Невозможное завтра - Эйвери Уильямс

Я проскальзываю внутрь, и меня сразу же останавливает парень, одетым в пару чулков в сеточку в качестве футболки. Они едва прикрывают его голый торс, такой гладкий и накачанный. Я предполагаю, что перчатки на нем всего лишь для визуального эффекта, так как они не очень-то помогут против сырого холода.

– Удостоверение? – спрашивает он. Ну, или по крайне мере мне показалось, что он спросил – музыка играла слишком громко, звуки спид-ап джаза и хонки-тонк пианино сопровождались рядом стучащих электронных басов, от которых мои ноги казались слабее.

– Я дома оставила, – кричу я в ответ, делая обиженное выражение лица.

– Кайли, я просто тебя разыгрываю, – отвечает он, притягивая меня к себе в сильном объятии и теребя мои волосы. Моя щека скользит по его груди, скользкой от приличного блеска пота. Мерзость.

Я отстраняюсь, заставляя себя улыбнуться. Подыгрывай, напоминаю я себе.

– И где же ты была? – спрашивает у меня парень. – Я не видел тебя здесь целую вечность.

– О, знаешь, занята... – я позволяю голосу затихнуть.

– Ну что ж, давай проходи, – смеется он и заталкивает меня внутрь.

Интерьер тускл, освещен несколькими мерцающими люстрами, их свет отбрасывается от оловянного потолка и проливает рассеянное свечение на толпу. Воздух опьяняет: пачули, сандаловое дерево и лаванда смешиваются с гвоздичными сигаретами и потом. Поверх них чувствуется еще один аромат – безошибочный запах керосина.

На сцене, с шарфами на голове и приспособлением в руках, танцуют две девушки, длинные провода проходят от каждого их пальца и покрыты горящими фитилями. Их танец, их пальцы перевоплощают руки в покровители огня. Оранжевый свет мерцает на их голых животах, у каждой в пупке кольцо с драгоценным камнем.

Над сценой по всему периметру комнату окружает балкон. Если я смогу выяснить, как добраться до второго уровня, у меня появится идеальная точка обзора, чтобы понаблюдать за толпой в надежде обнаружить Тарин.

Я скольжу мимо тел, уклоняюсь от официанток, несущих сомнительно уравновешенные подносы напитков, от бесчисленных локтей и качающихся бедер. Я вижу каждую возможную комбинацию по половому признаку, пока пробиваюсь через этаж: парни с девушками, девушки с девушками, парни с парнями и смешанные группы, стоящие за танцорами и занимающиеся своими делами. Несколько человек пересекаются со мной взглядом и кивают таким образом, который предполагает, что они могут знать Кайли, но я просто улыбаюсь и прохожу мимо.

Наконец я добираюсь до ступеней в углу комнаты, быстро перелезаю через бархатную веревку, табличка на которой гласит «прохода нет», и бросаюсь на балкон. Он укутан тенями, и я прячусь за раздвижными шелковыми шторами.

В течение нескольких минут я осматриваю толпу, но нигде не вижу Тарин.

Ее здесь нет, наконец, признаю я, в груди скручивается разочарование.

– Не могу поверить, что ты, в самом деле, пришла.

Я поворачиваю голову. А вот и она, в облегающих кожаных штанах и рифленой белой майке, глаза такие же ярко зеленые, какими я их запомнила, словно изумруды сияют на ее худом лице. В последний раз, когда я с ней разговаривала, я была в другом теле. И в последний раз, когда она видела тело Кайли, внутри него была другая душа.

– Как поживаешь? – спрашиваю я. Той ночью она была близка к тому, чтобы покончить с собой.

Тарин поджимает губы и горько усмехается.

– Как будто тебе не все равно.

– Вовсе нет, – возражаю я.

Она качает головой и просовывает руку в задний карман, чтобы вытащить пачку сигарет.

– С меня хватит, Кайли. Ты не обязана говорить мне эту хрень.

Я не совсем уверена, о чем она, но простой взгляд на язык ее тела говорит мне – что бы это ни было, она, безусловно, еще не отошла от этого. Она зажигает сигарету и делает глубокую затяжку, скрестив руки на груди.

– Почему ты такая злая? – спрашиваю я, осознавая, что, скорее всего, этим выведу ее из себя. Мне нужно, чтобы она раскрыла то, что знает.

– Ты серьезно? – Краткий резкий смешок. – Ты слишком горячая и холодная. В одну ночь ты любишь меня. А в следующую? Динамишь меня и заставляешь чувствовать себя настоящей идиоткой. – Она делает глубокий вдох и выпускает поток дыма мне в лицо.

– Когда это я тебя динамила? – спрашиваю я, переваривая тот факт, что Кайли любила Тарин, или говорила, что любила.

Она сосредотачивает на мне свои недоверчивые, кошачие глаза.

– Месяц назад. Я часами слонялась вокруг бара. Мы собирались пойти потанцевать. – Она замолкает, ожидая от меня объяснения. Но у меня его нет. Я воспроизвожу в памяти события того вечера. Вспоминаю Тарин в баре, как расстроена она была. Как обречена она была бы, если бы я не вытащила ее с выступа. Как была обречена невнимательная Кайли.

– Не притворяйся, будто не знаешь, о чем я, – продолжает Тарин. – Ты такая манипуляторша, я никогда не поверю тебе. – Она замолкает, и ее голос опадает на пару октав. – Я даже себе поверить не могу.

Я делаю к ней шаг.

– О чем ты?

Она вздрагивает.

– Ни о чем. Я запуталась. Это был сон.

– А я была в нем?

Она бросает сигарету на землю, притоптывая ее стальным носком сапога.

– Я представила, что увидела, как ты погибаешь в аварии. Это казалось таким реальным. У тебя было кровотечение. Там был огонь. И девушка с длинными коричневыми волосами.

Теперь я дрожу.

– И что потом?

– Сперва я подумала, что она была ангелом. Я видела ее тогда не впервые. Она... – Тарин замолкает. – Она говорила со мной ранее той ночью. Когда я пошла на улицу. Чтобы... подышать свежим воздухом.

Она врет, но я понимаю, почему.

– Мне приснилось, что она поцеловала тебя... и затем она... превратилась в пыль.

Ее губы тряслись.

Я кладу руку ей на плечо, ощущая, насколько она худая, кожа обтягивала кости.

– Извини, что не встретилась с тобой. Хотелось бы мне объяснить почему.

Она быстро отстраняется.

– В некотором роде я рада, что так произошло. Тебе знакомо выражение «нижний предел»[19]? Я была там, но теперь мне уже лучше. Я пишу истории наподобие той, о девушке-ангеле и аварии. Я даже могу начать их выставлять в блоге. – Она опять замолкает. – Вообще-то мои истории что-то вроде твоего рисования.

В горле образуется ком. Тарин будет блогить об аварии на сквере Джека Лондона? О загадочной девушке, электромагнитных поцелуях и телах, которые рассыпаются и исчезают в порыве ветра? Кир сразу же поймет что к чему. Тарин умрет спустя несколько минут после того, как нажмет кнопку «опубликовать».

– Этот сон кажется страшным и мрачным, – говорю я осторожно. – Может, тебе стоит написать о чем-нибудь другом.