Цель поэзии. Статьи, рецензии, заметки, выступления - Алексей Давидович Алёхин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Действительный талант не нуждается в специальном статусе «молодого» и не эксплуатирует его – как удачливые и красивые женщины обычно бывают равнодушны к «гендерной» проблематике.
Беда тех, про кого здесь написано, не в том, что молоды и еще не стали серьезным литературным явлением, а в том, что пытаются уговорить и себя, и других, будто их первоначальные опусы и есть новая литература, во всем ее величии. А вина – на безответственных взрослых, которые эти подростковые претензии подогревают. Когда по глупости, а когда и небескорыстно.
Как писал в уже цитировавшемся фрагменте о. Александр Шмеман, «раньше спасало мир то, что молодежь хотела стать взрослой. А теперь ей сказали, что она именно как молодежь и есть носительница истины…»
Все это напоминает игру в детскую железную дорогу – есть такая, ездит по кругу между подмосковными Отдыхом и Кратово, и все там, от машиниста до кондуктора, – дети и подростки. Хорошее и полезное дело. Но не стоит убеждать юных железнодорожников, что их узкоколейка и есть завтрашний день транспорта – пришедший на смену Транссибирской магистрали.
«Арион», 2007, № 3
Без промежутков
Медленно отдалите рисунок от лица… и вы увидите объемное изображение.
Инструкция к стереокартинке
Меня так и подмывало вслед за знаменитой тыняновской статьей и одноименной статьей Евгения Рейна, напечатанной пятнадцать с лишним лет назад в самом первом номере «Ариона», озаглавить эти заметки «Промежуток».
Потому как вторичные признаки налицо. Притом – всё те же.
«Школы исчезли, течения прекратились закономерно, как будто по команде» (это Тынянов). «Минимум индивидуальных и цеховых поэтических манифестов» (а это уже Дмитрий Бак о ситуации начала тысячелетия[7]). Заметим наперед, что и в том и в другом случае нам предлагают взглянуть на местность как бы через филологическую лупу (над которой Тынянов откровенно посмеивается): ну как еще приметить движение литературы, если не по череде громогласных заявлений авторов?
«Поэзия отступает», «проза победила», «прозаическая продукция растет» (Тынянов). Достаточно глянуть на сегодняшние лотки, чтоб убедиться в том же. А в больших книжных магазинах (которые в книжном мире – вроде «Перекрестка» или «Пятерочки» в торговле гастрономией) если и обнаружишь поэтическую полку, то главным образом с «классикой», как ее понимает издатель: на букву «А» – Ахматова рядом с Асадовым. Впрочем, и проза – тоже «как ее понимает издатель», с которым автор, сбежав от музы, давно уже вступил в законный брак. И если издательство имеет претензию на элитарность, то и проза попретенциозней, вплоть до полной нечитаемости; а если попроще, то в лучшем случае псевдоисторический детектив, выдаваемый за качественный жанр, а то и прямо дамская попса неглиже. Да поэты уже почти и не считаются писателями – так, недовымершие мастодонты прежнего мира не то новонародившиеся уродцы-чудики.
«Читатель… (журналов. – А. А.) тщательно обходит стихи» (Тынянов). Ну, это и комментировать не надо. Хорошо, в наши дни журналы продаются разрезанными. А то так и стояли б на полках, белея девственными прокладками между повестями и «круглыми столами» на темы ненаучной фантастики… Их даже в редких обзорах периодики почти перестали замечать – а обозреватель-то ведь не по своей воле читает, за деньги, мог бы и полистать.
«Сам стих стал любимой темой поэтов». Это уже давно и, в отличие от прочего, совсем не плохо. Это признак того, что поэзия чувствует себя – на своей территории, а стихотворец – не испытывает потребности быть «больше, чем поэт». Примеров сколько угодно. Вот Вера Павлова только что выпустила целый томик избранного «На том берегу речи» с подзаголовком «Стихи о поэзии» (на самом деле не только о поэзии, но об искусстве вообще, и еще шире: о творчестве). А Олег Чухонцев уже года два пишет изумительный цикл, являющий собой череду аллюзий к русским стихотворцам прошлого: поэтический диалог, перекинутый через век и два.
«Очень уж приелись вечера поэтов» (Тынянов). Еще как приелись. Эти бесконечные публичные читки, «проекты», «чемпионаты». Расписания и приглашения на них приходится выгребать из приходящей почты лопатой – вместе с рекламой средств для удлинения члена и призывами не пропустить сезонную распродажу в магазине спортивной обуви. Да это и похоже на распродажи: уважающий себя поэт вряд ли станет читать на публику чаще, чем раз-два в год (а лучше – раз в два-три года). Занятно, что в числе активных участников замечены и те, кто в 90-е задорней всех смеялся над «эстрадниками» 60-х. А устроителям все мало, и для очередного поэтического сабантуя придумывают уже и вовсе экзотические поводы – то это стихи про крокодилов, то групповое явление поэтов, чьи имена на букву «Ф». Завтра, пожалуй, примутся выдергивать из рядов и собирать в кучки – как когда-то на базаре мелкую подмосковную репку при единственной покрупнее (вместе это походило на желтенькие Юпитер со спутниками) – лысых, рыжих или живущих в квартирах, кончающихся на цифру семь.
Но песок неважная замена овсу: отсутствие внешних «событий», по которым поверхностная критика и окололитературные массовики, опережая филологов с лупой, только и способны судить о поэтической жизнедеятельности, производит на них гнетущее впечатление – даже не промежутка, а пустыни. Культуртрегеры (мне это слово кажется похожим на «штурмбаннфюрер» – и по звучанию, и по смыслу) занервничали. Начались лихорадочные поиски лидера. То это «новый» Цветков (по сильному моему подозрению, первоначально просто решивший спародировать стихотворца-приятеля и слегка контуженный нежданно грянувшим успехом). То спохватятся о Херсонском, который помаленьку печатался почти не замечаемый все эти годы, имея устойчивый круг читателей и уверенно обживая свою боковую, но вполне состоятельную поэтически нишу, – ну за него я только порадуюсь. А то и вовсе свалившийся с заграничных небес, как инопланетянин, новый гений с фамилией галантерейщика и такой же однообразно блескучей продукцией.
Отсутствие «событий» пытаются подстегнуть премиями – их пруд пруди (тоже, наверное, примета «промежутка»), и всякая премиальная команда дает – «своим». Это не значит, что среди премированных нет достойных. Однако припомним сюда и надежно забытую Мирру Лохвицкую, получившую в свое время Пушкинскую премию чуть ли не дважды, притом что Блок – не получал.
Но залатать проплешину «промежутка» все равно не удается. Потому что рекламные усилия литературных импресарио, заимствованные из арсенала масскультуры, способны обеспечить успех, но не творческую удачу: как справедливо заметил Михаил Айзенберг, успех и удачу «часто путают, хотя эти мнимые двойники почти несовместимы». Ну а тут даже не путают, а пытаются подменить.
Ощущение промежутка усугубляется поколенческим пробелом.
С первой поэтической генерацией нового времени, всерьез заявившей о себе в 90-е годы, – «поколением 30-летних» и теми, кто рядом
