Загадки истории России - Николай Непомнящий

Вот почему на протяжении многих лет так усиленно подгонялось под романовскую историческую традицию дело «княжны Таракановой». Отсюда и все крайне тенденциозные публикации о ней, и в первую очередь Логинова и Мельникова-Печерского, изображавшие ее распутной женщиной и политической авантюристкой.

Кстати, нечто подобное случилось и с другим персонажем нашей истории — царевной Софьей. Тот же Блудов и по приказу того же Николая I, изучая материалы дела князя Шакловитого, одного из сторонников Софьи, настолько исказил смысл событий, имевших место во время стрелецкого бунта, что царевна, женщина, по единодушному признанию историков, умная и отнюдь не консервативная, предстала перед взором последующих поколений крайней реакционеркой, поборницей старины и противницей всяких реформирований.

И опять все делалось неспроста. Известно, что царь Алексей Михайлович, отец Петра I, был женат дважды — на Марии Милославской и — после ее смерти в 1669 году — на Наталье Нарышкиной. Софья принадлежала к линии Милославских, Петр — к Нарышкиным. Их дальними потомками были и Николай с Александром; потому-то эта линия так рьяно унижала все, что было связано с Милославскими. А ничего не подозревающие историки, с утра до вечера просиживая в архивах, старательно делают выписки и обильно уснащают ими свои работы. Позднее эти выписки перекочевывают в учебники истории, и целые поколения учатся по ним, с младых ногтей усваивая ложь, искусно привнесенную в архивные данные заинтересованными в ней людьми. Отсюда — негативное восприятие образа той же Софьи; отсюда же — устойчивое отношение к Таракановой как к заведомой самозванке.

Наш рассказ подошел к концу. Традиция в таких случаях требует подведения итогов, и мы не станем нарушать ее. Каковы же, в таком случае, выводы автора? Их два. Первый: существование многочисленных неувязок и необъяснимостей в деле «княжны Таракановой» ставит под вопрос официальную версию о ее происхождении и тем самым открывает для новых исследователей широкое поле деятельности. И не получится ли так, что в конце концов нам придется снять кавычки при употреблении словосочетания «княжна Тараканова»? Вывод второй: многолетние занятия русской историей и размышления над ролью некоторых ее фигур привели автора к твердому убеждению, что она, эта история, на протяжении последних трехсот лет была столь сильно фальсифицирована, что представляет собой, как бы мы ни противились такому утверждению, собрание исторических мифов. Виновники этого названы автором выше — Романовы. И начинается все с времен Смуты, устроителями которой, быть может, тоже были они. Кстати, подобные утверждения высказывались уже давно, однако Романовы в корне пресекали заявления такого рода. Несколько примеров. До сих пор неизвестно, кто же почти год занимал московский стол, прикрываясь именем Дмитрия, сына Ивана Грозного. Ныне существующая точка зрения, что самозванцем был монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев, ничего, кроме недоумения, не вызывает. Каким образом он мог быть помазан на царство, да еще всенародно, в Успенском соборе, если чернеца Гришку знали в лицо многие жители Москвы? Как бы ни старались ввести в заблуждение народ, он при виде совершающегося святотатства не позволил бы стать Отрепьеву царем. Однако факт, как говорится, налицо. Значит, что? Значит, новый московский царь мог быть кем угодно, но только не Григорием Отрепьевым. Многие историки прошлого, например Костомаров, убедительнейшим образом доказали это, тем не менее Отрепьев и ныне торжественно отождествляется с Лжедмитрием I. Необъяснимое ослепление!

Одно время казалось, что ответ на этот животрепещущий вопрос найден: в конце XIX века граф С.Д. Шереметев объявил о находке документов, позволяющих наконец-то раскрыть истинное лицо Лжедмитрия I. По этому поводу историк переписывался с профессором Петербургского университета Бестужевым-Рюминым и собирался издать книгу, и что же? Едва заявление Шереметева стало известно в широких кругах, как последовало высочайшее повеление задержать выход книги. Она так и не была издана, и мы до сих пор не знаем, что же хотел сообщить нам С.Д. Шереметев.

Нечто подобное случилось и ранее, когда Н.М. Карамзин вознамерился в своей «Истории» реабилитировать Бориса Годунова, считавшегося организатором смерти царевича Дмитрия в Угличе. К этому времени исторической наукой были накоплены факты, которые позволяли снять несправедливое обвинение с Бориса. О своем намерении Карамзин сообщил Михаилу Погодину, указав даже, в какой главе «Истории» будут помещены документы, свидетельствующие о непричастности Годунова к угличской трагедии. И что же? Император Александр I, узнав о планах Карамзина, «посоветовал» ему оставить все как есть.

