Московский процесс (Часть 1) - Владимир Буковский

Выходит, за все послесталинское время им не удалось сломать, по крайней мере, шесть тысяч человек. И даже в период горбачевских «освобождений», когда заключенных немедленно выпускали в обмен на обещание больше не заниматься «антиобщественной» деятельностью, на 15 января 1987 года в тюрьмах и лагерях оставались 233 человека, в ссылках — 55, по «религиозным» статьям — 10, в психушках — 96, освобождено из заключения 51 и из-под следствия — 31, итого: 476 человек.

Но дело было не в количестве. Сам факт существования людей, открыто бросивших вызов тоталитарному рабству и выстоявших, несмотря на всю ярость государства, имел колоссальное моральное значение для страны. Так, видимо, верующему человеку, погрязшему в мирской скверне, важно знать, что где-то в монастыре такие же, как он, смертные живут «по правде». И, глядишь, одно это знание удержит его иной раз от соблазна. Во всяком случае, нечто подобное ощущалось в отношении к нам как со стороны надзирателей, так и уголовников. Никогда не забуду, как из лагеря, где я был единственным политзаключенным, уходил на этап местный «пахан» и, собравши «воров», отдавал последние наказы. Под конец же, ткнув в меня пальцем, сказал сурово:

— А этого берегите. Мы сидим каждый за свое, а он — за общее.

Удивительно, что десятилетия коммунизма не смогли вытравить из людей такие понятия. Надзиратели же смотрели на нас почти с суеверным почтением. Всегда, даже во Владимирской тюрьме, находился среди них кто-то, соглашавшийся отправить нелегально письмо или передать записку в другую камеру. Учитывая, как много и подробно сообщали о нас тогда зарубежные радиостанции, можно только гадать, какой эффект производило наше пребывание, скажем, в той же Владимирской тюрьме на население города. Особенно в периоды наших голодовок и забастовок. Оттого, наверное, ни один обком не соглашался держать нас на территории своей области, придумывали любые причины, только чтобы от нас избавиться, а ЦК не знал, куда бы нас подальше засунуть. Дебаты на эту тему тянулись годами.

Министерство внутренних дел СССР и Комитет госбезопасности при Совете Министров СССР поддерживают предложение Владимирского обкома КПСС о переводе особо опасных государственных преступников из тюрьмы N2 УВД Владимирского облисполкома в другое исправительно-трудовое учреждение МВД, — писали в ЦК Чебриков и Щелоков. — Вопрос о перемещении особо опасных государственных преступников изучался нашими ведомствами в 1977 году. Тогда, с учетом тех же соображений, которые изложены в записке Владимирского обкома КПСС, было признано целесообразным переместить указанных преступников (число их колеблется от 40 до 60 человек) в тюрьму № 4 МВД Татарской АССР. При этом принималось во внимание, что в г. Чистополе, где размещается тюрьма N4, нет ни оборонных, ни особо важных объектов. Город находится в 144 км от Казани, удален от крупных промышленных и культурных центров страны, не имеет достаточно развитых транспортных путей сообщения с другими районами. Тюрьма N4, построенная еще в XVIII веке, не связана с содержанием в ней в прошлом революционеров и прогрессивных деятелей. (…) Предложение о возможном перемещении особо опасных государственных преступников в тюрьму № 4 обсуждалось в 1977 году с представителями Татарского обкома КПСС. Из-за опасений вызвать осложнение обстановки в республике оно было ими отклонено. МВД СССР и КГБ при СМ СССР считают, что серьезных оснований для такого рода опасений не имеется.

Разумеется, в количественном отношении это была лишь верхушка айсберга. Некоторое представление о реальном положении вещей можно получить по данным чекистской «профилактики»:

В соответствии с указаниями ЦК КПСС органы Комитета государственной безопасности ведут большую профилактическую работу по предупреждению преступлений, пресечению попыток ведения организованной подрывной деятельности националистических, ревизионистских и других антисоветских элементов, а также локализации возникающих в ряде мест группирований политически вредного характера. За последние пять лет выявлено 3096 таких группирований, профилактировано 13602 человека, входивших в их состав, в том числе: 2196 участников 502 групп в 1967 г., 2870 участников 625 групп в 1968 г., 3130 участников 733 групп в 1969 г., 3102 участника 709 групп в 1970 г. и 2304 участника 527 групп в 1971 г.

Подобные группы были вскрыты в Москве, Свердловске, Туле, Владимире, Омске, Казани, Тюмени, на Украине, в Латвии, Литве, Эстонии, Белоруссии, Молдавии, Казахстане и других местах.

В результате принимаемых мер заметно сократилось число ежегодных арестов за антисоветскую агитацию и пропаганду.

