Дикая полынь - Цезарь Солодарь

- В моем классе ты будешь не Юра, а Юдко. Потрясенный мальчик несколько дней не ходил в школу.

Приблизительно то же самое и по такому же поводу пришлось выдержать и подростку из Львова Юре Ковригару.

Одиннадцатилетним близнецам Игорю и Олегу Кароль из Минска пришлось превратиться в Игала и Эли. Мальчики взволнованно спрашивали взрослых:

- Разве наших имен надо стыдиться?..

Дети, приехавшие из Советской страны, с нескрываемым ужасом глядят на своих сверстников, обучающихся в религиозных школах. Их внешний вид производит зловещее впечатление на ребят. Мальчики обязаны носить черные сюртуки и шляпы. А девочки даже в жару облачены в платья до пят и черные чулки.

Но именно при религиозных школах созданы интернаты. И по материальным соображениям некоторые семьи принуждены отдавать детей в такие школы. Это вызывает отчаянный протест ребят. Когда Рите Шор показалось, что ее пошлют учиться в религиозную школу, с ней случился истерический припадок.

А сколько горьких слез пролили минувшей осенью детишки, привезенные на "землю отцов" из Советского Закарпатья! Сочтя их родителей наиболее "податливым материалом", власти срочно создали ульпан - интернат специально для этих детей. В официальном объяснении было сказано, что он создается "для изучения иврита и иудаизма детьми в возрасте от 6 до 14 лет". Родителям отданных в религиозную кабалу детей были обещаны кое-какие материальные блага. На широковещательные объявления родители не откликнулись - и тогда по заранее подобранным адресам стали ходить представители раввината в сопровождении вербовщиков из специализированного ульпана. И напуганные дети несколько дней кряду боялись высунуть нос на улицу - вдруг схватят вербовщики да насильно увезут в ненавистный интернат!

Подобные факты показывают, что своих новых граждан религиозные власти Израиля настойчиво пытаются с юных лет отторгнуть от всего человеческого, от полнокровной, содержательной жизни.

О том, какой махровый шовинизм процветает в Израиле, можно судить по тем мучительным унижениям, на которые приходится идти матерям-иноверкам ради того, чтобы их детей считали рожденными от еврейки и признали полноправными израильскими гражданами. Ранее проживавшая в Риге Любовь Гордина встретила в Израиле молодую женщину, вынужденную омывать себя в ритуальной бане при нескольких мужчинах представителях раввината. После этого унизительного ритуала, без проведения которого ее не сочли бы обращенной в иудаизм, женщина поседела.

Откуда бы ни привезли ребят - из Литвы, с Украины, из Грузии, никак не могут они примириться с отсутствием в школьной программе русского языка. И с горьким сожалением, даже со слезами вспоминают оставленные на родине любимые русские книжки.

Мальчик из Ташкента привез с собой в Натанью "Записки охотника" Тургенева. И началось паломничество к нему малышей, которых, как и его самого, родители лишили родины. Книжку выпрашивали на ночь, хоть на несколько часов, предлагали за нее залог.

Чтобы хоть как-нибудь утолить тоску своей тринадцатилетней дочери Лизы по русскому языку, Исаак Ваншенкер купил для нее номер газеты "Трибуна", издававшейся на русском языке. Девочка интересуется спортом и сразу же начала читать футбольное обозрение. Но через несколько минут с раздражением вернула отцу газету:

- Если бы я в пятом классе так написала диктант, то получила бы жирный кол! Это не русская газета, это газета грамматических ошибок.

Израильские школьники зачастую не верят рассказам новоприбывших ребят о советской школе, о пионерских лагерях, о развлечениях и досуге. Та же Лиза Ваншенкер как-то поделилась со своими одноклассницами:

- Дома мы один раз в месяц ходили всем классом в какой-нибудь театр на утренники. Хотела бы я знать, какой новый спектакль выпустил наш ТЮЗ - туда мы ходили особенно часто!

Школьники, искренно уверенные в том, что Лиза привирает, что никаких театров специально для детей нигде нет и в помине, рассказали о Лизиной "брехне" классному наставнику. А тот, придя в класс, благодушно "успокоил" своих учеников:

- Лиза не лгунья. Она просто большая фантазерка. Фантазирует, фантазирует, а потом сама начинает верить своим фантазиям. Ничего, это у нее пройдет.

Лиза спорила, доказывала, горячилась. Но весь класс только дружно смеялся над ней. А кличка "фантазерка" так и осталась за девочкой, мучительно травмированной таким отношением к ее правдивым словам.

