Ведьма - Дональд Маккуин

— Это женщина с ним, — сказала Картер. — Я в этом уверена. Да она же почти бежит! Невоспитанный олух!

— Может, это мальчик, — поддразнивая ее, сказал Гэн. — Под этой накидкой невозможно…

— Тебе виднее! — На лице Картер промелькнула усмешка, которую все заметили. Гэн подумал о том, насколько эта усмешка типична для Картер. У нее был острый, как клинок, ум, она всегда готова проявить свой характер. Среди них она олицетворяла любовь и нежность. Наблюдая за ней в окружении ее подопечных, Гэну помимо воли приходил в голову образ снежного барса с его выводком. Картер проявляла такую же деликатную заботливость и любовь. Гэну было известно также, как эти свойства Картер мгновенно переходили в дикую ярость при малейшей угрозе ее подопечным.

В то же время он никогда не забывал о том, как однажды Картер сломалась. Это воспоминание возникло, как неприятная тень.

Гэн постарался отогнать его. Всегда чувствительная к настроению своего мужа, Нила, нахмурившись, взглянула в его лицо.

— Найон уже почти здесь, — сказал Гэн.

Нила схватила его за руку, когда он собрался уйти. Несказанно удивленный, он обернулся. Она рассмеялась:

— Ты же не собираешься разговаривать с этим загадочным Найоном и его спутником Скэном наедине?

Гэн в полнейшем недоумении оглядел всех присутствующих.

— Вас разбирает любопытство? Невероятно. Никогда не мог бы подумать. Конечно, вы можете пойти со мной. Только не забывайте об обычаях. Найоны никогда не ведут никаких дел в присутствии женщин. Они считают, что это приносит неудачу. Я часто думал…

— А я думаю о том, — прервала его Сайла, — какой будет твоя жизнь, Гэн Мондэрк, если ты произнесешь еще одно слово. Хотя бы одно!

Гэн усмехнулся.

— Вы спрячетесь за занавесом, который разделяет комнату на две части. Но только без него, — и Гэн указал на Колдара. — Вам ни за что не удастся заставить его молчать!

Колдар совершенно не обратил внимания на смысл слов своего отца. Его вполне удовлетворило привлеченное к его особе внимание присутствующих. С торжествующим воплем он схватил отца за его указующий перст. Отец и сын обменялись заговорщическими взглядами.

— Вот, видите! — воскликнул Гэн.

— Идите, — с деланной досадой сказала Нила. — Я поищу кого-нибудь, кто смог бы присмотреть за этим непоседой, а потом к вам присоединюсь.

Вместо того чтобы удалиться, служительницы Церкви, окружив Нилу, ушли вместе с ней. Проходя мимо Гэна, они все как одна насмешливо ухмыльнулись.

Веселое выражение лица Гэна сменилось серьезным, как только он остался один. Подозвав Шару и Чо, он направился к лестнице.

Не приходилось ждать ничего хорошего от той женщины, сопровождавшей Найона, кто бы она ни была. Скэны не послали бы женщину вести официальные переговоры. Отношения между Скэнами и Найонами всегда оставляли желать лучшего. Гэн подумал с сожалением, что его собственные отношения с Найонами были очень шаткими. Найоны были агрессивным народом, готовым рьяно защищать то, что они считали своим. Хуже всего, они были очень вольны в определении того, что им надлежало защищать.

С другой стороны, любые взаимоотношения со Скэнами были связаны с кровопролитием. С ними торговали из-за их нефрита и розово-красного камня. В отличие от других людей, рассматривавших море как кратчайший путь из одной точки в другую, Скэны относились к морю как к своему дому. Их поселения существовали только для того, чтобы пополнить запасы возвратившихся из плавания акульих челнов. Нередко их челн мог отсутствовать и год, и два, занимаясь торговлей, набегами или просто в ожидании того, что принесет им следующий день.

В глубине души Гэн вынужден был признать, что завидует им.

Однако на этот раз ему предстоит иметь дело с одной из их женщин. Вполне возможно, что она пленница Найонов.

В коридоре перед Залом собраний ждал Волк из стаи Джалайла. На фоне бело-черной домотканой блузы резко выделялись свисавшие концы красно-желтой нарукавной повязки.

Ответив на салют, Гэн спросил:

— Знает ли этот Найон наш язык или мне потребуется переводчик?

Молодой Волк ответил, скорчив гримасу:

— Он хорошо владеет нашим языком хотя сильно коверкает слова.

— Вот как? Что он рассказал?

— Немногое. Его поведение говорит больше, чем слова. Он сказал: «Расскажите самому могущественному воину по эту сторону Великого Моря, что представитель могущественнейшей в мире державы просит о беседе с ним». Если бы меня спросили, я сказал бы, что на его устах мед, а в руке — кинжал.

— Я не спросил, но должен был спросить, — сказал Гэн. — А как насчет женщины?

