У последней черты (СИ) - Ромов Дмитрий

— Ты что ли Бро? — спрашивает довольно молодой и резкий парняга, сидящий ближе ко мне.

Ферик сидит в центре, Цвет чуть ближе к моему краю стола.

— Да, я Бро, — подтверждаю я.

— Чё зелёный такой? — ухмыляется он. — Тебе бы для начала на малолетку заглянуть.

— В порядке обмена любезностями я тебе тоже могу совет дать, — спокойно отвечаю я. — С незнакомыми людьми не нужно излишне заноситься. Зураб может подтвердить эту истину. Он, правда, сам недавно только узнал.

Цвет бросает на меня тревожный взгляд, а Джемал смеётся. Зураб же вскакивает и делает страшное лицо.

— Я не понимаю, — кричит он с акцентом, — зачем мы должны слушать этого мусора! Он же в натуре мусор! Это чё вообще? Надо и у Цвета поинтересоваться, почему он с ним…

— Присядь! — хрипит Дымок и машет на него рукой.

Зура Белый осекается и, постояв пару мгновений, опускается на свой стул.

— Ну, Ферик, скажи, — хрипит его старинный кореш, — зачем ты нам привёл салажонка мусорского?

— Он сам скажет, — кивает мне Ферик.

— Пусть сначала за Белого скажет. Ты его мусорам сдал?

— Вы тут граждане авторитетные, — говорю я, помолчав. — Законы ваши строгие и понятные. И за это я вас уважаю. Не всех, правда, тех кто беспредельничает, уважать не могу. Ашотика Большого не уважал. Но вы и сами его не уважали. Зураба вашего тоже пока не могу уважать. Ведёт он себя, как дешёвый фраер.

Над столом пролетает шумок.

— Обоснуй.

— Пусть сам расскажет, что он учудил и зачем шныря своего посылал с рукой обоссанной. Что за юмор у него и что он хотел. Но уважения человек явно не имеет. Так какое к нему отношение?

— Так ты ментам на него стуканул?

— Ты сука и так законтаченный! — шипит Зураб. — Братва, вы слыхали, в натуре⁈

— Нет, не стучал, — усмехаюсь я.

— Ты чё жопой крутишь? — не унимается Зура Белый. — А чё они набежали да под козырёк брали?

— Не стуканул, а распоряжение дал — говорю я. — Дал команду тебя закрыть. Понимаешь разницу? Грех не хотел на душу брать. А так тебя подержали да выпустили, чё? Но если ты настаиваешь на дуэли, хочешь судьбу испытать, я возражать не буду. Так вот. По нашим с вами точкам соприкосновения.

— Да мы тебя щас на куски порежем! — рычит Зураб. — Ты живым не выйдешь отсюда.

Я только головой качаю и продолжаю, уже не глядя на него:

— Я не мент, — говорю я, — и я не чекист. Я просто дело делаю и сотрудничаю с серьёзными людьми. За меня много кто сказать может. В вашей среде вы моих партнёров знаете — это Ферик и Цвет, люди уважаемые и серьёзные. За моей спиной серьёзные люди из ментуры и из чеки. Если будем работать вместе, значит никто нас не тронет, ни те, ни другие. А бабки рекой потекут, не то, что у Ашотика было. Вы с вашей четверти будете больше получать, чем с половины при Ашотике.

— Почему четверти? — перебивает тот, который молодой и дерзкий.

— Менты, чека и я — это три четверти и у вас четверть. Так вот, мы хотим обратить ваше внимание…

— А нахера нам такие рамсы? — наседает он. — Раньше мы четверть ментам отдавали за крышу. А теперь нам всего четверть?

— Вы отдавали половину, — возражаю я. — И да, за крышу. А теперь всё поменялось, тех ментов уже нет. Кому отдавать? И прежних условий тоже нет. Теперь вы будете партнёрами. Или не будете, если не согласитесь. Вы можете замутить сами своё дело. Вас никто не заставляет работать со мной. Но со мной будете больше получать. Вот и всё. Я тоже без вас обойдусь. Но просто кинуть вас было бы неправильно. Поэтому такое предложение. Но имейте в виду, сейчас силовики в доле, и они всю конкуренцию будут напалмом жечь. Под корень рубить.

Немного я здесь лукавлю, сейчас воевать с ними у меня своего ресурса нет, а если мы не договоримся, войны будет не избежать. Только Злобин и Чурбанов мне солдат не дадут на такие дела.

— Ты в натуре рамсы попутал, — качает головой парняга. — Не, братва, вы чё не вкуриваете? Он нас конкретно из наших же катранов выживает.

