Восьмой (СИ) - Бросс Тим

Несколько минут он сидел в полном молчании, смотря в одну точку перед собой. Затем наконец собрался с мыслями.

— Алла, наверно, так оно даже лучше, если больше не нужно никем притворяться. И раз так всё вышло, может быть, начнем сначала? Не так, как было раньше, а по настоящему? Будем ходить на свидания, встречаться, общаться?

— До тебя до сих пор не дошло?! Ты мне не нужен!

— Но… нам же было хорошо вместе?

— Тебе может и было, мне же было отвратительно!

Больше Аркадий не произнес ни слова, снова замкнувшись в себе.

Возвращение домой было изматывающим. Им снова пришлось сидеть рядом друг с другом, все эти несколько часов. Алла не могла уснуть, боясь снова прикоснуться к этому предателю. Аркадий же продолжал сохранять молчание, смотря в одну точку. Все эти долгие часы. Один раз, правда, попытался что-то ей сказать, но после злобного рыка от неё снова замолк.

Эти несколько часов были пыткой. Но рано или поздно всё когда-то заканчивается, самолет наконец долетел. Пассажиры начали подниматься, забирать вещи. Аркадий попытался было помимо своей сумки забрать и чемодан Аллы, но она решительно оттолкнула парня, подхватила свой багаж, благо легкий, и уверенно пошла к выходу. Пожав плечами, он двинулся следом.

***

Двое стояли в тенях здания аэропорта. Первый с трудом пытался приладить волосы, делавшие его похожим на дикобраза.

— Провести на крыше самолета почти двенадцать часов во время его полета. И всё только для того, чтобы не дать тем двум о чем-либо говорить. Не могу быть уверенным, что соглашусь на такой подвиг ещё раз.

Второй протянул ему бутылку воды, только что извлеченную из пустоты.

— Спасибо. Вот бы Заказчик сам попробовал так полетать, — первый отпил из бутылки, чуть повернулся и поперхнулся. — Черт, Заказчик!

— Я не черт, — к ним подошел высокий человек, одетый в длинное серое пальто, внимательно посмотрел на обоих. — Я как-то провел, помнится, несколько часов ночью на крыше небоскреба, обдуваемый всеми ветрами. Потом пришлось спрыгнуть вниз на оторванной железной пластине. Давно было, не в этом мире. Тоже повторять не хочется.

Он вытащил из потайного кармана небольшой плоский пакет.

— Вот, передадите это Эвелине, когда придет время заплатить за её работу с Игорем. Меня она, само собой, видеть не должна будет. Потому что знакома со мной, пусть и косвенно. Настоящего моего имени не называйте. Да и у меня будут тогда трудности в работе, не до лишних движений будет.

Заказчик отвернулся и пошел обратно, по пути доставая смартфон и отвечая на вызов.

— Да, уже иду, скоро буду…

— И вот тебе, получается, ответ, почему ему известно многое наперед, — задумчиво пробормотал второй, достав ещё бутылку воды. С её помощью первый смог, наконец, уложить волосы обратно и оба они исчезли в порыве ветра.

***

Аркадий достал свой смартфон, попытался было вызвать такси, но аппарат мигнул и отключился, полностью разрядившись. Алла мстительно усмехнулась, ожидая свое такси, не хватило на эту неделю захваченной им с собой банки.

— Ну, — задумчиво произнес себе под нос он, — два дня лесом, два дня полем, а там и рукой подать.

Похоже, решил пешочком добираться. Пусть прогуляется, ему полезно.

Но далеко уйти не удалось, неподалеку остановился внедорожник, в который уже садились Паша и Оля, за рулем двоюродный брат Паши.

— Алла, Аркадий, давайте сюда, — крикнула Оля.

— Пойдем? — Предложил он ей, но Алла лишь демонстративно отвернулась, продолжая ждать такси.

Снова пожав плечами, он залез в машину.

Некоторое время ехали в полном молчании, настроение у всех было угрюмое и подавленное. Разве что брат Паши был весел, но и тот, спустя пару попыток разговорить пассажиров тоже замолчал, сконцентрировавшись на дороге. Свет фар выхватывал придорожные кусты, деревья, от скуки Аркадий принялся считать их, на второй сотне сбился, начал было снова, но понял, что ему что-то рассказывают.

— А? Я сильно отвлекся, — он оторвался от созерцания пейзажа.

