Валет червей - Виктория Холт

Я изо всех сил старалась скрыть свое волнение.

— Но ведь есть Софи.

— Теперь уже понятно, что она никогда не выйдет замуж. Меня не удивит, если выяснится, что она хочет уйти в монастырь. Такая жизнь как раз по ней. Но это вовсе не значит, что я теперь обязан оставаться всю жизнь холостым. Я уже говорил с вашим отцом.

Я изумленно взглянула на Шарля.

— Не тревожьтесь, — успокоил он, — я получил весьма благосклонный ответ. Ваша мать решительно настроена не принуждать вас ни к каким поступкам, противоречащим вашей воле. Но благая весть состоит в том, что ваш отец не возражает против того, чтобы я бросил свое сердце к вашим ногам.

Меня насмешила эта напыщенная фраза, и он рассмеялся вместе со мной. Он был остроумен и умел вести легкий разговор — да и как иначе могло быть, ведь я знала его образ жизни. Уже самая первая наша встреча была весьма показательным примером.

— Итак, — произнес он, — мадемуазель Лотти, я прошу вас стать моей женой. По крайней мере, — продолжал он, — вы колеблетесь. Видите ли, я опасался решительного отказа. Не то чтобы я смирился с ним, но не быть отвергнутым в первую же секунду — это уже обнадеживает.

— Вы же понимаете, что все это совершение невозможно.

— Я не понимаю. Я полагаю, что это возможно.

— А что же будет с Софи?

— Софи уже сделала свой выбор. Она заявила, что я свободен.

— И вы думаете, что в то время, как она будет сидеть в этой башне, вы и я…

Шарль схватил меня за плечи и посмотрел мне прямо в глаза.

— Ты мне нужна, Лотти, — сказал он. — Тебе будет со мной хорошо. Ты в этом убедишься. Я сумею открыть для тебя такие глубины наслаждения, о которых ты и не мечтала.

— Меня не интересует…

— Послушай, Лотти, я хорошо знаю тебя. Ты желаешь вырваться из своей раковины. Ты стремишься испытать то, о чем так много слышала. Я уверен, что вы частенько обсуждали этот предмет с девушкой — как там ее звали? которая приходила вместе с тобой в Ружмон?

— Вы имеете в виду Лизетту? Она вышла замуж.

— И теперь наслаждается жизнью, уверен. Это несомненно. Такой уж у нее характер. Дорогая Лотти, ты такая же. В один прекрасный день ты выйдешь замуж. Так почему же не за меня? Разве не лучше, если ты сделаешь выбор сама, не полагаясь на других?

— Конечно, я сделаю свой выбор сама.

— Ну что ж, получив разрешение от твоего отца на ухаживание за тобой, я начинаю.

— Не стоит понапрасну стараться. Вместо ответа он подхватил меня, приподнял в воздух и, смеясь, взглянул мне в лицо.

— Опустите меня, — сказала я, — вдруг нас увидят.

— Все правильно поймут это. Хорошо воспитанный господин ухаживает за хорошо воспитанной дамой. Почему бы им не быть влюбленными?

Он медленно стал опускать меня, пока наши лица не оказались на одном уровне.

— Лотти… — нежно бормотал он, — ах, Лотти… И мне действительно хотелось, чтобы он продолжал держать меня. Я вдруг ощутила, что жизнь вновь приобрела краски.

Было решено, что Арман женится на Рождество, и это значило, что мы проведем рождественские праздники в Брамоне, фамильных владениях семьи Марии-Луизы, неподалеку от Орлеана.

Софи не собиралась ехать и заявила, что предпочитает остаться в замке, где за ней будет присматривать Жанна. Это обрадовало мать, хотя она и пыталась переубедить Софи. Вряд ли праздники оказались бы слишком радостными, если бы там была Софи, постоянно прячущаяся от людей, которые, тем не менее, все равно знают о ее присутствии.

Итак, мы готовились ехать в Брамон без нее.

После свадьбы Арман с молодой женой предполагал вернуться в Обинье и продолжать там совместную жизнь. Я надеялась, что нам удастся поладить с Марией-Луизой. Было бы приятно иметь в доме молодую женщину, хотя она считалась серьезной, религиозной девушкой — полной противоположностью Лизетте.

Я часто вспоминала Лизетту. От нее не поступало никаких вестей. Я попросила у тети Берты ее адрес, чтобы написать ей, но тетя Берта сказала, что с этим придется повременить, так как Лизетта отправилась с мужем в путешествие и будет отсутствовать в течение нескольких месяцев.

Выяснилось, что ее муж владеет какими-то землями. Я решила, что он фермер.

— Надеюсь, она будет с ним счастлива, — сказала я — не представляю себе Лизетту на ферме.

— Лизетта очень довольна, поверьте мне, — ответила тетя Берта.

Но адрес она мне так и не дала.

— Попозже, — обещала она, — когда они устроятся Меня в данный момент занимали, конечно, свои собственные дела и перспективы, возникавшие в связи с предложением Шарля.

По этому поводу я имела разговор с матерью.

— Он очень влюблен в тебя, Лотти, и твоего отца порадовал бы ваш брак. Он говорит, что передаст тебе приданое, которое готовили для Софи. Я знаю, что Турвили будут только счастливы, если ваш брак удастся.

— А что же с Софи?

— Софи сама приняла решение относительно своей жизни. И она предполагает, что и остальные поступят точно так же. Бедная Софи. Это так трагично… и причем как раз тогда, когда она стала избавляться от чувства неполноценности. Но так уж случилось. Такова жизнь. Это могло произойти с кем угодно. Ах, мря дорогая, как я рада, что тебе удалось выбраться из всего этого. Я хочу, чтобы у тебя все сложилось так же счастливо, как у меня. Я сама удивляюсь тому, как у меня прекрасно все обернулось.

— Дорогая мамочка, — сказала я ей, — все обернулось именно так только потому, что ты такова. Граф любит тебя потому, что ты очень отличаешься от всех остальных.

Она слегка удивилась, и я поняла, что люди представляются ей в несколько ином свете, чем мне.

Я быстро продолжила:

— Я много думаю о Софи. Мне кажется, будет нехорошо выйти замуж за мужчину, который должен был стать ее мужем.

— Их брак был бы браком по договоренности.

— Но она его очень любила.

— Софи полюбила бы всякого, обратившего на нее внимание. Бедняжка, конечно, ее судьба трагична, но нельзя позволить, чтобы она стала препятствием на пути к твоему счастью. Если ты выйдешь замуж за Шарля, ты не будешь жить здесь… в отличие от Армана. Это его дом. Когда-нибудь замок будет принадлежать ему. А ты отправишься в дом своего мужа. Ты можешь сама для себя выстроить жизнь… завести детей… жить счастливо… забыть тот ужасный вечер. Забыть Софи.

— Я очень хочу этого.

Она улыбнулась и положила мне руку на плечо.

— Мое милое дитя, ты же знаешь, что ты мне вдвойне дорога… принимая во внимание обстоятельства твоего рождения. Ты принесла огромную радость Жан-Луи и мне. Более всего мне хотелось бы видеть тебя счастливой.