Превентивный удар - Альберт Байкалов

– Скоро у нас будет страшное оружие, – Хусейн, словно сожалея об этом, вздохнул. – Это неизбежно.

– Ничего у тебя не выйдет, – хмыкнул Антон, сев на диване и размышляя над тем, стоит ли прикончить араба прямо сейчас.

– Мы свободно ввозим в вашу страну наркотики. Тонны героина, – Хусейн едва заметно усмехнулся. – С этим борется много ведомств, тысячи людей, но безрезультатно. Сам посмотри – на улице каждый третий наркоман. И вы, жалкая горстка энтузиастов, собираетесь противостоять целой системе?

– Почему энтузиастов? – удивился Антон.

– Да потому, – Хусейн наклонился вперед и перешел на зловещий шепот. – Как будет бороться со мной тот же мент, получающий сто пятьдесят долларов в месяц и мыкающийся по съемным квартирам? А ФСБ, старательно залитое дерьмом своими же журналистами и телевизионщиками? Мои люди имеют много денег и любую технику. У меня в сотни раз больше осведомителей и разного рода агентов. Я не скупясь плачу им за работу, в отличие от вашего государства. Это оно только делает вид, будто защищается от таких, как я, хотя, само того не замечая, превратилось в моего союзника. Нам везде рады оказать содействие. Мы создали в вашей стране целую армию рабов, которые за дозу готовы сделать все что угодно, и купили ваших чиновников. Они, в свою очередь, отвернулись от народа, занявшись решением своих проблем. Народ, вся жизнь которого заключена в пьянстве, разврате и безделье, не заслуживает того, чтобы ему принадлежали, хотя бы на бумаге, такие богатства и территория. И твой сын тоже не имеет права на существование.

Закончив говорить, он встал и направился в детскую комнату. Антон хотел броситься за ним, но неожиданно почувствовал, как ноги словно окутали прочные веревки. Он посмотрел вниз и увидел змей, вылезающих из-под дивана. Они улыбались человеческими ртами и проворно ползли по нему вверх.

Антон начал хватать их за мерзкие, липкие головы, не оставляя попыток кинуться вслед за арабом. Но силы быстро покидали его.

– Регина! – выдавил он из последних сил, задыхаясь из-за обвившей шею змеи.

– Антон! Проснись!

Голос жены вернул его в реальный мир. Он уже очнулся и сообразил, что все увиденное – лишь сон, но не открывал глаз, пытаясь понять, успел ли, пусть даже во сне, Хусейн войти в комнату ребенка.

– Тебе что, приснилось что-то плохое? – Регина стояла в ночной рубашке, испытующе глядя на него. Антон заметил в ее взгляде иронию и одновременно настороженность.

– Я тебя разбудил? – он сел, теперь наяву.

За окном уже было светло. Если принять во внимание, что в это время года рассвет довольно поздний, то он уже безнадежно опоздал на работу.

– Я встала, скрипнула дверью, тут ты и начал выть, – она направилась в ванную.

Зазвонил телефон. Он словно ждал момента, когда хозяин окончательно придет в себя. Поднявшись, Антон подошел к столику и посмотрел на определитель. Вместо цифр высветилась какая-то абракадабра. Значит, звонили из «конторы». Скорее всего Линев. Сегодня утром они договорились встретиться на конспиративной квартире. Однако он ошибся.

– Ты как себя чувствуешь? – раздался голос Родимова.

– Нормально, – Антон удивленно хмыкнул. – А что?

– Есть разговор. Касается твоего последнего звонка. – Федор Павлович выдержал паузу, словно прикидывая, где удобнее встретиться. – Приезжай прямо в управление. Жду через час.

Едва умывшись и практически на ходу закинув в рот бутерброд, Антон отправился на встречу.

– Нам предоставили возможность пообщаться с человеком, который сумеет помочь. Но это ценный агент, и не исключены сложности, – без вступления заговорил генерал, дождавшись, когда Антон усядется за стол. – К нему должен поехать кто-то из чеченцев. Он контактирует со всеми интересующими тебя людьми.

– Гаджиев? – не удержался Антон.

– Этого не сказали даже мне. Встреча будет готовиться в Лондоне.

За неделю пребывания в Колумбии, куда Акутин прилетел рейсом авиакомпании «Люфтганза» Берлин – Богота, он так и не смог привыкнуть к разнице во времени, которая составляла с московским восемь часов. Каждое утро Геннадий Леонидович просыпался мокрый от пота. Отчего-то мучили кошмары, которые он потом не мог вспомнить. Климат здесь оказался не таким, каким он его представлял раньше. Не очень жарко днем, а ночью на город, окруженный со всех сторон вершинами гор, опускается приятная прохлада.

