее взгляд беспомощно искал взгляд Роберта, но магистр тамплиеров передал невысказанный вопрос Цедрику, который стоял уже в полной боевой готовности и отдавал указания и команды.

– Приоры. Давид с ними, – коротко сообщил белокурый.

Его взгляд был не единственным в этом помещении, направленным на фон Метца с упреком. Роберт кивнул. Он не знал, на что он надеется, когда взвыли сирены. Возможно, это ошибочная тревога, непорядок в войсках: солдаты из-за непростительной ошибки в коммуникации провели сирены к маленькой крепости, а не к вражеской территории. Но его рассудок не ждал ничего хорошего. Правда, он, как и все остальные, не рассчитывал, что это произойдет так скоро. И надеялся, что потеряет сына не таким образом, не в ожесточенной схватке между рыцарями ордена тамплиеров и рыцарями ордена приоров.

Он постарался, чтобы его шок никто не заметил, и направился к главному выходу, но девушка двумя-тремя решительными шагами подошла к нему и перегородила дорогу, с выражением лица, требующим ответов, относительно которых фон Метц искренне надеялся, что это не будет стоить ей в общем-то умной головки.

– Давид?! – вырвалось у нее. – С кем сейчас Давид?!

– Отведи ее в безопасное место, Жакоб! – Роберт с требовательным жестом обратился к де Луайолле.

Стелла права, считая, что он должен ответить на все ее вопросы, и он загладит свою вину перед ней, когда этот переполох закончится. Но сейчас неподходящее время для объяснений, к тому же требующих значительного времени.

Де Луайолла кивнул и послушно направился к Стелле, но еще прежде, чем он к ней подошел, она снова и гораздо настойчивее напустилась на магистра тамплиеров со своими вопросами.

– Что здесь происходит? – взволнованно и раздраженно спросила она.

– Мы подверглись нападению, – ответил Роберт, в то время как Жакоб подошел к девушке сзади и крепко взял ее за плечи.

– Со стороны Давида?! – Она недоверчиво вытаращила свои глазищи и попыталась вырваться из цепких рук Жакоба.

Де Луайолла старался ее удержать, не переходя меру того, что называется применением мягкой силы, но для такой спортивной молодой девушки, как Стелла, которая к тому же была крайне возбуждена, дополняя каждый вопрос еще и восклицательным знаком, его силы было недостаточно.

– Я хочу, черт вас побери, знать, что здесь происходит! – крикнула она пронзительным голосом и резким толчком освободилась из рук де Луайоллы.

– Я должен исполнить то, что обязан был сделать восемнадцать лет назад, – ответил Роберт, и его рука крепче сжала рукоятку меча.

Взгляд Стеллы тревожно метался между обнаженным клинком и решительными чертами магистра тамплиеров – туда и обратно, туда и обратно, – пока выражение неуверенного понимания, а затем ужасающей уверенности не вспыхнуло в ее возмущенных синих глазах.