Игромания Bet - Дима Федоров

Чуть не обосрался на последней минуте дополнительного времени — две француженки после рикошета стояли прямо перед нашенскими воротами. Мяч на них вылетел, а у нас вся защита на бл…ки ушла — никого. От страха я вскочил, чтобы сдержать какашку. Но обошлось: спазм кишок — и наша вратарша с понтовой фамилией Тодуа сейванула.

Вот ведь игра! Когда была возможность отскочить в паузе перед пенальти, у меня отпустило желудок. И я никуда не пошел. Или просто поленился подняться — не знаю. Упустил время, вот и все!

Дуреха… смазала второй пенальти. И вот тут понеслось. Перед пятыми ударами я рванул по лестнице в тубзик, расстегивая ширинку. Наши горели три: четыре, но мне по фигу. Или я досмотрю до конца, или обделаюсь — тут такая житейская драма. А если навалю в штаны, «Вертеп» для меня навсегда закрыт. Во-первых, будет стыдно. Во-вторых, дадут охране черную метку на меня и больше не пустят. Позора не оберешься.

Какое счастье! Простое и конкретное счастье — кабинка свободна. Я застонал от облегчения. Моя задница буквально взасос поцеловала толчок. Но вместо языка запустила в соблазнительный овал грохочущие снаряды фекалий. Прыгающие мысли о пенальти слились в упоительном экстазе с раздражающим анус массажем. Бултыхание какашек чередовалось со смелыми всплесками воображения…

Сейчас мы реализовали пятый пеналь, и все зависит от удара француженки. Забьет — и я в жопе!

И вдруг что-то огромное и жаркое двинулось из глубин моего организма и как следует поддавило простату.

Наверняка пошла бить… нет, не бить, а добивать пошла французская вратариха. Вот она ставит мяч. Не совсем на точку. Ближе к воротам. Судья ее поправляет. Она пытается изничтожить взглядом Тодуа. Не прокатывает. Наша вратарша не дергается. Похожа на Овчинникова — тоже сутулится. Вратариха разбегается — и мажет! Хочу-у-у-у-у-у! Хочу туда — к экрану…

Простата возбуждена — ее постоянно поджимают и теребят. Намечается легкая эрекция. Кажется, все дерьмо вышло… Но это обманчивое впечатление.

Теперь бьют до промаха… И тут уже Тодуа решила передернуть ситуацию. Опустить эту мулатку! Чтобы ее заколбасило, затаскало перед ударом из стороны в сторону, чтобы она осталась без своего европейского лоска и чванливости. И Тодуа зафигаривает банку французской вратарихе под самую перчатку. Так, чтобы той совсем обидно стало, чтобы выть хотелось, а не пенальти отбивать.

Со дна моего желудка собрались остатки зловонной жидкости и рванули к выходу, попутно в последний раз обласкав простату. И та ответила на ласки! Эрекция перешла за рамки среднестатистической.

Обменялись ударами. Точными! Тодуа еще ни разу не отбивала. Пора бы угадать! Пора, красавица! Давай, соберись, милая!

Я подтерся, извел кучу бумаги для того, чтобы отполировать задницу насухо. Напоследок засунул рифленую салфетку поглубже в анус (чтобы потом слизь не вызвала раздражения) и почувствовал дрожь: физиология сплелась в экстатических объятиях с психологией — я предчувствовал, что сразу же за дверью, шагнув к перилам балкончика на втором этаже, я увижу решающие мгновения финала, от которых зависит судьба моего штукаря. С трудом поджав под ширинкой взбунтовавшийся болт, я выскочил из кабинки, пихнул дверь, и… Тодуа, слегка качнувшись в левый от себя угол, отбила мяч и сдернула футболку, под которой… под которой обнаружилась другая.

И я эякулировал!.. Просто от счастья! От экстаза победы. Из-за того, что штукарь «доехал» и вообще девчонки — милые и хорошие… Конечно, какашка уже порядком раздразнила простату и взъярила поршень, но я кончил не из-за этого. Я почти плакал, и в то же время мое тело содрогалось от оргазмов — семенные железы выдавали какое-то невозможное количество спермы. А Тодуа бежала с открытым ртом к своим подругам. И я кончал-кончал от восторга, глядя на ее ликующий рот. Из меня лилось и лилось, и я в бессилии оперся о колонну. Мне даже страшно было взглянуть на джинсы — пятна, подтеки, наверное, до колен. Бочком-бочком спустился по лестнице, прихватил листок с линией, прикрылся им — и на улицу. И там наступило полное опустошение…

Фрагмент 54. Надеждин вылупился из ошибки.

Я снова столкнулся с Надеждиным. Совершенно забыл о его существовании, не нуждался в нем и не интересовался им. Просто зазевался, когда полез в комп: смотрел «Го-о-ол» по «Спорту» и одновременно узнавал счета в livescore, поэтому нажал «h» вместо «с» и «г» вместо «р». И вылез другой сайт: www.liveshope.com. И это оказался персональный сайт Надеждина.