Большинство профилактированных сделали правильные выводы, активно включились в общественную жизнь и добросовестно трудятся на порученных им участках производственной и служебной деятельности. Однако некоторые из них продолжают совершать действия, которые при определенных условиях могут стать преступными и нанести существенный ущерб интересам нашего государства.

В целях усиления предупредительного воздействия на лиц, пытающихся встать на путь совершения особо опасных преступлении, а также более решительного пресечения нежелательных проявлений со стороны антиобщественных элементов, считали бы целесообразным разрешить органам КГБ делать в необходимых случаях официальное письменное предупреждение от имени органов власти с требованием прекращения проводимой ими политически вредной деятельности и разъяснением последствий, которые может повлечь за собой ее продолжение.

На наш взгляд, это существенно повысило бы моральную ответственность профилактируемых, а в случае совершения ими криминальных действий и привлечения к уголовной ответственности имело бы значение для оценки личности преступника органами предварительного следствия и суда.

Проекты постановления ЦК КПСС и Указа Президиума Верховного Совета СССР прилагаются.

Просим рассмотреть.

Ю.Андропов Р.Руденко

11 октября 1972 года

Конечно, их просьба была удовлетворена, и соответствующий указ президиума ВС СССР появился 25 декабря 1972 года. Но, вопреки всем стараниям чекистов, сопротивление в стране продолжало возрастать. Так, спустя только три года после введения этого указа Андропов докладывал:

За период 1971–1974 гг. было профилактировано 63-108 человек. За этот же период только путем профилактики пресечена на стадии формирования деятельность 1839 антисоветских групп.

Выходит, среднегодовое число последних ничуть не сократилось, а число «профилактируе-мых» выросло примерно в 10 раз. Но и это было еще не все, так как не всех активных врагов КГБ подвергал «профилактике»:

Наряду с профилактикой использовались и продолжают использоваться оперативные и другие меры, не связанные с уголовным преследованием, продолжал Андропов и том же докладе. — Удалось разложить на стадии возникновения ряд опасных группирований националистической, ревизионистской и иной антисоветской направленности. Компрометация авторитетов, инспирировавших антиобщественные проявления, позволила предотвратить нежелательные последствия в ряде районов страны. Оправдали себя и такие меры, как лишение некоторых лиц советского гражданства и выдворение их за границу. (…) Оздоровлению оперативной обстановки способствовало также разрешение выезда многим экстремистам из Советского Союза в Израиль.

Так много нас было или мало? Андропов считал, что только среди взрослого, пережившего войну населения «число таких людей определяется сотнями тысяч человек». Думаю, однако, он сильно недооценивал их количество. Например, в его отчетах почти не упоминаются «наказанные» (сосланные при Сталине) народы, религиозные движения, в особенности из числа запрещенных конфессий. А ведь это миллионы людей, для которых Советский Союз был тюрьмой, и наши контакты с ними развивались уже с 60-х годов.

Комитетом госбезопасности оперативным путем получены данные о том, что ГРИГОРЕНКО в беседе с одним из своих знакомых заявил об известном ему якобы намерении представителей крымских «автономистов» подготовить и направить в ООН обращение, под которым они имеют в виду собрать подписи 250.000 татар, с призывом выступить в поддержку их требований. ГРИГОРЕНКО, одобряя эту акцию, заявляет, что она вызовет «колоссальный резонанс», — сообщал Андропов в ЦК. — Комитет госбезопас-ности принимает меры к предотвращению возможных враждебных действий со стороны националистически настроенных лиц из числа крымских татар и других антиобщественных элементов.

Или вот еще образчик событий того времени:

Комитетом госбезопасности получены данные о намерении отдельных немецких экстремистов, проживающих в Казахстане и Молдавии, инспирировать среди советских граждан немецкой национальности, если их требования о выезде в ФРГ не будут положительно решены, групповые отказы от участия 15 июня 1975 года в выборах в Верховные Советы республик и местные Советы депутатов трудящихся. (…) Одновременно в предвыборные дни «активист» так называемого «движения за выезд немцев в ФРГ» ЛЕЙС (Молдавия) организовал коллективное посещение немцами МВД и КГБ республики (70 человек) с требованием удовлетворить ходатайства о выезде из СССР, а экстремисты из Казахстана подготовили ряд клеветнических по содержанию обращений в международные организации с коллективными подписями и пытались направить своего представителя в Москву для вручения их инокорреспондентам или передачи за границу через А. САХАРОВА. (…) Принятыми мерами 7 нюня 1975 года на станции Джамбул у некоего ТЕРМЕРА, направлявшегося в Москву, изъяты «обращения» в ООН, к Женевскому совещанию, канцлеру ФРГ и в другие адреса от имени 900 семей немцев (более 6.000 человек), в которых содержатся тенденциозная информация о положении немцев в СССР и просьбы об оказании содействия в выезде в ФРГ.