Защитник - Александр Лидин

Рассвет в пустыне, что может быть прекраснее!

Автобусы остановились где-то неподалеку от Хургады. Так называемая техническая остановка, и все пассажиры разом высыпали в холод и тьму ночной пустыни. Кто-то побежал в туалет, кто-то заглянул в «гаштет» выпить чашечку бодрящего кофе. Но искусственные огни не манили меня. Отойдя от автобуса, я сошел с асфальта, ступил на твердый, как камень, слежавшийся песок и замер, вглядываясь в далекую розовеющую линию горизонта, отделяющую черноту неба от черноты земли тонкой полоской. Казалось, кто-то провел по линейке розовой акварелью, которая едва заметной чертой разделила землю и небо.

Откуда-то из пустыни то и дело налетал прохладный ветерок, и мир казался свежим, ароматным, точно новоиспеченный хлеб, который вскоре иссушит знойный день.

Я прошелся вдоль белой полосы, начерченной на краю асфальта, отделяющей пустыню от шоссе. Чуть поодаль лежало на песке несколько верблюдов. Еще несколько часов, и они встанут у «гаштета», завлекая туристов верховыми прогулками. А пока они лежали в темноте на холодном песке.

Подойдя к одному из них, я протянул животному маленькую булочку — все, что у меня было с собой, пакет с ночным пайком, который мне выдали в гостинице, я оставил в автобусе. Животное обрадовалось нежданному лакомству. В свете разгорающегося над пустыней рассвета я стоял и наблюдал, как корабль пустыни, мерно двигая челюстями, пожирает белый мякиш.

— Знаешь, Тогот, у него такие же печальные глаза, как у тебя, когда ты смотришь свои дурацкие мультики.

— Я бы на твоем месте, Артурчик, язык бы попридержал. И вообще, у меня такое ощущение, что ты чуток раскис. Взбодрись. Тебя ждут великие дела.

— Да уж, с тобой кроме неприятностей ничего на свою жопу не найдешь.

— Ох, только не надо…

— Послушай, прекрати паясничать, ты лучше посмотри на этот рассвет.

— Ну, у нас на Балтике рассветы ничуть не хуже…

— Не хуже, — согласился я. — Только тут он иной. Этот бескрайний горизонт… Ощущение вечности…

— Ладно, ладно, только не распускайся… И смотри, там твои уже в автобус садятся.

Я нехотя повернулся спиной к восходу солнца, к верблюду и побрел в сторону «гаштета». Печальное зрелище — автобусная стоянка. Запах резины, бензина и еще специфический запах — запах туристов.

Нет, не любил я подобные экскурсионные поездки, но Тогот настоял.

Моей супруге хотелось отдыхать по-европейски, а мне… мне было все равно. Тогот же, как всегда, во всем имел свой интерес. Правда, ему всегда удавалось убедить меня, что действует он исключительно мне во благо. Но вы хоть раз видели честного демона? Нет уж, в каждом слове, в каждом замечании моего покемона был скрыт тайный смысл. И всякий раз выходило, что делая то или иное, если, конечно, это совпадало с желаниями Тогота, я, сам того не замечая, «творил доброе и вечное», по крайней мере с точки зрения этого демона.

Вот так получилось и с той поездкой.

Оказавшись в «Клубе Азур», моя супруга напрочь отказалась ездить на какие бы то ни было экскурсии. А как же иначе, ведь бассейн с подогревом, посреди которого красовался бар, где наливали все: от рома до минеральной воды? Миленькое местечко. Хотя, если честно, торчать в бассейне и накачиваться спиртным было не в моем вкусе. Нет, от выпивки я, конечно, никогда не отказывался, но целый день тупо напиваться… В Египте я никогда не был, а в отличие от других стран, тут было на что посмотреть. Тем более что в Египте мы оказались в феврале, и в море, несмотря на теплую воду, купаться было зябко — постоянно дул ледяной ветер из пустыни. В общем, в воду мне лезть не захотелось — только в бассейн с подогревом. Да и Тогот, забыв о своим желании непременно причастить меня, особенно не настаивал.

К тому же Тогот хотел, чтобы я отправился, но, естественно, не на пирамиды и сфинкса смотреть, а в какой-то там Луксор. Алла ехать, естественно, напрочь отказалась, и пришлось мне одному в пять утра грузиться в автобус. Конечно, с Тоготом скучно не бывает, но я все же предпочел бы путешествовать в другой компании. Тем более что мерзавец тогда так и не сказал, зачем мне нужно в этот самый Луксор.

