Ледяной дракон. Академия выживания - Катерина Зиборова

– Что-то еще?

– Вы знаете, чем закончилась встреча Палача и Къера?

– Битвой титанов, – пробормотала Мадам, потирая виски. – От дома только пепел остался.

Вот это да!

– А жертвы?

– Къер жив. Свидетели видели, как он на своих крыльях в сторону дома летел, а Палач пропал.

– В смысле? – тут же переспросила я.

– В прямом. Труп не нашли, но, возможно, он ранен. А что?

– Да просто интересно, – пожала я плечами. – Вы как-то говорили, что я могу изучить дело Къера.

– Вон тот шкаф, третья полка, – с поразительной легкостью отозвалась Мадам.

Более не обращая на меня внимания, она вновь погрузилась в работу, а я, выудив на свет пухлую папку, направилась к себе.

– Куда? Тут читай, – тут же окликнула она меня.

Тихо чертыхнувшись, я развернулась и присела на диванчик в зоне отдыха. Та-а-ак, посмотрим, что вы за человек, господин Къер. Ага, родился, учился, работал, почти женился… И все. О драконе и впрямь мало что было известно. Прямо отшельник какой-то.

Время шло. Незаметно пролетел месяц, потом еще один. Я не покидала остров, вплотную занявшись учебой. Арс, как водится, помогал. Даже Рэн приложил руку к моему обучению. А вот Брайан все реже появлялся дома.

В один из редких дней, когда ученый все же осчастливил нас своим появлением, он предложил мне поучаствовать в эксперименте. Проверить, как будет работать его новое изобретение, глушащее «драконий зов». Честно говоря, я скептически к этому отнеслась и, как выяснилось позже, была права. Три раза меня выкидывали через портал в Темную империю. И два раза я с трудом успевала унести ноги. А третья вылазка и вовсе закончилась удивительно. Къер не пришел, зато передал букет тюльпанов с запиской. В ней он говорил, что прекращает преследовать меня.

Была ли я удивлена? Да! Но Мадам подтвердила слова дракона. Он отозвал ориентировки на меня и, казалось, вообще вычеркнул меня из своей жизни, став затворником. Зато я помнила. Помнила, благодаря кому оказалась здесь, и тихо бесилась.

О Палаче новостей по-прежнему не было.

Наступила зима. Стараясь отвлечься от грустных мыслей и тоски, я полностью посвятила себя учебе. Книги были прочитаны, стойки отработаны, я даже вполне сносно научилась накладывать грим. Я совершенствовалась и искала разные образы. Роковая блондинка с пухлыми губами шла медленно, соблазнительно покачивая бедрами. А запуганная серая мышка в огромных очках ходила сгорбившись, боясь поднять взгляд.

Оглянуться не успела, как наступили праздники. Рождество я встретила с Мари. Только глядя, как в камине пляшут язычки пламени, а игрушки на ели ловят рыжие блики, я поняла, что праздник этот, по сути, пустышка. Для меня. Вокруг не было ни друзей, ни родни, не было громких тостов, наполненных весельем. Радости и надежды. Только чувство грусти и некой бе– зысходности. Но именно в тот день я решила для себя кое-что. Когда магия вернется, я должна съездить в Лазурию. Бабушка и дед давно покинули этот мир, но, насколько мне известно, их дом принадлежит матери. А это значит, что у меня есть призрачный шанс узнать о прошлом. Кто знает? Возможно, сохранились какие-то письма, способные хотя бы частично ответить на мои вопросы?

Ах да. Мать и Маркус по-прежнему были под стражей. Суд не проводился. Я не стала уточнять причины задержки. Мне хватало только знания того, что они обживают новые, роскошные хоромы с крысами. Братик так и жил у бабушки по отцу. За него я не волновалась. Хотя пару раз давила в себе желание хотя бы одним глазком взглянуть на мальчишку.

Я открыла дверь в свою комнату, и луч света, идущий из коридора, выхватил Рэна, сидящего на подоконнике.

– Ты что здесь делаешь?

Я даже спрашивать не стала, почему он считает приемлемым появляться здесь, когда захочет. Бесполезно. Больше удивляло, что инкуб явился посреди недели.

– Ты мне не очень нравишься, – тут же отозвался он.

Ох, вот только очередных разборок мне не хватало. Устало вздохнув, я закрыла за собой дверь и включила свет.

– Ты тоже не мой идеал, ну а что? Похоже у нас намечается вечер признаний.

– И разговаривать с тобой мне не о чем.

– Аналогично.

Инкуб одарил меня недовольным взглядом и, скривившись, отвернулся.

– Не коммуникабельна, – на грани слышимости посетовал он, а потом громче добавил: – С женщинами я разговариваю только по необходимости. И твоя манера общения выводит из себя. Обычно я с легкостью могу закрыть неугодную мне тему и перейти к более… приятному времяпрепровождению, но ты…

– Мне сказочками рот не заткнешь, – согласилась я.

– В этом и проблема, – кивнул Рэн. – Ты отличаешься от других, и это бесит. С одной стороны.

– А с другой? – осторожно поинтересовалась я, присаживаясь на край постели.

– Общение с тобой – новый опыт.

– Поправь, если ошибаюсь, ты мне сейчас в открытую мировую предлагаешь? И это после всевозможных подколов и холодного, словно лед, общения?

– А что, не похоже? – тут же ощетинился Рэн. – Давай, говори со мной.

– О чем? – растерялась я.

– Ну о чем можно с женщиной поговорить?

– О многом. Ты хоть тему задай.

Инкуб на несколько минут замолчал, а потом с явным трудом выдавил:

– Погода сегодня хорошая.

Бросила взгляд на разбушевавшуюся за окном метель. Ага. Очень.

– Скажи, ты спор, что ли, проиграл?

– С чего ты это взяла? Я просто хочу…

– Да поняла я, просто странно.

Смотря на непривычно замкнувшегося инкуба, я горестно выдохнула и спросила:

– Как дела на личном фронте?

Глаза Рэна загорелись, а я следующие несколько часов была вынуждена выслушивать истории о похождениях инкуба.

Слово за слово, и как-то незаметно я отпустила себя, выплеснув на Рэна часть терзаемых меня чувств. На удивление, стало легче.

Мы редко собирались, но сегодня, поздним январским вечером, наша команда за долгие месяцы была в сборе. Только оказавшись отрезанной от парней, я поняла, что каждый из них мне по-своему дорог. Я с улыбкой смотрела на них и отчетливо понимала, что ни на что бы не променяла общение с ними. Рэн был слишком прямолинеен и груб порой, зато только с ним я могла безнаказанно язвить, получая в ответ шпильки. Арс – всегда приходил на помощь, но, вжившись в роль преподавателя, безбожно гонял меня по вопросам и порой доводил придирками до нервной икоты. Брайан же, несмотря на свой плотный график, пытался придумать для меня «достойную защиту». Бедняга так и не смог оправиться после прошлых неудач и с фанатичностью сумасшедшего ученого пытался доказать всем, что он лучший. Конечно, в первую очередь он желал утереть нос собственным неудачам.