За темнотой моих век - Евгений Сергеевич Никитин

— Ты кто? — Макс появился у него из-за спины и по-хозяйски расселся напротив, что пришлось сделать и мне.

— А ты Еврей? — Человек с разбитыми костяшками в хлам, еле сгибая тонкие пальцы, схватился за чайничек рядом и налил для себя парящий черный напиток.

— Нет. А ты? — Макс продолжал суроветь тоном, сложив при этом руки на груди.

— Неплохо, — неназванный рассмеялся, но быстро перестал и с ядовитой улыбочкой едва заметных губ на лице выдавил из себя речь. — Сколько же в тебе дерзости, юношеского максимализма, запала, что вот-вот разорвет тебя самого на куски, и это мне нравится… Нравится, очень..

— Мужик, — мое терпение лопнуло, и я, без сил слушать этого человека, так схожего со змеёй и по своему продолговатому виду, и по отраве в словах, грубо спросил. — Ты кто?

— А твое лицо мне знакомо, — он отпил чай из чашки, едва касаясь горячей жидкости истерзанными, от пропущенных ударов, губами и, задумавшись, точнее делая вид человека, вспоминающего что-то важное, вдруг резко воскликнул. — Точно! Ты Ник, тебе сегодня звонил и писал тот кудрявый парнишка. Он просил помочь, и знаешь, честно скажу, заступаться было не за кого. Ты правильно решил не приехать, сопляк скулил, как собачонка на вокзале, умирающая с голоду самой холодной зимой..

— Ты убил его?! — Я вскочил на ноги, не сдержав быстро прильнувших к горлу эмоций, и достал перед ним пистолет.

— Воу, какая реакция.. — Но он всего лишь продолжал ехидно ёрничать, не снимая с лица гадкой улыбки. — Ты действительно хотел ему помочь? Ну, извини, тогда ты бы лег с ним рядом ледяным трупом. Поверь, парнишка узнал лишнюю информацию, и не убрать его было бы неразумно..

— Неразумно было приходить сюда одному! — Ствол пистолета уже почти касался лба этого человека, а я все сильнее желал нажать на курок.

— А я не один, — руки наглеца игриво висели в поднятом состоянии, и он, переведя взгляд на Макса, по змеиному прошипел все с тем же хитрым оскалом. — Ты же видел, когда шел сюда, два минивэна у входа..

— Допустим, — задумчиво ответил мой друг и, положив руку на мое плечо, отождествляя этим жестом отмену приговора, продолжил говорить. — Полиция, значит, представиться не соизволите?

— Я не коп, — руки его опустились, как и дуло пистолета, еще пару секунд назад сопящее смертью ему в голову. — Моя фамилия Буров, — он непринужденным движением достал свое удостоверение, на котором гордо, судя по его ставшему еще более хамским и насмехающимся над всем и вся лицу, красовались три большие буквы на корочке. — Я капитан, и Измаил, с его кафе, с его делами, с его доходами, принадлежал мне, мне и только мне… А вот кто вы такие, чтобы лишать меня достатка, я никак не могу понять..

— Мы полагали, узбеки под копами, — Макс смятенно почесал голову, не отводя взгляд от лежащей на столе корочки. — Плюс был повод: они совсем распоясались, накрыли моих молодых бойцов по беспределу..

— Хм, — Буров беспристрастно ждал чего-то ещё, фактов, доводов, но, к сожалению, спонтанная расправа больше ничем не оправдывалась, и, расставив руки в стороны, он удивлённо спросил. — Это все?

— А что ещё нужно для мести? — Вновь вопросом на вопрос ответил Макс, поднимая плечи в ужимке. При этом он так ссутулился, нервно бегая взглядом, что я заметил краем глаз его неприкрытый испуг, как и у той девушке, робкой официантки.

— Порой, для мщения ничего не нужно, даже обиды, — Буров схватил корочку и убрал ее обратно, а после с минимальным количеством яда выпрыснул на нас свои мысли. — Послушайте теперь, что я предлагаю… Измаил вряд ли вернется к прежнему результату, он и его люди еще долго не восстановят прошлую форму и сноровку, поэтому я думаю, стоит отдать вам их дела, там нет наркотиков, не переживайте, лишь угоны дорогостоящих машин под заказ. Заодно и передо мной рассчитаетесь за убытки, да и самим выгодно будет расширить владения группировки. Что вам под Климом ловить? Геморрой? Выбивать долги из дилеров, грабить терминалы по городам и селам, таскать контрабанду из-за рубежа и пресмыкаться перед старыми уродами, которые уже давно сами под нами сидят и покорно слушаются? Я лично могу снять Клима с Москвы, и никто из ваших авторитетов не пикнет против, так зачем вам работать на нас через каких-то посредников, если мы можем нормально контактировать напрямую?

— Мы не работаем с кем-либо из силовых структур, — Макс, выслушав все, стараясь сокрыть в себе боязнь, поспешил отказаться от предложения капитана. — Мы чтим старые форматы..

— Да? — Улыбка на лице Бурова снова возымела право на существование. — Вы же засылаете крупные суммы на общее законникам, а значит, как ни крути, платите нам, ведь те же жулики отдают часть собранного общего в наши карманы, тем, кто властно стоит над ними… И выходит, что вы просто лицемеры, которые знают правду о всей системе, но закрывают глаза, гордо прикрываясь старыми порядками..

— Мы не лицемеры, просто избегаем прямого контакта и остаемся чистыми.. — Собрав в себе волю терпения, я потушил закипающую во мне лаву мести и начал рационально рассуждать. — И если ты капитан, пришел взять свое? То о каких убытках идет речь?

— А ты способный, — пальцы его щелкнули в мою сторону, и он откинулся на спинку стула своей тощей и очень длинной спиной. — Давайте так: либо вы работаете на меня, либо компенсируете мои утраты своим способом, либо отказываетесь прямо сейчас от обоих вариантов, и я даю команду спецназу вас вязать сию секунду..

— Целых три альтернативы, — я саркастично скорчил лицо от такого обилия выбора и обратился к Максу. — Какая невиданная щедрость… Да, Макс?

— Верно, — Кот немного оживился, увидев мой цинизм к ситуации, начиная отходить от своего состояния испуга. — О какой сумме идет речь?

— Два, — он выставил пальцы перед нами и вдруг, как по наваждению, неожиданно схватился рукой за свою челюсть, выпуская из недр горла стон от боли. — Ммм..

Мы переглянулись с другом и неведомо подняли свои плечи в вопросительном жесте, но после Макс вспомнил что-то, осветленный наитием, и быстрым шагом удалился к дверям кабинета администрации, как бы не обращая внимания на скорчившегося капитана. А я продолжал сидеть напротив стонущего офицера и ждал, когда же недуг его стихнет и он вновь вернётся в диалог. Но капитан только пихал таблетки в свой рот, который едва мог раскрыть, злобно цепляясь руками за челюсть, пока Макс резким рывком своих быстрых ног не вернулся и не положил