Пятница - Татьяна Додонова

— Проходите господа. Присаживайтесь, — прозвучал почти дружеский скрипучий голос, — Извините мою охрану — парни афганцы, все нервные, обзывать их не следует. Итак… Что вас, работников органов, привело в мое злачное заведение?

Виктор хмуро открыл папку. Олег вынул сигарету, закурил. Взглянул на друга. Тот кивнул. Они достали удостоверения и показали их человеку в инвалидной коляске. Тот мельком взглянул и улыбнулся снова. Виктор вынул фото.

— Валентин, вы узнаете этого человека? — он протянул фото.

У Валентина поднялась бровь. Он не ожидал, что его назовут по имени. Моментально в голове мелькнули догадки: «У них уже досье на меня и клуб! Интересно — какого хрена?»

Он медленно взял фото, разглядывая его на свет. Отрицательно покачал головой.

— Нет, не припоминаю. Кто это?

Виктор спрятал фото.

— Это банкир вашего друга — Алексея Воронова. Его имя Аркадий. «Левит банк». Алексей был крупнейшим клиентом банка, — он многозначительно взглянул на Валентина. Тот был спокоен.

— Вы знаете милейший! Я в дела друзей не вмешиваюсь. Кто, как, почему и где — меня не волнует. Это проблемы моих друзей — но не мои! У нас не принято совать нос не в свои дела. К сожалению — нечем не могу вам помочь. Это все?

Тут подал голос Олег:

— Валентин. Вы зря хорохоритесь. Мы не верим в то, что вам наплевать на судьбу вашего друга, который пропал, почти год назад. Вы же афганцы — а они не оставляют в бою своих друзей — даже мертвых.

У Валентина потемнело лицо, но голос остался спокойным.

— Господа. Вы перепутали время! Война давно закончилась. Все эти принципы — остались там. Здесь им не место! Вы просто сильно ошибаетесь, думая, что время не меняет людей. Меняет, господа! Меняет! Условия не те! Ценности поменялись!. Если у вас все, пожалуйста, покиньте помещение, я очень занят — квартальный отчет в налоговую надо сдавать! Извините!

Виктор вздохнул и захлопнул папку. Они встали. Качки у дверей, отодвинулись в сторону, пропуская их в коридор.

Когда милиционеры вышли на улицу, за ними тут же, с лязгом, захлопнулась дверь. Друзья стояли на крыльце, пытаясь собраться с мыслями. Олег снова закурил.

— Ну и вляпались мы! Как дети! Никогда еще не чувствовал себя таким дебилом, как здесь! Круто ребятки нас отвинтили!

— Дай закурить, — Виктор сплюнул сквозь зубы.

Телекамера под козырьком вздрогнула и медленно повела своим объективом.

Олег дал другу прикурить и они медленно зашагали к машине.

— Виктор. Ну, это же козлу понятно — тут у них не чисто! Они что-то темнят. Этот инвалид — хитрющий парень. Я за ним смотрел все время. Сильный парниша! Ни один мускул на лице не дрогнул.

Виктор затянулся сигаретой, выдохнул, и взглянул на друга.

— Давай мыслить дедуктивно. Почему же афганец нам брешет? Вопрос!

Что скажешь Холмс?

— Я заметил только одно, когда ты подал ему фото.

— Что именно?

— Его глазки забегали… Не чисто Ватсон у него на душе. Не чисто..

— Кстати… Его костоломы тоже что-то знают… Но, без команды шефа, слова не скажут.

— Надо к нему ехать и снова раскручивать! Только жестче! И подготовиться более основательно. Без сентиментализма.! И, кое-кого подключить, узнать, что у него за «крыша». Это первое. Второе… Собрать полное досье, откуда, на чьи деньги, каким образом — появился этот клуб. Третье. Тряхнуть все по афганским делам — может там зацепочка появится.

— Согласен, Холмс… Ты как всегда на высоте — мыслишь глобально. Только кто нам это все раскроет, за какой хрен, и — куда мы денем текучку?

— А это уже четвертый вопрос, — улыбнулся Виктор и друзья уселись в машину.

Глава 30.

В один из обычных дней, Катерина нашла деревья, похожие на американскую Колу. Принесла в свою берлогу целый ворох и принялась варить «зелье».

На столе уже была поджаренная мелкая рыбешка, гроздь бананов, вареные птичьи яйца. В этот день она решила немного отдохнуть и пройти к дальней скале, которая уступом, длинной грядой, спускалась в воду. Ей хотелось отдохнуть, покупаться, понырять — просто понежиться на солнце. Здесь она часто собирала особо крупных крабов. Вода в этом месте, была особенно чистой. Забравшись на гряду, можно было расслабиться, погреться в лучах, понаблюдать за играми дельфинов. Но самое главное — понырять. Дно здесь было чрезвычайно красивым. Песок от берега переходил в коралловые наросты на камнях. Чем дальше в море, тем красивее становился подводный мир. Разнообразные водоросли, стаи разноцветных рыб, медузы и раковины, сверкающие перламутром кораллы. Ныряя среди камней,

Катерина собрала коллекцию красивейших раковин, которыми украсила свое жилище. После сытного обеда, она рискнула попробовать то, что сварила.

Жидкость была темной, со странным запахом. Глотнув немного, она прислушалась к своему организму. Ничего не случилось.

Катерина слила остатки в пластиковую бутылку, собрала закуску в малую корзинку и вышла из пещеры. Пока она добиралась до места отдыха, почувствовала — ей стало веселее, она ощутила некий прилив сил. На нее накатила неожиданная волна счастья — вся природа вокруг нее, чувствовала — стала ближе, прекраснее. Крики обезьян казались детским писком, приглашениями к играм. Птицы радостно щебетали и переливались любовными трелями. Бабочки мелькали своими крылышками, радуя глаза, всеми цветами радуги. Даже волны, ласкали ее щиколотки по-особенному — щекоча и заигрывая своим шепотом наката, на сверкающий белизной песок берега. Катерина раскинула свой пикничок возле гряды, уходящей в море, разделась догола и с восторгом бросилась в ласковые волны.

Её глаза уже привыкли к морской воде. Но из двух пластиковых бутылок, она вырезала прикрытие для глаз, скрепив мягкой проволочкой. Это подобие подводных очков, сделало морской мир для нее, намного красочнее и четче. Задерживая дыхание, она извивалась среди водорослей как нимфа или русалка, получая огромное удовольствие от ныряния в глубину.

Иногда, у нее возникало чувство эйфории, и, она пыталась танцевать под водой, под яркими лучами переливающегося сверкающего над головой шарика солнца, не теряющего своего блеска, даже прорываясь в лазурную глубину океана.

Раскинув руки, она медленно вращалась в стае мелкой ставридки, ощущая себя частичкой великого океана — его дочерью.

Позже, распластавшись на песке в полной своей прекрасной наготе, Катерина цедила через соломинку, нектар из листьев колы, и, с благодарностью вспоминала отца, его вечерние чтения и обучения своей маленькой дочки.

Она с наслаждением разрисовывала самодельным лаком ногти на руках и ногах, плела новые ожерелья из ракушек и мелких цветных камешков, тренировалась в стрельбе из лука.