Усевшись поудобнее, я вытянул ноги. Руководитель группы начал пересчитывать нас по головам. Темнокожий и темноусый, он делал свою работу. Кого-то не хватало, и гид побежал в кафе на поиск задержавшихся.

Остальные автобусы ждали. Для пущей безопасности все автобусы, проехав вдоль побережья, собирали туристов, а потом на специальной огороженной площадке формировалась колонна, которая под охраной туристической полиции ехала через пустыню. В чем был смысл данной акции, я так и не понял, так как возвращались автобусы по одному. И если какие-нибудь террористы и замыслили бы злобный акт, они, несомненно, могли напасть на любой из автобусов вечером…

— Вот скажи, почему я должен еще три часа трястись в автобусе, вместо того чтобы мирно нежиться в постели?

— Узнаешь, тебе понравится!

В этом весь Тогот, нет чтобы сказать правду.

— А зачем тебе правда, если я с тобой? Плохо будет, всегда советом умным помогу … — он говорил и говорил, и я мирно задремал под его монотонный речитатив.

Удивительно, но тогда в автобусе мне снился рассвет в пустыне и верблюд, которого я кормил булками…

— Соберись! — словно удар по нервам.

Я всхрапнул, словно загнанный жеребец, дернулся и проснулся.

— Соберись, мы подъезжаем к первому объекту.

— И…

— И будешь делать точно то, что я тебе скажу. Если трудно будет, помогу, ну а пока послушай гида, может, поумнеешь.

Я чуть приподнялся в кресле и взглянул в начало автобуса. Гид с акцентом вещал о колоссах Мемнона:

— …Две статуи изображают сидящего Аменхотепа Третьего. Его руки положены на колени, а взгляд обращен на восток, к реке и восходящему солнцу. Две меньшие фигуры вырезаны на передней части трона вдоль его ног. Это его жена Тия и мать Мутемуйя. Боковые панели отображают бога Нила Хапи. Тия, главная жена египетского фараона Аменхотепа Третьего, сыгравшая посредством сильного влияния в детстве на сына важную роль в установлении Эхнатоном культа Атона в качестве государственной религии. Считается, что Тия напрямую не принадлежала к царской семье, хотя ее мать Тую иногда называют потомком царицы Яхмос-Нефергари. Происхождение отца Тии, Юя, не известно, что дает основание отдельным египтологам приписывать ему семитское происхождение и отождествлять его с библейским Иосифом… Статуи сделаны из блоков кварцитного песчаника, которые были добыты из каменоломни неподалеку… Их провезли четыреста двадцать миль по земле без использования Нила. Они были слишком тяжелы для переправки вверх по Нилу. С учетом каменных платформ, на которых стоят статуи, они достигают восемнадцати метров в высоту. Вес каждой статуи оценивается в семьсот тонн… Первоначальное предназначение колоссов Мемнона было стоять на страже входа в Поминальный храм Аменхотепа — массивный культовый центр, построенный при жизни фараона, где он почитался как воплощенный бог на земле перед и после его отбытия из мира сего. В его дни этот храмовый комплекс был самым большим и самым роскошным в Египте… Греческий историк и географ Страбон, писавший в ранние года первого столетия, рассказывает о землетрясении, которое разрушило северный колосс… Расколовшись, статуя получила репутацию «поющей» — каждое утро, на рассвете, легкий стон или посвистывание, возможно, вызваны повышающейся температурой и испарением влаги внутри пористого камня. Легенды о колоссах распространились по всему миру, и к ним потянулись путешественники, чтобы восхититься изваяниями. Загадочные звуковые эффекты статуй прекратились в сто девяносто девятом году, когда император Септимий Север, в попытке ублажить оракула, приказал собрать треснувшие части. Теперь же подобные звуки слышны лишь по время песчаной бури…

— А само имя «Мемнон» что-то значит? — поинтересовался кто-то из туристов.

— Мемнон был героем Троянской войны, царем Эфиопии, который повел свои войска из Африки в Малую Азию, чтобы помочь защитить осаждённый город, но, в конечном счете, был убит Ахиллом. Имя Мемнон означает «правитель утренней зари»…

Автобус притормозил.

— А теперь вы можете выйти, прогуляться к колоссам, и если вам повезет, вы услышите их песню.

— Иди…

— Думаешь, стоит?

— Разомнись, разомнись, а то засиделся, я смотрю.

Я не спеша поднялся и вместе с остальными экскурсантами вывалился из автобуса, прошелся, щурясь на солнце. Уже было часов десять, солнце начинало припекать, и скоро должно было стать по-настоящему жарко.