Отцы наши - Ребекка Уэйт

от дома, стоявшего чуть поодаль от дороги, можно было различить только темный силуэт. Дагдейлы, очевидно, уже уехали.

Через пять минут они добрались до дома Маккензи в самом конце дороги. Перед ним стояло две машины, и Малькольм узнал красный «вольво» Дагдейлов и синюю «тойоту» самих Маккензи. Макдональды, видимо, еще не приехали.

Малькольм припарковался рядом. Когда он вы — ключ ил мотор, воцарилась неожиданно густая и спокойная тишина.

— У меня не очень выходят светские беседы, — помедлив, сказал Томми.

— У меня тоже.

Они не успели позвонить в звонок, как Фиона, вероятно услышавшая машину, сама открыла им дверь.

— Малькольм, — воскликнула она, — Томми. Как хорошо, что вы смогли прийти. О, вино, как мило. — Она взяла у Малькольма бутылку и провела их в маленькую, ярко освещенную гостиную, где стояли с бокалами в руках Крис и Мэри Дагдейл, разговаривавшие с Гэвином.

— Малькольм! Томми! — закричал Гэвин с явно наигранной радостью. — Рад вас снова видеть! — Он подошел к ним, энергично потряс руку Томми, потом хлопнул Малькольма по плечу. Малькольм никогда не видел, чтобы этот тихий человек вел себя так эмоционально, и это внушало легкое беспокойство; когда они встретились в прошлый раз, Гэвин был совершенно нормальным, но, надо думать, теперь его завела Фиона. Малькольм представлял себе, как она говорит ему: «Постарайся быть веселым. Изо всех сил, Гэвин». От этой мысли Малькольм чуть не рассмеялся вслух.

Дагдейлы приветствовали их более сдержанно. Хотя они прожили на острове уже двадцать лет, большинство островитян по-прежнему смотрело на них как на приезжих, а кое-кто до сих пор ждал — с любопытством, а не со злорадством, — когда же они умотают обратно в Стерлинг. К тому же Крис работал графическим дизайнером, у него была своя маленькая фирма, которой он управлял прямо из дома, что озадачивало островитян, еще не совсем привыкших к появлению быстрого интернета. Мэри работала учительницей, заменив женщину, которая пришла на смену Эйлин Браун, — эта женщина прожила здесь всего год и уехала, заявив, что остров до невозможности далекий, до невозможности одинокий. (На эту тему все еще шутили в баре: что кто-то мог устроиться работать на Литту, перевезти сюда всю семью и не заметить, как далеко находится остров. Но в то время они изо всех сил старались оказать Хильде Грейди радушный прием. Никто не признавался в том, как сильно их задел ее отъезд, ее заявление, сводившее на нет их усилия.) Хотя Мэри уже так долго прожила на острове, в ней еще сохранялись следы городского лоска, но когда Малькольм сказал что-то в этом роде Хизер, она фыркнула и ответила: «Мэл, она же из Стерлинга, а не из Парижа. Ты, наверное, имеешь в виду, что она не такая обветренная, как все мы».

Сегодня Мэри накрасилась, что здесь нечасто увидишь, и Малькольма сразу поразил темно-красный цвет ее помады. Он подумал, что от этого ее рот выглядит тонким, но, может быть, это потому, что он не привык к такому, а Хизер часто говаривала, что он не любит того, к чему не привык.

Это были адекватные люди без предрассудков, но Малькольму казалось, что они все-таки должны испытывать некоторый дискомфорт, встретив наконец мальчика, чья семья была убита в их доме.

— Рад встрече, — сказал Крис, пожимая Томми руку и кивая Малькольму.

— Мы так много о вас слышали, Томми. — добавила Мэри и каким-то неуловимым обратом сразу как будто дала понять, что сожалеет об этой банальности, выражавшей гораздо больше, чем она бы хотела.

К счастью, паузу прервал Гэвин:

— Налить вам чего-нибудь? Вина, пива, виски?

— Мне, пожалуйста, просто воды, — ответил Томми, а Малькольм поспешно, чтобы никто не успел задуматься над просьбой племянника, добавил:

— А мне виски, если можно, Гэвин.

Фиона повесила их куртки в прихожей и вернулась в гостиную. Конечно, она сразу же начала суетиться. Когда Гэвин принес виски и стакан воды для Томми, она сказала:

— Гэвин, накапай Томми наливки. Не может же он пить воду просто так.

— Все в порядке, — отозвался Томми. — Мне нравится так.

— Вода иногда очень освежает, — немедленно сдала назад Фиона. — Иногда вода лучше всего, правда?

Томми кивнул, вежливо улыбнувшись. Малькольм надеялся, что не весь вечер пройдет вот так.

Раздался звонок в дверь.

— А это наверняка Эд и Кэти, — воскликнула Фиона с легким оттенком удивления, как будто не ждала их. Она тут же вернулась в сопровождении Макдональдов — Кэти, большой и спокойной, и ее мужа, худощавого, седого и постоянно хмурящегося, даже когда он бывал в хорошем настроении. Слегка радовался он только тогда, когда внутри у него оказывалась выпивка.

— Привет, Малькольм, — поздоровалась Кэти. — Рада тебя снова видеть, Томми.

Малькольм почувствовал к ней признательность за ее легкость и естественность и снова удивился ее загадочному браку с Эдом, раздражавшимся даже на своих старинных друзей. Малькольм попытался себе представить, как он обращается с чужаками, а потом понял, что встреча Эда с взрослым Томми — это, пожалуй, один из немногих случаев, когда он может наблюдать общение Эда с чужаком.

Эд преодолел коммуникативный барьер, ничего не сказав, просто засунув руки в карманы и уставившись в пол.

Гэвин опять забегал вокруг, спрашивая, чего кому принести, а потом вернулся с пивом для Эда и Кэти. Малькольм потягивал виски и жалел, что тоже не спросил пива. В одно время он как будто разлюбил виски. Хизер это нравилось; возможно, теперь, когда ее нет, он может перестать притворяться. Пока он размышлял, Фиона задавала вопросы.

— Как дела на ферме, Малькольм? Случка должна быть в самом разгаре.

— Почти, — отозвался Малькольм. — Роберт отложил на неделю. Наверное, на следующей начнем.

— Работа никогда не останавливается, да?

— Да. Это точно.

Фиона повернулась к Томми, молча стоявшему рядом.

— А ты никогда не думал заняться сельским хозяйством, Томми?

— Нет.

— Мне кажется, это занятие не для всех.

Малькольм смотрел на Томми и пытался понять, ответит ли племянник сам, или ему придется что-то сказать, чтобы заполнить паузу. Но тут Томми выдал:

— Мне нравится работать на свежем воздухе. Но фермерство — это тяжелый труд. Мне бы это не подошло.

— А напомни мне еще раз, чем ты занимаешься в Лондоне? — спросила Фиона.

— Менеджер по грантовому сопровождению, — лаконично ответил Томми, но Малькольму это выражение ровно ни о чем не говорило. — В исследовательском центре.

— И тебе нравится? — продолжала Фиона, явно в таком же недоумении, как и Малькольм.

— Не особенно.

— Что ж, — сказала Фиона. — Мы все должны что-то делать, так ведь? Чтобы зубы на полку не положить.

— С крофтом