— Я говорю, что не понимаю, что на неё нашло, — вздохнула Ольга. — Вроде бы у вас всё замечательно было. Конечно, в то, что вы прямо уж давно встречаетесь, не поверила сразу, я же давно свою подругу знаю, малейшие нюансы поведения могу различать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Если у вас настолько хорошо знающие вас друзья, не пора ли завести новых? — Аркадий грустно усмехнулся, посмотрел на них. — Ну да, мы с Аллой не встречались и даже не общались. До вашего звонка с месяц назад, что хотите её с кем-то познакомить.

— Надо признать, — подал голос Вячеслав, тоже ехавший с ними, — что если вы и играли свою роль, то очень хорошо. Либо вы хороший актер, либо слишком увлеклись.

— Скорее увлекся, актер из меня так себе, — он пожал плечами, откинулся на сиденье.

— Да и она увлеклась, — продолжила Ольга. — Может, из-за этого и испугалась? Всё таки, Аркадий, ты, наверно, не знаешь, но у неё уже было несколько неудач.

— Знаю, мы как-то разговорились с ней, как раз когда в лес ездили, недели две назад. Она призналась, что не слишком ей везло. Правда, в подробности не стала посвящать. Максимум, что знаю — то, что третий муж после развода ей в наследство кредит оставил.

— Неприятно, видимо, было рассказывать, — Ольга снова вздохнула, — что после смерти родителей Аллы третий муж взял тот кредит под залог квартиры, на имя Аллы. Слишком доверяла она ему, подписала не глядя, а потом вот и развод потребовал почти сразу же. И с деньгами куда-то умотал, до сих пор не найден.

— Вот после этого, думаю, она и не хотела никого пускать в свою жизнь, — присоединился Павел. — А ты, Оля, всё так и норовишь её с кем-нибудь познакомить. А результат?

— Ей уже почти тридцать пять, — огрызнулась, отводя глаза, — уже почти шесть лет прошло с третьего развода, а крест на своей личной жизни намертво поставила. Ну как на такое можно смотреть спокойно?

Повисла тишина, нарушаемая лишь дорожным шумом. Мимо проплывали другие машины.

— А вот, всё таки, Аркадий, интересно, — Ольга решила нарушить молчание, — тебе ведь двадцать три года, Алле же тридцать четыре. Вот тут я как раз мало верила, что тебе может она понравится.

— Как раз наоборот, — парень пожал плечами. — Я помню, как она задала мне тот роковой вопрос, месяц назад, " — А вы не могли бы стать моим женихом?". Я тогда подумал, что ей двадцать шесть, максимум двадцать восемь. Потом она сама и сказала, что ей тридцать четыре. А у меня в голове щелкнуло — а какая к черту разница, сколько ей лет? Правда, понимал, что вряд ли у нас что-нибудь получится, но надежда, как говорится, умирает последней.

— Надо будет попробовать с ней поговорить, может, образумится, — она вздохнула, смотря на него. — А то ведь вижу, что ты уж точно не такой, как все её бывшие.

— Уж лучше я сам, — отрезал Аркадий. — Если будете пытаться вы, она наверняка только закроется в себе. Надо будет дать ей время, а то сейчас будет думать скорее эмоциями, они не всегда хорошие советчики.

Разговор прервался, потому как внедорожник приехал на парковку у его дома.

— Спасибо за всё, теперь я домой. Несмотря на то, как мы вернулись, — сказал Аркадий, — я рад нашему знакомству.

— Удачи, — Павел пожал ему руку. — И тебе спасибо, здорово ты нас выручил…

Глава четырнадцатая. После острова

Наконец она приехала домой, кинула чемодан в прихожей, прошла на кухню и рухнула на стул. И почувствовала, что готова разрыдаться. Ещё никогда, наверно, не ощущала себя такой одинокой. Позавчера, проснувшись на одной кровати с ним, с Аркадием, она… Она вдруг поняла тогда, каково это, быть кому-то нужной. Пусть это и был обман, пусть он и крутил с Ольгой за её спиной, пусть для него это всё лишь пустяк, но как же это было приятно, ощущать, что рядом есть он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если бы она не узнала позднее правды, чем бы это сейчас закончилось? Они с Аркадием вместе сидели бы рядом в самолете, целовались бы украдкой или не таились? Зачем вообще нужно было бы скрывать чувства, раз он был ей "женихом"? А сейчас бы пришли бы сейчас к ней домой, возможно, целуясь ещё в подъезде, не в силах оторваться друг от друга. Но продолжать жить во лжи? Наверно, куда лучше было бы не поддаваться ему тогда, после того поцелуя, оттолкнуть и всё, теперь бы не чувствовала себя вот так.