— Ни звука. Никто не видел ее лица, она укутана в эту накидку Скэнов. Наверно, она настоящая красавица, раз не снимает ее в такую жару.

Когда Гэн вошел в зал собраний через боковую дверь, Хада и Джалита стояли у массивного стола, перед разделявшей зал занавесью. На занавеси были нарисованы стилизованные волки, каждый был окрашен в цвет соответствующей стаи. Расположенные полукругом, они, оскалившись, взирали на стоявших перед столом.

Гэн обратился к Найону:

— Знай, я — Гэн Мондэрк.

Повернувшись к нему лицом, Найон вытянулся, а затем поклонился в пояс, протянув вперед обе руки. Гэн понял этот жест как доказательство того, что у того нет намерения выхватить оружие. Найон выпрямился и правой рукой сжал кулак левой под, своим подбородком.

— Я тебя знаю, Гэн Мондэрк. Знай же, что я — Хада из Найонов. Мы — островной народ Меча, подданные императора Маса-Победителя! — с тем Хада опустил свои руки.

— Я тебя знаю, Хада. Ты прекрасно владеешь нашим языком. Приношу свои извинения за то, что не знаю твоего, — сказал Гэн.

— Это предполагалось, — ответил Хада. Гэн уловил в тоне Хады, что иначе он удивился бы больше, чем если бы вдруг запел дикий буйвол. Вспомнив о молодом Волке в коридоре, Гэн решил про себя, что позаботится, чтобы этого способного юношу повысили в звании.

— Твои суждения я понял и принял, — вежливо сказал Гэн. — Ты первый Найон, с которым мне приходится встречаться, первый, который попросил о встрече со мной. Чем могу быть тебе полезен?

— Я прибыл, чтобы помочь тебе. — Снова в словах Найона явственно почувствовалась скрытая снисходительность. — Моему императору известно о войне, которую ты ведешь со Скэнами. Втайне он желает оказать тебе помощь, но это очень затруднительно. Может, лучше сказать «сложно»? Это подходящее выражение? Хорошо. Так вот, по пути сюда на море мне повезло. Три дня тому назад, на рассвете, мои люди заметили небольшую лодку. К северу, между островом Скэнов и материком. — Он указал на Джалиту. — Она была в этой лодке.

— Мне не нужна пленная женщина Скэнов. Тебе должно быть известно, в Трех Территориях нет рабства. Отвези ее туда, где ей подобает быть.

Хада улыбнулся.

— Я так и поступил. Она принадлежит вам, — полуобернувшись, он сказал Джалите: — Говори, женщина.

Джалита покачала головой. Из-под капюшона послышался ее робкий голос:

— Я тебя знаю, Гэн Мондэрк. Знай, что я — Джалита, женщина племени Фор.

Джалита отбросила назад капюшон. Гэн был уверен, что при этом стоявшие за занавесью зашевелились. И неудивительно: Джалита оказалась восхитительной красавицей. Ее зеленые глаза смотрели на него с надеждой и страхом, а на алых губах играла робкая вопрошающая улыбка. Ее белые зубы и белая кожа были обворожительны на фоне ниспадающих длинных волос цвета наилучшего вулканического стекла.

— Я была пленницей жрицы, ужасного создания по имени Слезы Нефрита. Она служит ложному божеству, которого зовут Сосоласса. Я украла лодку, чтобы убежать, и Хада меня нашел.

Стараясь продать голосу отеческие интонации, Гэн сказал:

— Я приглашу кого-нибудь, с кем ты сможешь поговорить и успокоиться. Должно быть, тебе не слишком приятно рассказывать о своих приключениях двум мужчинам.

Он прошел за занавес, где ждала вся группа, бывшая вместе с ним на стенах замка, и присоединившийся к ним Леклерк.

Жестом Гэн приказал всем сохранить молчание и отойти от занавеса. Восстановив некое подобие порядка, Гэн сказал:

— Нила, ты выйдешь вместе со мной. Отведи ее в сторонку и расспроси.

— Ты что, в чем-то подозреваешь эту несчастную девушку?!

— Я ничего не подозреваю. Просто ничего не принимаю на веру. И хочу побольше узнать.

Нила с оскорбленным видом прошмыгнула мимо него. Гэн посмотрел на остальных в надежде встретить хоть какое-нибудь понимание с их стороны, и поспешил прочь от их холодных неодобрительных взглядов.

Хада терпеливо ждал. Нила и Джалита, устроившись на стульях в самом дальнем от мужчин углу, уже вели оживленную беседу. Гэн указал Хаде на стул рядом с собой. Прежде чем развязать ремешок, на котором у пояса висел его меч, Хада подозрительно посмотрел на занавес. Церемониально положив на стол свой меч в кожаных ножнах, Хада крепко схватился за его середину. Гэн наблюдал за ним с откровенным любопытством.