Король - Тиффани Райз

— Да, но я очень хороша в своем деле.

— Как и я. Хочешь узнать?

— Нет. И не захочу. Выпусти меня.

— Выпустить тебя? Или спустить в тебя?

— Не смешно. Выпусти меня из гребаной машины, — произнесла она и потянулась к ручке двери.

Кингсли постучал по стеклу, которое отделяло его от водителя. Стекло опустилось на дюйм. Кингсли приказал водителю остановиться. Как только машина остановилась, Сэм потянулась к двери. Кингсли вытянул ногу перед дверью, блокируя ей выход.

— Выпусти меня, — приказала Сэм.

— Ты прошла, — сказал Кингсли.

Сэм скрестила руки на груди и вздернула подбородок.

— Прошла что? — спросила она.

— Тест.

Сэм настороженно посмотрела на него: — Какой тест?

— У меня есть проблема, — ответил Кингсли, и откинулся на сиденье. Сэм оставалась настороже. — Мне нужна помощь. Я делаю кое-что со своей жизнью. Наконец. Что-то важное. Это может быть самым важным делом, которым я занимался. И сам я не справлюсь. Но я трахаю своих ассистенток. И когда они узнают, что я не влюблен в них, они психуют и увольняются.

— Поэтому я трахаю натуралок. Никаких обязательств.

— Прости, что расстроил тебя. Пожалуйста. Я только хотел узнать, есть ли у тебя какое-либо влечение, какой-либо интерес ко мне. И у тебя его нет.

— Ни на йоту, — заверила она. — Но не принимай это на свой счет. То есть, я вижу очарование. Ты роскошно выглядишь в одежде, и у тебя потрясающие ноги. И очень сексуальные волосы, и греческие штучки…

— Французские штучки.

— Французские. Точно. Прости, — ответила она, и он заметил, как она сдержала улыбку. — Я имею в виду, pardonnez-moi.

— De rien, — ответил он.

— К чему я веду… ты чертовски милый. Но меня не привлекаешь. Надеюсь, это имеет смысл, и твое эго не слишком пострадало.

— Мое эго иногда получает удовольствие от синяков. — Как и другие части тела. — И тебе не стоит извиняться за нежелание заняться со мной сексом. Это лишь плюс в твою пользу. Особенно, если ты мой ассистент.

— Чем именно я буду заниматься в качестве твоего личного ассистента?

— Позволь показать кое-что.

Сэм изогнула бровь.

— Это здание, — ответил он. — Обещаю.

— Хорошо. Просто проверяю.

Когда они подъехали к месту назначения, водитель придержал для них дверь. Сэм вышла из машины первой и протянула Кингсли руку.

— Позвольте помочь, мэм? — спросила Сэм.

— Кто сказал, что эпоха рыцарства ушла? — Кингсли взял ее руку, и она вытянула его, на высоких каблуках, в корсете и прочем, из машины.

Бок о бок они стояли на тротуаре в свете фонаря.

— Что мы здесь делаем? — спросила Сэм. — Этот отель купила церковь Фуллера, верно?

— Да.

— Почему мы здесь?

— Потому что я хочу его.

— Город продал это место две недели назад. Он больше не на торгах.

— Я перетрахал больше замужних женщин, чем могу сосчитать, — произнес Кингсли. — Если что-то стоит, чтобы им владели, значит, оно стоит кражи.

— Кингсли Эжд, ты интересный мужчина, — сказала Сэм, наблюдая за тем, как он изучает отель. — И не уверена, комплимент это или нет.

— Ты соблазняешь натуралок, чтобы поставить под вопрос их ориентацию. Суд присяжных еще не вынес приговор, — ответил он. — И, к сведению, у меня уже был секс с лесбиянками.

— Да, и как это произошло?

— Одна была в «ознакомительном отпуске», как она это назвала. Другая не знала кем была, пока мы не занялись сексом.

