Фавориты и фаворитки царского двора - Александр Николаевич Боханов

не могла своего мужа-садиста, но, запуганная и сломленная, боялась пожаловаться свекру – Императору Павлу Петровичу. Лишь только Александр Павлович и его жена Елизавета Алексеевна знали перипетии этой трагической «семейной жизни», сочувствовали, но ничем помочь не могли. Анна Федоровна мечтала о разводе, но боялась о том даже заикнуться!

Перелом наступил после смерти Павла I. За восемь дней до его убийства в Михайловском замке Анна Федоровна родила мертвого ребенка. Передавали, что эта смерть очень опечалила Императора Павла, якобы даже намеревавшегося посадить Константина под арест!

Когда на престол взошел Александр Павлович, то Константин Павлович очень быстро пустился, что называется, во все тяжкие. Он все больше и больше отдалялся от жены и со временем совсем перестал с ней видеться. Хотя он числился наследником престола и носил титул Цесаревича, но совершенно не интересовался такой перспективой. Занимая пост командующего польской армией, он находился большую часть времени в Польше, где чувствовал себя вполне спокойно. Там он увлекся молодой польской красавицей Иоанной (Жаннет) Грудзинской (1795–1831), дочерью польского графа Антона Грудзинского.

Константин пренебрег всеми своими династическими обязанностями, родовым долгом и добился от брата-Императора согласия на развод с Анной Федоровной, который и был оформлен Царским манифестом 12 мая 1820 года. Через некоторое время Великий князь женился на Жаннет, получившей титул «княгини Лович».

А как же реагировала Анна Федоровна? Никак. Она еще в 1801 году вырвалась из «семейного ада» и навсегда покинула Россию. Александр I позаботился о ее имущественном положении, и материальных неудобств Великая княгиня не испытывала ни до формального развода с Константином в 1820 году, ни после. Большую часть своей оставшейся жизни она провела в Швейцарии на вилле «Буассьер» около Женевы…

О Николае Павловиче современники, не говоря уже о последующих «интерпретаторах», пустили в обращение много лживых измышлений. В том числе и самые непристойные и совершенно бездоказательные, но уверенно произносимые инвективы о его «бурных» любовных увлечениях. Некоторые при этом без тени сомнения называли Смольный институт чуть ли не личной «племенной фермой», «гаремом», приводя иногда и имена «фавориток».

При этом ничего подлинного – лишь слухи, сплетни, которые возникли еще при жизни Николая Павловича. Их производство, что называется, на поток первым поставил пресловутый миллионер-революционер А. И. Герцен. О некоторых образчиках лживого «варева» придется еще говорить далее…

Николай Павлович не был романтической натурой. Ему не были присущи ни отвлеченная мечтательность, ни лирическое самоотречение. Он был настоящим мужчиной, не умеющим произносить красивых фраз о любви, но способным любить по-рыцарски, беззаветно, навсегда. Поэтому практически отсутствуют его любовные послания, но сохранился образец его супружеской жизни.

Через много лет Александра Федоровна, вспоминая день свадьбы с Николаем Павловичем, запишет в дневнике, что тогда «с полным доверием отдала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды!»

Жизнь Николая Павловича и Александры Федоровны все время протекала под неусыпным взором вдовствующей Императрицы.

Мария Федоровна уделяла браку Николая повышенное внимание. После неудачного супружества ее старших сыновей она с особым вниманием ждала того, что ей было так желанно: тихого, достойного, благочестивого союза. Брак Николая Павловича и Александры Федоровны именно таким и оказался.

Император Николай I.

Художник Ф. Крюгер. 1847 г.

Помимо Николая I, династия Романовых времен империи, т. е. с Петра I, оставила еще лишь два примера полноты, безыскусности, совершенства семейных отношений, явленных внуком Николая Павловича – Императором Александром III и правнуком – Царем-мучеником Николаем II.

Николай Павлович любил всех детей, но особую заботу и внимание обязан был уделять старшему сыну Александру. После того как он сам стал Императором в декабре 1825 года, его семилетний сын превратился в наследника престола. И отец, и мать с особой тщательностью относились ко всему, что было связано с жизнью, образованием и воспитанием Александра Николаевича.

Сохранилось собрание из 23 писем Николая Павловича Цесаревичу за 1837 год. Александру девятнадцать лет, и он тогда предпринял многомесячное путешествие по России с целью ознакомления с ее природой, климатом, хозяйством и устройством. Эта поездка была организована отцом, который в мельчайших деталях интересовался ее ходом и постоянно корреспондировал сыну в различные города и пункты. Вот лишь некоторые фрагменты, отражающие сердечные чувства, которыми одаривал его отец, подписываясь всегда: «Твой старый верный друг».

«Сегодня утром, вставая, нашел я письмо твое, любезный Саша из Костромы, и благодарю милосердного Бога, что путешествие твое до сих пор идет благополучно, и молю Его, чтоб дал тебе довершить все сходно с нашим желанием и ожиданием. Радуюсь, что ты ознакомился с частью сердца России и увидел всю цену благословенного сего края, увидел и как там любят свою надежду. Какой важный разительный урок для тебя, которого чистая душа умеет ощущать высокие чувства!» (19 мая 1837 года).

«Благодарю тебя, любезный милый Саша, за доброе твое письмо из Екатеринбурга, которое вчера утром получил. С душевной радостью его читал, ибо вижу в нем явно твое доброе чистое сердце. Все твои чувства мне доказывают, что желания мои исполняются и что благословением Божиим предмет твоей поездки будет достигнут. Ты зреешь умом, учишься видеть сам и сравнивать с собственным ответом; учишься судить о вещах и делах, и этим збираешь себе запас драгоценных знаний для будущей службы» (9 июня).

Однако далеко не все в отношениях было всегда ясным и умилительным. Возникали и сложные ситуации, доставлявшие немало переживаний и матери, и отцу.

При дворе в качестве фрейлины Великой княжны Марии Николаевны состояла Ольга (Северина) Осиповна Калиновская, происходившая из небогатого польского дворянского рода. Она нравилась Цесаревичу Александру. Отец знал об этой симпатии и был весьма снисходителен. В своих письмах к сыну Император находил необходимым упомянуть и об «Осиповне» – так ее в придворном кругу называли.

25 мая 1837 года сообщал Александру Николаевичу: «Бедная Осиповна захворала, во время ужина с ней сделался столь сильный обморок, что я на руках ее положил на кушетку в прихожей внизу у Мама, и до часу с ней провозились, ей лучше…»

Когда Александр Николаевич вернулся из поездки осенью 1837 года, то его чувства к мадмуазель Калиновской очень быстро начали принимать характер серьезного увлечения, а весной 1838 года дело дошло до серьезных объяснений. Он объявил родителям, что готов во имя брака с Калиновской «пожертвовать всем», в том числе и правом на престол. Императрица настолько была потрясена, что заболела.

Чуть раньше, когда Александр еще не стал окончательно рабом своих личных желаний, мать писала ему: «Меня огорчает, что с возрастом ты не приобретаешь твердости