Сначала подумал, что ставки погубили мой ум, а потом увидел ошибку. Но все-таки внимательно изучил сайт. (Ну, если уж быть совсем честным перед самим собой, то все-таки открыл быстренько livescore, a уж затем вернулся к профессору.)

Надеждин, оказывается, все это время пальцем в носу не ковырял. Он уже обменялся с Флаем аргументами в том давнем споре на годовую подписку «Плейбой». По поводу производной из «черной дыры». У них уже состоялось три раунда пикировок. Пока на два пункта Флая Надеждин никаких ярких аргументов привести не мог. Но завелся и пообещал, что предоставит доказательство, против которого не сможет возразить ни один человек. Всеобщее доказательство. Он даже назначил Флаю место встречи, где предъявит свой последний аргумент.

Надо сказать, с местом Надеждин как-то… да… погорячился… Или пошутил? Хямменлинна. В Финляндии. Там (в этой заднице мира) пройдет молодежный чемпионат мира по хоккею. Я и забыл. Вот что значит стал выигрывать! А Флай, как выясняется, фанат шайбы. И, наверное, собирался туда лететь по-любому. Так вот в Сочельник, перед Рождеством, Надеждин назначил ему встречу на центральной площади города. Чтобы поставить точку в споре. Вот так. Категорично и решительно.

Я посмеялся. Надеждин жжот! На сайте не нашлось ни одной его фотографии. Куча других ученых. Фотки звезд, телескопов, астрономических станций и прочей научной чепухи. Формул видимо-невидимо. Сотни книг в электронном виде. Но самого Надеждина нигде. Жаль… Шифруется. Наверняка урод, за один и три — урод. Надо не забыть посмотреть телевизор двадцать четвертого декабря. Там наверняка сюжет будет. В новостях любят сюжеты про космос. Все время открытия разные, гипотезы. Прогнозы про инопланетян, катастрофы, падения метеоритов и конец света. Про Надеждина и Флая — за рупь девяносто — должны что-нибудь показать. Главное, не забыть.

И Надеждин снова распрощался с моей памятью.

Фрагмент 55. Глянцевый шпиль.

Меня никто не поздравил с днем рождения. Никто! Самое ужасное — никто и не должен поздравлять. Потому что никто и не знает о нем, и не помнит. В «Нефтюге» я уже два года не работал — так что там, понятное дело, не чухнулись. И даже я вспомнил о своем дне рождения только накануне. Ближе к вечеру.

«Земную жизнь пройдя до половины, очутился в сумрачном лесу».

С ума сойти, когда-то ведь читал Данте!.. Для себя. Просто интересно было. Пытался даже в подлиннике, но язык слишком старинный. Пришлось перейти на русский аналог. Правда, кроме этих двух строчек, ничего не помню. Что там дальше в лесу случилось? Кажется, какой-то средневековый экшн с элементами членовредительства. Но он, Данте, хоть в лесу на свежем воздухе середину жизни встретил. Среди искренних в своей кровожадности зверюг… А я? Я самую ее середину прошпиливаю в «Вертепе», вынужден смотреть на жизнелюбивую рожу Клипы, слушать его неуместные вопросы.

— Сколько проиграл вчера?

— Ничего я не проигрывал — я выиграл. — И тут же с вызовом от души наврал: — Штукарь.

Я все утро считал. В школе счет попадает в разряд непрестижных, загрузочных занятий. По одной простой причине — абстракция! Взрослые обожают абстракции. Взрослые даже придумали абстракционизм. Намалевал ерунду вместо картины и продал понтующимся лохам за немереные бабки. А лохи довольны и делают вид, что купили шедевр и наслаждаются им. Аб-

стракционизм вроде договорняка в футболе. Один платит, другой валяет дурака, а не играет.

Дети любят конкретику. Если надо посчитать деньги на мороженое, то тут даже второгодник не обмишурится. Это реальная жизнь, а не занудливый урок. Жизнь с крем-брюле в утробе.

И вот утром я подсчитывал, что у меня в утробе. И вышло миллион и пара сотен долларов. Да, вот так смешно — больше миллиона всего на двести или триста долларов. Зато теперь у меня полное право говорить, что мое состояние оценивается более чем в миллион долларов. Поди разберись — больше чем на сто — двести тысяч или просто сотен. Больше! И все тут. И это правда!

Ощущение округлости и солидности суммы, отшпиленной за последние три месяца, нисколько не добавили приятного настроения. Вообще… Никак… Пересчитал еще раз — не помогает. Нет праздника на душе. Если бы и десять миллионов было, наверное, лучше не стало бы. Бы, бы, бы…