С Ириной они спали в одном номере, на огромной кровати с резными, из красного дерева спинками, заправленной атласным бельем, которое смуглолицая горничная в кружевном чепчике и таком же переднике меняла чуть ли не каждый день. Вялая попытка Акутина заставить Ирину играть роль супругов до конца в первую же ночь была отвергнута. Изрядно охмелевший от непривычно большого количества выпитого спиртного, очумевший от перемен, он получил ощутимую затрещину, едва не вывалившись из «супружеского» ложа. Больше на такие предложения он не решался не столько из опасения схлопотать снова, сколько боясь получить новый унизительный отказ. Геннадий Леонидович понял еще в Германии, что влюблен в эту женщину, и теперь изо всех сил пытался ей понравиться.

Однако все остальное было красиво. Именно так, как он мечтал все эти долгие годы, живя в Москве на нищенскую зарплату.

Наутро касуэла-де-марискос – тушеные морепродукты и тинто – настоящий бразильский кофе. В обед ахико – суп с цыпленком и овощами со множеством самых разных салатов. Прогулки по столице в сопровождении мнимой жены, которая почему-то относилась к нему с нескрываемой неприязнью.

Город был очень красив. Он напрочь развеял своими небоскребами, рекламами, ровными рядами пальм вдоль ухоженных улиц, старинными дворцами и храмами представления о Колумбии как о мрачной стране, царстве кокаиновых плантаций и нищеты. С первых минут пребывания здесь Акутин не уставал поражаться дешевизне номера в четырехзвездочном отеле, где они поселились, всегда оказывающемуся поблизости такси, улыбчивости колумбийских девушек. Небольшой инцидент, произошедший на второй день пребывания, ничуть не испортил настроение. Тогда у его спутницы, едва они вышли из вагончика фуникулера, вернувшись с экскурсии на холм Монсеррат, двое парней вырвали сумочку и, быстро смешавшись с толпой туристов, скрылись.

– Послушай, – Акутин окинул взглядом соседние столики под разноцветными зонтами и внимательно посмотрел на Ирину, сидевшую напротив него с чашкой кофе, – а когда покажут мою работу?

– Почему ты спрашиваешь? – слегка прищурившись, поинтересовалась она. – Тебе надоело наслаждаться жизнью?

– Ну, допустим, я ею наслаждаюсь не в полной мере, – намекнув на ее отказ в первую же ночь заняться любовью, вздохнул он. – Ко всему эти прогулки походят на исполнение последней воли приговоренного к смерти.

– Мы ждем человека, с которым ты поедешь дальше, – она сделала глоток и посмотрела куда-то вдаль, поверх его головы. – А пока, чтобы не привлекать внимание, будем себя вести как обыкновенные туристы.

– Значит, лаборатория не здесь? – упавшим голосом спросил он.

– Нет, – она подозвала официанта и бойко заговорила с ним на испанском.

Известие огорчило Акутина. Он уже, можно сказать, свыкся с мыслью, что останется в этом городе навсегда, а потом перевезет сюда и мать.

– Выходит, ты тоже ничего не знаешь? – попытался он возобновить начатый за столиком разговор, когда они вышли на улицу.

– Это где-то южнее, – она надела солнцезащитные очки. – Точно не знаю, но добраться туда можно только самолетом или по реке.

– Я догадался! – он остановился и обвел вокруг себя рукой. – Это как бы прощание с цивилизацией? Жест доброй воли моих будущих работодателей?

– Не волнуйся ты, дурачок, – Ирина впервые за все эти дни нежно прикоснулась к его руке пальчиками и улыбнулась. – Там хорошо. За деньги, которые тебе будут платить, ты сможешь поселиться где угодно и купить себе небольшой самолет. А вообще, в Колумбии слабо развит транспорт. Здесь почти нет железных дорог. Очень сложно построить из-за гор.

Когда они подходили к гостинице, у нее зазвонил сотовый телефон. Ему стало не по себе. За все время пребывания в Боготе это был первый звонок, хотя Ирина не расставалась с трубкой и только из-за нее носила с собой сумочку, купив новую сразу после кражи.

С минуту поговорив на испанском, Ирина многозначительно посмотрела на Акутина:

– Завтра, по всей видимости, ты выезжаешь.

Геннадия охватила непонятная тревога. И без того испортившееся после ее откровения настроение и вовсе пропало.

– Понятно, – выдавил он из себя.

– Может, сходим в музей золота? – неожиданно предложила она.

– Не хочу, – буркнул он, всем своим видом давая понять, что намерен вернуться в номер.

– Знаешь, – она вдруг игриво посмотрела на него, – я как-то не подумала. Наверное, мое общество тебя тяготит. Ты не думай, я не буду против, если ты захочешь подцепить девушку.