О чем говорят все эти якобы случайные и не случайные запреты? На взгляд автора, только об одном — о самом близком, если не главном, участии Романовых как в акции с царевичем Дмитрием, так и в появлении первого самозванца. РОМАНОВЫ ЗНАЛИ, КТО ЕСТЬ КТО! ИМ БЫЛО ЧТО СКРЫВАТЬ, И ОНИ СКРЫВАЛИ ИСТОРИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ, СДЕЛАВ ДЕЛО СОКРЫТИЯ НАСЛЕДСТВЕННЫМ ДЕЛОМ.

Автор понимает, что подобным заявлением он рискует вызвать на себя огонь всех ортодоксальных историков, однако такая перспектива его нисколько не смущает. Он готов полемизировать по указанной проблеме на каких угодно уровнях.

Легенда о кончине Александра I, или тайна сибирского старца Федора Кузьмича

Российский император Александр I умер 19 ноября 1825 года в городе Таганроге. Такова официальная дата смерти государя, которую вот уже почти 180 лет, нисколько не сомневаясь в ее истинности, приводят авторы статей, заметок и информаций во всех справочниках и энциклопедиях — отечественных и зарубежных.

Но известно, что дата эта не только неоднократно подвергалась сомнению, но и решительно отвергалась. В народе сложилась легенда, которая «продлила» жизнь императора Александра Павловича до января 1864 года и связала его имя с именем сибирского старца Федора Кузьмича. Суть этой легенды, согретой какой-то особенной теплотой, бережно передаваемой из поколения в поколение, состоит в том, что император не умер в Таганроге, похоронен был труп другого человека, а сам Александр Павлович скрылся, долго скитался по России, а потом почти тридцать лет прожил в Сибири, назвав себя Федором Кузьмичом.

На протяжении многих лет в многочисленных журнальных статьях, в брошюрах и книгах историки, подтверждая официальную дату смерти Александра I, решительно отвергали «досужие вымыслы» о тождестве императора и сибирского старца, доказывали нелепость и абсурдность ходивших по России слухов. Надо сказать, в распоряжении оппонентов народной легенды был богатейший арсенал записок, дневников, воспоминаний, писем и других документов, достоверность которых, по их мнению, не могла быть подвергнута сомнению.

И все же находились исследователи (увы, их было мало, очень мало!), которые допускали реальность событий, составляющих суть легенды. Заметим, кстати, что они использовали тот же богатейший арсенал сохранившихся документов!

Почему возникла и оказалась столь живучей народная легенда о сибирском старце? где ее истоки? что ее породило? Ну а если и в самом деле рассказ о Федоре Кузьмиче — не более чем историческая легенда, та из многих, которые превращали царевича Дмитрия в Гришку Отрепьева, Петра III — в Емельяна Пугачева, а дочь императрицы Елизаветы Петровны — в «княжну» Тараканову?

Вопросы, вопросы, вопросы… Мы постараемся дать ответы на них. Но для начала нам необходимо будет, по примеру других исследователей, совершить небольшое путешествие в прошлое и прежде всего главным образом обратить внимание на последние годы царствования Александра Павловича.

На Тропауском дипломатическом конгрессе, проходившем в октябре — декабре 1820 года, австрийский канцлер Меттерних, встретившись с российским императором, удивился, как тот изменился после 1813 года.

— Вы не понимаете, почему я теперь не тот, каким был прежде? — с едва заметной усмешкой ответил Александр. — Прошло семь лет. И эти семь лет кажутся мне столетием. Сейчас я ни за что не сделаю того, что совершил в восемьсот тринадцатом… — Император помолчал, голубые глаза его сверкнули холодным блеском. — Не вы, князь, изменились, а я. Вам не в чем раскаиваться. Не могу сказать того же про себя.

Александр был прав. Он действительно изменился и действительно не способен был делами и поступками своими возвратиться к тем временам, когда проводил хоть и умеренные, но все же либеральные и хорошо воспринятые обществом реформы… Впрочем, и тогда, легко увлекаясь проектами государственных преобразований, он при первой же неудаче опускал руки, терял веру в начатое дело, в русский народ и испытывал состояние разочарованности и меланхолии.