Магистр Войны - Дэн Абнетт

— Что это? — спросил Харк.

— Нет, — сказал Маббон, прижимая ухо к гарнитуре, которую держал Варл. — Он это повторяет, как молитву. «То, что было сделано, должно остаться целым… отпрыск Великого Мастера…».

— Отпрыск? — сказал Харк, подходя ближе.

— Опять же, это открыто для интерпретаций, — сказал ему Маббон с извиняющимся пожиманием плечами. — Слово «отпрыск» может означать сделанную вещь, или ребенка, или что-то призванное. Это женского рода...

— Что, как дочь? — спросила Ойстин.

— Нет, я думаю, нет, — сказал Маббон. — Вещи женского рода. К кораблям, например, относятся, как к «ней». Подтекст – любое значимое творение.

Он сделал паузу.

— Что? — резко бросил Роун. — Что еще?

— Он только что сказал, — сказал Маббон, — он сказал, «Все это будет волей того, чей голос заглушает все остальные.».

Он посмотрел на Варла и покачал головой. Варл опустил гарнитуру.

— Он прекратил говорить, — сказал Маббон.

— Я напугана! — всхлипывала Йонси. — Я хочу, чтобы пришел Папа!

Элоди крепко ее держала. Она не знала, что сказать.

— Ну же! — крикнул Гаунт на адептов Флота, ремонтирующих стратегиум. Они бросили на него взгляд, озадаченные.

— Выкрикивание приказов может хорошо служить в Астра Милитарум, сэр, — сказал Мастер Техники, — но на Флоте мы предпочитаем более эффективную систему ободрения и поддержки.

Гаунт уставился на него, а затем сделал шаг назад и пожал плечами.

— Полковник-комиссар уже показал достоинства динамизма в этот кризис, — сказал Дарулин Мастеру Техники. — Он намного больше контролировал себя, чем любой из нас. Поскольку это сейчас мой корабль...

Его голос затих, и он бросил взгляд назад на тело Спайки на палубе поблизости, где Керт все еще ухаживала за ним.

— Это сейчас мой корабль, — повторил он. — И в таком случае… заставьте работать этот чертов стратегиум!

Вздрогнув от его ярости, адепты возобновили работу с возросшей энергией.

 — Первичная оптическая связь разорвана, мастер, — доложил один из адептов.

— Запасные части обнаружены в грузовом ангаре пятьдесят, — сказал другой, читая опись, которую ноосфера показывала перед его глазами.

— Для этого нет времени, — сказал Дарулин. — Поставьте мост. Срастите! Сейчас же!

Адепты замешкались.

Мастер Техники оттолкнул их в сторону. Он протянул руки и стал держать свои аугметированные руки над открытым кожухом стола стратегиума. Цепкие кабели, такие же тонкие, как бечевка, и такие же гибкие, как змеи, вытянулись из углублений на его кистях и червями проделали путь в сложный механизм, прикрепляясь и соединяясь.

— Соединение установлено, — сказал он. — Временная операционная связь на месте. У вас, приблизительно, четыре минуты.

Гаунт бросил взгляд на Дарулина.

— Мастер Техники поставил мост, — сказал Дарулин. — Его собственная биомеханическая система стала запасным компонентом.

— Активировать, — приказал Мастер Техники. Подали энергию. Он трясся и дрожал, но оставался стоять. Гаунт мог видеть слабый ореол утечки тепла, окружающий его.

— Это выглядит опасным, — сказал Гаунт.

— У всего есть предел, — ответил Дарулин. Он подошел к стратегиуму, ввел код допуска, и дисплей ожил.

Они уставились на него.

— Разрешение ухудшено, — сказал Дарулин. — Получение данных ниже по сравнению с тем, что у нас было раньше.

Они изучали дисплей. Блоки машинного текста и кода плавно скользили на гололите вокруг трехмерного изображения Армадюка. Это были кости корабля, скелетная диаграмма. Гаунт мог видеть три ярких раны вокруг кормовой секции корабля, точки повреждения, которые светили так ярко, что данные были отрицательными. Зона вокруг них была затуманена фрагментами несвязанных данных.

— Это дефекты изображения? — спросил Гаунт.

— Нет, — сказал Дарулин. — Это лучшее, что стратегиум может сделать, чтобы изобразить поле обломков.

— Значит, в нас сильно попали?

Далин нахмурился.

— В нас вовсе не попали, сэр, — мягко сказал он.

— Что?

— Эти три точки попаданий… это останки от трех абордажных кораблей, которые прицепились к нам. Вражеских рейдеров выжгли с нашего корпуса.

— Вы сейчас серьезно? — спросил Гаунт.

— Этот? — спросила Крийд, указывая на хищную тень вражеского корабля, который маячил над Армадюком. Он был настолько огромным, что только маленькая его часть вырисовывалась на сферическом поле дисплея.

— Да, — сказал Дарулин. — Вражеский боевой корабль уничтожил наших врагов. Он… он сберег нас.

— Спас нас?

— С великолепной точностью. Кажется так.

— Зачем? — сказал Гаунт. — Зачем?

— Это засвидетельствованный факт, что логика и склад ума Архиврага чужды нам, — сказал Келведон.

— Я знаю это лучше, чем многие, — сказал Гаунт. Он сделал шаг назад. Он осознал, что его трясет. Это была паника. Он работал на адреналине, наплыве, который, с которым он проходил годы войны и битв. Но сейчас он ощущал страх, неподдельный страх. Не страх перед опасностью, или перед безысходностью войны. Это был ужас.

Ужас перед неизвестным. Простая неспособность постичь и измерить темную работу Галактики. Он мог сражаться с физическим врагом, несмотря ни на что. Практическую проблему можно было атаковать и ликвидировать. Но это было непостижимо для него, и он презирал это чувство. Не было никакой логики. Чем сильнее он всматривался в это, тем меньше логики в этом было.

— Возможно... — начала Крийд. Все посмотрели на нее.

— Возможно, — сказала она, — это связано с территорией. Как банда против банды. Мы враги для обоих, но они совсем не друзья. Возможно, большой громила хочет нас для себя.

— Замечание не лишено смысла, — кивнул Дарулин.

— Значит, мы должны ожидать новый абордаж с боевого корабля? — сказала Крийд. — Я имею в виду, перегруппироваться и приготовиться снова отражать атаку?