Муж в наказание-2. Свобода любой ценой - Лена Лорен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он будто под воздействием сильнейшего гипноза, он больше себе не принадлежит.
— Мамочка! — ликует Арслан, подпрыгивая с места, чтобы броситься к своей…. Маме?
Леденящий холод пробегает по спине, спускаясь по позвоночнику вниз.
Мне же не послышалось? Призрак Мерьям решил заглянуть к нам на огонёк?
Единственное, что я знаю о Мерьям, это то, что типаж у нас схож, а ещё у неё имеется родимое пятно на колене.
Лицо её я больше не вижу. Перед глаза у меня расплывается…
Мне приходится вытянуть шею, чтобы попытаться разглядеть её ноги, покрытые чёрным тонким капроном, но даже под колготками проглядывается то самое родимое пятно, о котором совсем недавно мне поведал Арслан.
Мерьям воскресла из мёртвых...
14. Запутаться в себе, или Шрамы на сердце
Эмир
Мир пошатнулся. Тьма сгущается. Я один нахожусь под её огромным куполом. Только сейчас перед собой я почему-то вижу отблеск, ослепляющий своей мощью. Манящий, трепещущий, совершенный. Он какой-то неземной.
Уязвлённая душа моя подобно мотыльку летит к этому свету, а лучи его нещадно жалят меня. Они опаляют крылья и сжигают дотла. До праха.
Быть может, это озарение, которое я ждал долгие дни, пока не осознал, что света в моей жизни больше нет, и что бы я ни делал, мне никогда уже не вернуть его теплоту. Я ждал озарения, пока не пришёл к выводу, что глаза меня тогда не обманули. Я ждал, пока не понял, что Мерьям мертва, и встретиться с ней я смогу теперь только на границе тьмы и света.
Это просто фантазия взыгралась. Это мираж. Реалистичная иллюзия, порождённая моим воображением. Это неудавшаяся шутка травмированного разума.
Прошлое каким-то образом просочилось в настоящее, оно пересеклось с реальностью с той целью, чтобы помешать мне и заведомо настроить на провал.
Когда-то это должно было случиться. Жаль, что именно сейчас… Когда я перестал тебя ждать, когда я распрощался с нашим прошлым, когда я дал зарок больше не болеть тобою, не вспоминать и не любить тебя… моя Мерьям, — вертится у меня на языке.
Наши взгляды пересекаются и буквально цепляются друг за друга, но слова так и остаются не озвученными. Я утратил способность говорить, двигаться, слышать, и даже мыслить логически.
Мысли если и посещают меня, то все они сбивчивые, все они дезориентируют меня.
Нет! Очнись! Возьми себя в руки!
Это не Мерьям. Эта девушка не может быть ею. Я попал в очередной капкан, расставленный Рифатом.
Мерьям погибла. Она умерла у меня на руках.
Умерла же? Сто процентов!
Запах смерти вперемешку с порохом до сих пор ощущается, когда я проезжаю по шоссе, на котором её жизнь оборвалась, а моя разрушилась.
Тогда кто сейчас стоит рядом и с явным сожалением смотрит в мои застывшие глаза, в которых в эту самую секунду мелькает ужасающая картинка той роковой ночи? Что за девушка смогла навести на меня парализующую кому, из которой я не могу выбраться?
— Мужчины, где же ваши манеры? Здесь же есть мужчины? Поухаживайте за мной, будьте так добры, — льётся её звонкий голосок, похожий на мелодию колокольчиков, способный сковать сознание путами и погрузить меня в приятные воспоминания.
Я окончательно уничтожен, я раздавлен, я разбит. Сердце обескровлено, оно обесточено, жизни больше нет, как и смерти.
Во что теперь верить?
Мерьям указывает на плотно задвинутый стул, изображая из себя высокомерную госпожу, чего прежде в ней никогда не наблюдалось.
Она продолжает что-то говорить, тряся перед собой бумажными пакетами именитых брендов… Только я уже не понимаю ничего… Для меня её слова стали зашифрованным кодом, неподдающимся никакому переводу.
Меня словно бросили в море. Из-за образовавшейся в сердце огромной пробоины, кровожадные волны в считанные секунды поглотили меня. Они отправили меня на дно, где всё стало бессмысленным. Я хоть и слышу её приглушённо, ведь сознание моё всё ещё барахтается под толщей воды, но последние сомнения, закравшиеся в душу, отбрасываются. Это именно она. Она, а не иллюзия.
Это она… моя Мерьям…
Только её голос всегда был слаще карамели, только его прежде я готов был слушать часам напролёт, только она раньше была моим жизненным топливом, моей путеводной звездой.
Авраам от вопроса Мерьям оторопел. Если он окажет чужой женщине внимание, то ревнивая жёнушка сдерёт с него три шкуры. От меня внимания ждать не стоит. Я по-прежнему в коме. Я не в том состоянии, чтобы элементарно вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы двинуться с места.
В результате стул выдвигает подоспевший официант. Она присаживается, расправляет подол короткой юбки на бёдрах, и раскрывает свои объятия, впуская в них Арслана. Мерьям гладит мальчика по вьющимся вихрям на затылке. Она нашёптывает ему что-то, отчего тот задорно хохочет. Он носом зарывается у неё в шее, повиснув на ней как панда на бамбуке, а я всё это время не могу оторвать взгляда от её совершенного лица, от глаз, по которым когда-то сходил с ума. Всё остальное стало для меня серой и безликой массой. Всё, кроме Мерьям.
Сквозь гул я улавливаю непрекращающийся сигнал своего телефона, конечности постепенно отходят от онемелости. Я чувствую разрывающую вибрацию в ладони и вмиг получаю болезненный удар по темечку. Потерявшись среди реальности, я совсем позабыл о необходимости ответить Шаху на звонок. Мне нужно сообщить ему о полной готовности, но я не могу. Мой разум из толщи воды отправился в открытый огонь, но кажется я начинаю приходить в себя. Соображаю, что всё вокруг меня лишь постановочный спектакль, разыгранный Рифатом Чалыком.
— Эмир, что ты медлишь? Ты сейчас упустишь момент и всё, — нервно жужжит София мне на ухо.
Вероятно, она не признала Мерьям или же в отличии от меня Софии удалось сохранить трезвый рассудок, чтобы придерживаться плану.
— Рифат, ты познакомишь нас с девушкой? — интересуется Айлин, ревностно поглядывая на своего муженька, поплывшего от красоты девушки, после чего женщина уже обращается к самой Мерьям: — Вы напоминаете мне дочь Марионэллы. Вы случайно не из рода Элмас будете?
Рифат злобно скалится. Он стискивает зубы до скрежета. Моя фамилия — раздражитель для него, что-то противозаконное.
— Мерьям моя дочь, она мать моего внука! К Элмасам она не имеет никакого отношения, — выплёвывает хлёстко этот лжец, сверлит взглядом меня, затем своих друзей, начинающих что-то подозревать. Его ложь притупляет все мои растерянные чувства. Кулаки инстинктивно сжимаются,