— Ауч, — сказала Сэм.

— Никаких обид. Особенно после того, как она сказала мне, что она лесбиянка.

Они прошлись по тротуару перед зданием. Оно было заколочено и заперто. Желтая лента предупреждала прохожих. Вывески и надписи гласили, что оно закрыто и конфисковано.

Кингсли был непоколебим.

— Что писали в газете об этом месте? — спросил Кингсли.

— Если верить «Таймс», оно называлось «Ренессанс». Теперь это ничто с тех пор, как его закрыли десять лет назад.

— Зачем церкви отель?

— Преподобный Фуллер хочет расширить свою империю консервативных семейных ценностей в сердце Нью-Йорка бла-бла-бла и прочее дерьмо, — ответила Сэм. — В интервью газете он говорил что-то о том, как, в отличие от праведного Лота11, сбежавшего из Содома, духовенство этой богадельни проникнет в город и спасет его изнутри.

— Праведный Лот трахал собственных дочерей, — ответил Кингсли. — Интересно, сам преподобный Фуллер помнит ли эту часть.

— Ты знаешь Библию? — спросила Сэм.

— Я учился в католической школе для мальчиков.

— И как ты ее пережил?

— Спал с учителем.

— Он был сексуальным?

— Да.

Кингсли обошел здание снаружи. При всей грязи и разрухе, у него была прекрасная старинная база. Двенадцать пятифутовых стрельчатых окон украшали первый этаж. Два верхних этажа были украшены выступающими карнизами, похожими на клювы птиц. Все здание со своим темным экстерьером и каменным оперением, создавало впечатление большого каменного ворона, сгорбившегося на морозе и спящего.

— Может быть, нам удастся выяснить, кто продал дом, — сказала Сэм. — Уверена, мы могли бы заставить агента по недвижимости показать нам интерьер. Может, он покажет нам другое подобное здание, но не принадлежащее культу.

— Или мы можем заглянуть внутрь сейчас и посмотреть стоит ли оно кражи. — Кингсли подошел к заколоченной двери и пнул ее. Дверь распахнулась.

— Черт, — выдохнула Сэм.

— Знаю. — Кингсли нахмурился. Он поднял туфлю. — Я сломал каблук. Петра меня убьет.

Он снял обе туфли и босиком вошел в здание. Сэм следом.

— Какого черта я делаю? — спросила Сэм себя, идя за Кингсли. — До сегодняшнего вечера я ни разу не видела тебя, и вот, вхожу в здание, принадлежащее самой мерзкой церкви в Америке.

— Я же говорил, что втяну тебя в проблемы, — напомнил он. — Я сдержу свое обещание.

— Ты знаешь, что нас могут арестовать за это, — сказала Сэм.

— У меня в кармане жена окружного прокурора, — успокоил ее Кингсли. Он протянул руку и щелкнул включателем на стене. К удивлению, лампочка сработала. Должно быть, церковь уже подключила электричество. Над головой пыльная люстра отбрасывала мутный свет на грязный ковер. — И окружной прокурор тоже.

— Должно быть, у тебя очень большие карманы.

Кингсли повернулся к Сэм.

— Что мне нужно знать о тебе? — спросил он.

Сэм засунула руки в карманы: — Обо мне не так уж много информации.

— Какое твое полное имя?

— Саманта Джин Флеминг. Мне двадцать шесть. Я лесбиянка.

— Не может быть.

— Заткнись, — смеясь, ответила она. — Не было времени сообщить, доктор Фрэнк эн Фертер12.

Кингсли щелкнул еще одним включателем.

— Что еще?

— Больше ничего особенного.

Кингсли изучал ее. Он прикоснулся к ее подбородку и заставил посмотреть ему в глаза.

— Могу я тебе доверять? — спросил он.

— Надеюсь. И если ты против церкви Фуллера, я на твоей стороне. Не знаю, ответит ли