— Уймись, Рамсик, — одёргивает его Дымок своим тихим, но продирающим хрипом.

— Так а где они, ваши катраны? — хмурюсь я, — Как Ашотика грохнули, они пустые стоят. Не заметно, чтобы вы там делали что-то. Попробуйте зайдите на свои точки. Или другие откройте. Вы же этого не делаете? Почему? Потому что условий нет. Ну, а я предлагаю всё возобновить. А для того, чтобы работа была эффективной, человек, которого вы поставите на катраны должен быть по своим качествам похож на Цвета. И лучше, чтобы это был Цвет. Считайте, что это пожелание вашего партнёра, причём партнёра, который держит контрольный пакет акций. Цвет с этим бизнесом хорошо знаком, у него уже несколько точек по всей Сибири. Всё идёт без сбоев, чётко, все довольны, общаки пополняются, верно? А Зура Белый — точно нет, с ним работать не будем. Если поставите его, значит дальше без вас поедем. Вы своим путём, мы своим. Вот и всё, что я сказать хотел.

— Кто может подтвердить, что ты от имени ментов и чекистов говоришь? — спрашивает сутулый, коротко стриженый кент.

— Будут кураторы от обеих контор, они и подтвердят. Если у меня полномочий нет, то ничего и не произойдёт. Тут всё ясно, другого не дано.

— То есть сейчас никто? Мы тебе на слово должны верить? А кто ты такой, чтобы тебе верить? Мусорок?

— Мне верить не надо, своим братьям поверьте, тем, которые меня знают и ручаются за меня. Нет, ну если хочешь, я через минуту спецназ ментовской организую. Но тогда уже всё по-другому станет, да?

— Слушай, Бро, — кивает мне здоровый одутловатый дядя в спортивном костюме. — Ты в натуре внук Брежнева?

— Ты сказал, — пожимаю я плечами.

— Чего?

— Да чего слушать мусорка?

— Какой Брежнев, в натуре!

— Мы с мусорами дел не имеем!

— Имели и будем!

— Да зачем нам мусора? И без них катать можем!

— Цвет, а чё за тебя менты впрягаются, это как…

— Нормально всё было бы, но Ашотик…

Начинается небольшой гвалт.

— Так, — хрипит Дымок. — Тихо!

Но его никто не слышит. Тогда поднимается одутловатый, который про Брежнева спрашивал и громко требует тишины. Когда все успокаиваются, начинает говорить Дымок.

— Мы тут всех послушали, — хрипит он, нажимая на шейный платок, — и все высказались, кто хотел. Кто не сказал, можете сказать.

Он обводит всех взглядом, но желающих что-либо добавить не находится.

— Смотрите сюда. Джемо Бакинский вор молодой, но уважаемый. Воровской закон чтит и поддерживает. Короновал наших братьев, на Урале на зонах порядок наводил, имеет авторитетных друзей, которые к нему прислушиваются. Он молчал, пусть теперь скажет.

Джемо кивает.

— Я Ферика Ферганского знаю давно, больше десяти лет, — говорит он. — Да и кто не слышал про Ферика? Таких нет. Это же легенда. Теперь я при всех вас задам ему вопрос. Ферик, ты назвал имя Цвета. Его я тоже знаю. Знаю с хорошей стороны, сталкивались с ним на зоне в Свердловске. Он человек дела. Посмотрите, за Уралом каждый вор вам скажет, Цвет и больше никто. Но прежде, чем назвать его имя, я хочу чтобы Ферик сказал мне прямо и откровенно, как если бы мы встретились с ним не в Москве, а в Ташкенте. Ферик, ты мне даёшь гарантию?

Хех… Ну вот, Фархад Шарафович, тяни, не тяни, а ответить надо. Я про себя улыбаюсь. Ты гарантируешь, Ферик, что запустишь Джемала в Ташкент? Ведь вопрос он ставит именно так.

Повисает долгая пауза. Ферик пристально смотрит на Джемо и даже головой качает. Поймал он тебя, поймал. Если скажешь «да», пообещаешь помощь в Узбекистане. Скажешь «нет»… ну и о чём тогда говорить… На нет и суда нет.

— Пошли, — подходит ко мне мордоворот. — Ты всё.

Я конечно, надеюсь на Ферика, но выходить до того, как он что-то ответит, не очень хочу. Но и не выходить нельзя. Блин… приходится подчиниться.

— Что так долго? — спрашивает Скачков, выходя мне навстречу из машины.

— Заседают, как партейные, — качаю я головой.

— Так всё уже, можно ехать? — уточняет он. — Мне вообще-то на работу ещё ехать…