Привезенные в Израиль из социалистических стран дети никак не могут воспринять новый смысл таких слов, как "забастовка", "хозяин", "биржа труда". Особенно раздражает ребят равнодушие школы к фактам, с их точки зрения, потрясающим.

В городе Холоне по наущению фабриканта был избит один из местных коммунистов, призывавших рабочих к забастовке. Узнав об этом, двое приехавших из Советского Союза ребят предложили своим соученикам написать от имени всего класса письмо в газету. И очень переживали, встретив отказ.

Так искажается представление ребят о нравственных обязанностях, травмируется их сознание, калечатся их души.

Ребята беспрерывно слышат разговоры взрослых о войне - это убийственно влияет на них.

Война! Расплата! Месть!

Такие зловещие призывы разносит израильское радио. Они тягостно отражаются на самочувствии и настроении детей.

- Для наших ребят, родившихся на советской земле, слово "мир" было едва ли не одним из первых услышанных ими слов, - делится своими мыслями Клара Розенталь. - О мире им рассказывали в школе. О борьбе за мир читали они в детских журналах, слышали по радио и телевидению. И вдруг все совершенно противоположное: война, война, война! И дети заметно нервничают. Вспоминают рассказы родителей про дни гитлеровского нашествия, про воздушные тревоги, бомбежки. Один мальчик из Кишинева возбужденно напомнил маме, что надо поскорее узнать, где находится в Пардескаце ближайшее бомбоубежище... Как вы знаете, врачи установили, что многие новоприбывшие взрослые заболевают в Израиле нервным расстройством. Может быть, во мне говорит не только медик, но и мать, но я утверждаю: это в полной мере (а возможно, и в большей!) относится и к детям.

Врач-невропатолог Иосиф Григорьевич Бурштейн, не знающий о моей беседе с Кларой Розенталь, полностью подтверждает и развивает ее выводы:

- Многие взрослые люди, угнетенные неожиданной для них тяжелой израильской действительностью, впадают в депрессию. Это не раз приводило их к самоубийству. Так покончили с жизнью москвич Семен Ладыженский, москвичка Каплан, несколько женщин из Грузии. Дети же реагируют на подстерегающие их огорчения по-иному: повышенной возбудимостью, болезненной недоверчивостью, безотчетным страхом перед окружающим.

Словно подтверждая выводы врача, маленькая Далико Шамелашвили простодушно рассказывает:

- А вы знаете, в Израиле дети почему-то очень боятся офицеров. Те ходят важные, хмурые, ни на кого не глядят. Сначала я смеялась над своими новыми подружками: что вы, у нас даже генералов никто не боялся!.. А потом я тоже старалась не попадаться на глаза офицерам...

Еще раньше, до того, как израильтяне стали панически опасаться гибели своих отцов, сыновей, мужей в Ливане, мне пришлось слышать от взрослых беженцев, что израильские офицеры вышагивают по улицам с какой-то подчеркнутой надменностью и высокомерием, как бы подчеркивая свое кастовое величие.

И Далико по-своему выразила это:

- Идут офицеры, а кажется, что идет война...

Эти впечатляющие слова девочки, чья мать покончила на израильской чужбине самоубийством, я вспомнил, слушая взволнованную речь генерального секретаря Всемирного Совета Мира Ромеша Чандры на закрытии Всемирного конгресса миролюбивых сил в Москве.

Выдающийся деятель международного движения за мир показал многотысячному залу пачку адресованных конгрессу открыток и листочков с надписями, рисованными буквами и незамысловатыми детскими рисунками. Просто и выразительно сказал Ромеш Чандра, что во многих уголках земли дети инстинктивно чувствуют устрашающую опасность войны и болезненно реагируют на нее.

Такое горькое чувство особенно свойственно детям в Израиле. Они ощущают сгустившиеся над этой страной черные тучи войны. Они утрачивают ребячью жизнерадостность. Они совсем не знают подлинного детства.

Даже на самых маленьких обрушивает уклад израильской жизни горестные новшества. Ну что в самом деле может ответить мать на бесхитростный вопрос своей крохотной дочурки:

- Мамочка, а почему ты меня не отводишь в детский садик?

Не станет же мать объяснять ей, что на новом месте плата за пребывание ребенка в детском саду по карману только весьма зажиточным родителям. А таких естественных "почему" у детишек накапливаются десятки.

- Почему мне здесь еще не купили ни одной игрушки, ни одной книжки?

- Почему я ни разу не была здесь в детской поликлинике? Помнишь, врач говорил, что если я к ней не приду со здоровым горлышком, то оно у меня заболит.