Хроники Омура - Анна и Валентина Верещагины
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проснулся, вскочил гном со своей постели, ударил в ладонь одной руки кулаком другой и воскликнул:
– Вот оно! – заметил взволнованную матушку и нахмуренного отца и заявил. – Я знаю, что делать!
***
Над столицей гномьего государства Штравенбах солнце не всходило никогда. Эту звезду городу с успехом заменял золотой шар, который поднимали на главной башне дворца местного правителя в определенные дни. Привыкшие к полумраку глаза жителей начинали слезиться, когда великолепное творение мастеров-механиков освещало Грейтштолен. В огромный зал, имеющий прозрачный куполообразный потолок, теряющийся в пугающей, не только для гномов, выси, проникали лучи сотворенного руками смертных светила. На троне, выточенном из цельного куска рубина – гордости рудокопов, гордо восседал правитель Ваэрт, рассматривая с возвышения своих подданных, собравшихся по случаю посвящения. Быстрый взгляд по сторонам, но так, чтобы никто из высоких гостей не приметил, и гном ухмыльнулся в пышные усы. Дуайгары – сидят, посмеиваются, но пристально следят за ситуацией, их глаза не упустят ни одной мелочи. Драконы – перешептываются, не таясь, рассматривая оружие, имеющееся у прочих участников. Наверняка гадают, что нынче покажет гномья молодежь, будет ли возможность приобрести стоящую вещь за мелкую монету. Как бы не так – все стоящее правитель заберет сам! Дайны? Эти непонятно зачем каждый год приползают, строчат что-то в своих книжицах, зыркают на соседей, но никогда ничего не приобретают. Люди – их проще понять! В Штравенбах они прибывают ради хлеба, зрелищ и гулянок ночи напролет. Бывали случаи, когда человечишки вусмерть упивались, стараясь перепить гномов. Эльфы – ф-фе! Высокомерные ледышки! Этих ни за что бы не пригласили, коли не личное повеление Гориста. Покровителю своему гномы не противоречили, украдкой сплевывая при виде своих извечных врагов. Орки и гоблины, как и обычно, приехали повеселиться, поучаствовать в схватках, приглядеть оружие и уехать ни с чем, растратив все сбережения, спустив их на азартные игры. Сами гномы в них участия не принимали, считая ненужным расточительством, но с успехом использовали слабости других рас в своих интересах. Ваэрт хмыкнул, в уме подсчитывая, сколько звонких золотых монет сегодня осядет в карманах его подданных, и сколько из них они передадут в его казну.
Отвлекая его от дум и долгих подсчетов, в зал ворвался особенно яркий луч металлического солнца, рассекая сумрак дворца своим яростным светом, и в зале воцарилась тишина. Еще мгновение и ее нарушил пронзительный звон, начавшийся с тихих, едва уловимых нот и закончившийся громким аккордом, резко оборвавшимся! Впрочем, этот звук еще долго звучал в укромных закоулках огромного пространства зала, отдаваясь шумом в ушах присутствующих. Никто не удивился, когда распахнулись створки высокой, помпезно украшенной в традициях гномов двери, и широкими шагами в нее прошел высокий, одетый в длинный балахон… человек? Нет! Ваэрт пригладил густую бороду – гордость любого уважающего себя гнома, и спустился к подножию трона, чтобы поприветствовать самого дорогого и желанного из гостей – Гориста – бога промыслов, своего благодетеля.
Горист, в отличие от прочих Создателей, привык являться своим подопечным просто, вполне обычно – через дверь, и это располагало к нему подопечных. Сейчас они истово приветствовали его, крича так громко, что в зале поднялся оглушительный шум, слышимый далеко за его пределами. Звук этот был подхвачен тысячами голосов, принадлежащих представителям горного народа, и был услышан богом промыслов. Горист слегка кивнул, ничем более не выражая своего отношения к происходящему – так бывало всегда. Следом за Гористом спрыгнул с высоких перил, будто был обычным юнцом, бог огня Фрест. Этот показательно ни на кого, кроме дядюшки, не глядел, а соизволил поприветствовать только своих подопечных – драконов и дуайгаров. Эти в долгу не остались – завопили так, что у Ваэрта заложило уши. И он понял, что затягивать начало посвящения не стоит, потому подал знак, и дверь снова распахнулась, приглашая пройти в зал самого смелого из молодых гномов.
Рем стоял у стены, легко опираясь на ее незыблемую поверхность, искоса посматривая на друзей, приятелей и обычных соотечественников, пытаясь сквозь толстые деревянные стенки сундуков, тоже богато украшенных к слову, выглядеть, что приготовили другие. Наверняка знал всего лишь одно – там лежит оружие! «Гномы – лучшие оружейники, ну, и ювелиры, пожалуй, тоже, а еще мы хорошие продавцы!» – с гордостью думал Баламут. Скривился: «Только меч, над которым я так долго корпел, продавать дорого нельзя! А иначе я бы поторговался!»
Друзья, просто знакомые, да и те, кого Баламут видел впервые, не торопились вбегать в зал – не потому, что боялись, а потому что не видели выгоды! Первый – самый несчастливый – предполагаемые покупатели жадничают, желая поглядеть на то, что представят последующие участники посвящения. Из-за того и ждали глупца, способного заведомо отказаться от богатого барыша. Рем решил, что это судьба!
Гордо распрямившись, так что стал казаться выше своего среднего, даже по меркам коротышек, роста, он вошел в ворота. Сундук – местные маги за горсть золотых постарались – плыл за ним по воздуху, точно привязанный. Хлопок и сундук опустился на узорный пол, а в зале прогремел голос Гориста:
– Рем Карделл, – Баламуту почудилось, что бог промыслов скрыл ухмылку, – что ты подготовил для посвящения? Яви нашим взорам свое творение, а мы оценим, достойно ли оно внимания!
– Я готов! – объявил Рем и щелкнул пальцами… раз… два… но сундук оставался закрытым. С высокого балкона послышались несдержанные смешки, да и Фрест не сумел сдержать ухмылку. Правитель Ваэрт и Горист продолжали спокойно наблюдать за Баламутом. Он, ничуть не смутившись, не засуетившись, извлек из кармана ключ и потрясающе выдержанно открыл замок. Крышка распахнулась, сидящие в зале умолкли.
– Достопочтимые господа Горист и Фрест, и вы, правитель Ваэрт! – уверенно заговорил Рем, – позвольте представить на ваш суд свое творение. – Неспешно потянулся к прикрытому белой тканью мечу.
Резкий рывок и тщательно отполированный клинок из белого серебра сверкнул в золотистом свете механического солнца неожиданно ярко, завораживающе, опасно. На несколько секунд в зале воцарилось молчание, Рем на миг затаил дыхание; правитель Ваэрт не сумел сдержать изумленного возгласа, про себя подумав: Этот меч должен остаться в моей
