Муж для девочки-ромашки - Арина Ларина

– За гробовое молчание. Гробовое от слова «гроб», – облегчил ее сомнения будущий шеф. – Шучу, не зеленей. Лада, ты ей объяснила?

– Не успела. – Лада появилась из-за стола, не досмеявшись до конца, поэтому никак не могла успокоиться и периодически фыркала.

– Поторопись, коза, – ласково предложил шеф и удалился.

– А вы его секретарь? – вежливо спросила Надя, решив налаживать отношения с контингентом. То, что Клякман так вовремя отошел от дел и так удачно пристроил помещение, было добрым знаком. Фортуна поворачивалась к Надюше если не лицом, то хотя бы боком.

– Ты с луны свалилась? Знаешь, мне вообще кажется, что ты тут не приживешься.

– Ошибаетесь. Мне очень нужны деньги, поэтому сейчас я согласна прижиться даже в гадюшнике, – ощетинилась Надя, все еще стараясь соблюсти приличия.

– Так тут хуже, – простодушно «порадовала» ее Барби. – Я б тоже в гадюшник хотела. Босс на тебя запал, значит, если его баба тебя не убьет, то девки тебя удавят. От зависти.

– Почему? – прошептала Надя. – Я с ним не буду ничего…

– Если с ним не будешь, то он тебя вообще на субботник отправит.

Слово «субботник» ассоциировалось с двумя вещами: толпой народа с граблями и лопатами и с проститутками.

– Лада, простите, а вы чем торгуете? – отважилась на наводящий вопрос Надежда.

– Торгуете? – презрительно дернула плечиками Барби. – Тут не торговая точка, а массажный салон. Будет. Только надо эту нору в порядок привести.

– Массажный? – попятилась Надя. – С массажистами?

– С массажистками! – проорала Лада. – А чего морду скособочила? Не нравится? Ишь ты! Чистюля нашлась, белый ангел. Тебе ж деньги нужны, чего шарахаешься? А ты за что собиралась такие бабки получать?

– До свидания. – Надя вылетела из приемной, потом на улицу и без сил прислонилась к стене. «Может, я и правда зря из себя чистоплюйку строю. Сама в такую грязь влезла, что теперь и не разобраться. Почему я все делаю не так?! Почему? Вернуться? Тогда уж лучше, наверное, украсть эти деньги. И отдать. Или, если не повезет, сесть. Тогда кредитор точно не доберется. Или надо было согласиться и не выпендриваться? Но работать в борделе! Мама спятит от восторга и сожрет меня живьем, потом выплюнет и до самой старости будет топтаться на моих костях, опозоривших семью».

Мобильник тоскливо и настойчиво зашевелился в кармане.

«Все. Этот. Что ему сказать? Что? – Надя быстро выкарабкалась из состояния меланхолического философствования и начала быстро соображать. – Совру что-нибудь. По ситуации. Скажу, что завтра деньги будут».

– Надька, ты чего не звонишь? – Вика бодро стучала каблуками и с кем-то на ходу здоровалась.

– Ой, у нас тут такое, – пробормотала Надюша. – Я теперь безработная.

– Отлично, – непонятно чему обрадовалась Вика. – Трудовая и паспорт на руках?

– Паспорт дома, а трудовая… – Тут Надюша сообразила, что трудовая теперь неизвестно где. Судя по методам уборки ее бывшего рабочего места, трудовые коллектив теперь должен был искать на ближайшей свалке. – Трудовую сейчас найду.

– Ищи быстрей, – посоветовала Вика. – И несись ко мне на работу. Тут симпатичная вакансия нарисовалась. Как по заказу, подарочек судьбы.

– Как это? – Надя с некоторых пор к подаркам судьбы относилась с опаской. – С чего вдруг?

– Ты белены объелась? – Цокот каблуков замер. Похоже, Вика от неожиданности встала как вкопанная и сейчас выдаст разборчивой подруге по полной программе. И точно. Красовская заорала так, что Надюша едва не выронила трубку: – Ах ты ж зараза! Думаешь, самая умная? Не с тем спишь, курица, ох не с тем!

– Ты что? – опешила Надюша. – Я вообще ни с кем не сплю.

– А вот это плохо, – неожиданно спокойно отреагировала Вика. – Для здоровья, самооценки и позиционирования себя относительно ненормальной мамаши. Не имей привычки принимать все на свой счет. У меня тут свои проблемы. Но они легко решаемы. Лишний повод вспомнить, что никогда не следует считать себя самой умной.

Виктории явно хотелось чем-то похвастаться, поэтому Надя послушно поинтересовалась:

– А что случилось?

– Случилось. Есть тут одна жаба, на мое место метит. У нас в систему каждый заходит под своими инициалами. Я забронировала «vip-группу» на Новый год, и мест больше не осталось, почти. Только на индивидуалов чуток есть. Так вот я вчера унеслась утюг выключать и рогами о косяк стучать, а из системы выйти забыла. Так эта умница удалила мою группу, забила свою, мест нет, и я своих «випов» теперь вставить никак не могу. А места уже подтверждены, скандал будет. Только промахнулась, голуба. Я ее вычислила. Посмотрела, кто сразу после удаления свою группу вставил, и вычислила. Вот как все просто. Все ж знают, что мест нет, группы никто на эти даты не принимает. А я сейчас возьму и перебронирую своих заново. Просто нужно знать, с кем дружить. Кстати, ты, Надюха, очень правильно со мной дружишь. От меня есть польза. А от тебя нет. Поэтому я тебя просто люблю, безо всяких оговорок и условий. Как думаешь, как я выкручусь из этой сложной ситуации, когда система запрещает бронирования?

– Переспишь с системным администратором? – предположила Надя, вспомнив последний пассаж подруги про то, что «курица не с тем спит», и тут же прикусила язык.

– Дурища моя, – ласково хохотнула Красовская. – Как ты могла такое подумать…

– Извини, Викуль, я машинально брякнула, – покаянно пробормотала Надя. – Я не имела в виду, что ты со всеми…

– Да спала, спала, успокойся. Только не с системным администратором, а с замом генерального. И всего-то один раз, зато какая теперь польза обнаружилась. Попрошу его моих «випов» забронировать, напою, наплету, вот Лариске сюрприз будет! А ты мотай на ус. Тебе в этой каше теперь вариться. Хотя под моим крылышком ничего особого тебе не грозит. Так что давай, дуй в нашу степь, пока она ковылем не заросла.

– Кто? Степь?

Но Вика уже не слушала, щебеча нежным голосом по-английски. Видимо, закрепляла свое влияние на всемогущего зама.

Бывшие сослуживцы, словно стервятники, кружили над выброшенным скарбом и расхватывали все, что плохо лежало.

– Где трудовые? – Надя дернула за рукав Шурика, собиравшего цветные пластмассовые скрепки.

– А вон, – он ткнул пальцем в кучку одинаковых сероватых папок с надписью «дело». «Дела» валялись прямо на грязном асфальте.

«Ну, Клякман, ну, гад! – Надя потрясенно моргнула. – Такой интеллигентный, такой весь из себя порядочный, и столько дерьма с изнанки! Взял и вышвырнул всех, как старье ненужное. И документы бросить не постеснялся».

Видимо, она высказалась вслух, поскольку пожилая уборщица, давно тайно влюбленная в подходящего ей по возрасту директора, неожиданно начала его оправдывать: