Соблазн для Щелкунчика - Наталья Борохова

– Как ты с ней живешь? Не понимаю. Ей бы организованную преступность возглавлять. Такой талант зря пропадает!..

В общем, дела у супругов шли замечательно. Прибыли росли. В семье царило взаимопонимание. Маленькие шалости Ореста с хорошенькими продавщицами оставались без последствий. Почти… Один раз, застав своего милого в гладильной с полуголой девицей, Татьяна устроила безобразную сцену. Орест отделался увесистой оплеухой, а вот девушке повезло меньше. Разъяренная Татьяна прижгла ей ягодицы горячим утюгом, но бедняжка, опасаясь сицилийских замашек своей бывшей хозяйки, в милицию жаловаться не пошла. Итак, на синем небосводе четы Бергеров не было и облачка. Но справедливо говорят, что бывает гром и при ясном небе…

Татьяна уехала на месяц в Турцию поправлять здоровье. Пользуясь полной бесконтрольностью, Орест предпринял грандиозный поход по всем казино города. Вначале ему было просто интересно проводить здесь весь свой досуг. Чудовище-жена плескалась где-то в волнах Средиземного моря, а равнодушный крупье не имел привычки читать нотации игрокам. Бергер здесь отдыхал душой. Таинственный полумрак, искусственное освещение останавливали ход реального времени. Алкоголь тянул на подвиги. А пластиковые фишки так мало походили на деньги, что расставаться с ними Бергеру было совсем не жаль. Кроме того, новые знакомые, по всем признакам достойные люди, приняли Бергера в свой избранный круг игроков. Однажды его даже пригласили провести выходные на даче у одного из новых друзей.

– Шашлык, озеро, девушки, но главное – игра! – обещали ему.

Дача на самом деле оказалась выше всяких похвал. Стол был королевский с большим количеством спиртного. На девушек и озеро Орест взглянуть не успел, поскольку его вниманием всецело завладела игра.

Бергер не был простаком. Конечно, он слышал про крапленые колоды и прочие махинации с картами, знал про профессиональных катал и их налапников, то бишь соучастников. Но разве заподозришь в жульничестве, к примеру, почтенного старичка с орденами, скромного вузовского преподавателя, военнослужащего, известного бизнесмена? Играли в преферанс. Вначале по низким ставкам, на интерес. Затем ставки подняли. Если бы Бергеру остановиться, да не тут-то было. Его понесло…

За два дня пребывания в гостеприимном доме он проигрался дотла. Сумма была настолько невероятной, что это отчасти успокаивало Ореста. Нереально было достать такие деньги. Бергер рассчитывал на взаимопонимание новых друзей, но дальнейшие события показали, что его надежды напрасны. Разговор о долге вели дюжие молодцы, не отличавшиеся покладистостью. Вмешательство Татьяны на этот раз было малоэффективным. Пообещав пустить ее на отбивные, ребята вдруг разбудили в ней чувства смирения и покорности. Самого же Бергера ждала долгая и мучительная смерть. Немного подумав, супруги решили распродать все свое имущество, включая их любимое детище – магазин женской одежды «Дамское счастье». Этих средств хватило бы на уплату долга, но тут, не вовремя, благодетель-Макар вспомнил о своих деньгах…

– Знаете, – старушка перешла на шепот, – я Ореста не виню. Со всяким такое может случиться. Но Татьяна… Вы слышали об убийстве Макарова на Кедровом озере? Так вот, я думаю, не причастна ли к этому происшествию моя сноха и те мордовороты…

– Очень занимательно, – Полич потер переносицу. – И как вы собираетесь, если не секрет, использовать все эти сведения?

– Секрета нет, – уныло сообщила Лиза. – Я просто не знаю, как сообщить суду всю эту прорву веселеньких историй. «Жизнь замечательных людей» – да и только!

– М-да! Положеньице, конечно, интересное…

– Для того чтобы обнародовать всю подноготную наших персонажей, надо пригласить в суд свидетелей. А кто пойдет? Старушка Бергер, которую пугает даже шум за стеной… Или, может быть, голубая звезда Ли… Даже бывшая секретарша Самарина не захочет связываться с судом…

– Кроме того, вы не забывайте, та информация, которую вы получили, добыта, так скажем, не совсем… э-э… законным путем, – душка Полич и здесь был предельно корректен.

– Это так. Я была журналисткой, работницей собеса, даже представительницей шоу-бизнеса из Бродокалмака! Боюсь, что жертвы моих розыгрышей захотят устроить мне темную, – Елизавета пребывала в миноре.

– Но у вас же есть Василий! – внезапно осенило Виктора Павловича.

– Да… За триста американских рублей он сдаст Куролесина, – вяло улыбнулась Дубровская. – Только будет ли толк?

– Это уж вам решать. Да, кстати, чуть не забыл… Хочу пополнить вашу коллекцию злодеев, – Полич достал из барсетки листок бумаги. – Вы просили данные на свидетеля Пронина, еще одного гостя памятного дня рождения. Так он больше известен под кличкой Мышонок… Но я не думаю, что он появится в суде. Дело в том, что он находится в розыске за совершение разбоя…

– Час от часу не легче! Куда же смотрела прокуратура, если его показания зафиксированы в материалах дела. Хорошо же у нас ищут преступников!

– Ну это вопрос не ко мне… – улыбался Полич. – Разрешите откланяться, леди адвокат!

Елизавета поморщилась. Дурацкое выражение, которое Виктор Павлович услышал раз из уст Виолетты, прилипло к ней, как магазинный ярлык.

Она осталась одна. Как в кинематографе перед ней мелькали знакомые лица, звучали страшные признания.

Заплаканная Вера Петровна: «Я думаю, что на Кедровом озере произошло заказное убийство, а заказчик – Самарин!»

Белокурая, голубоглазая модель Ли: «Гаврилов мне жаловался, что, если бы не Макаров, он давно бы был миллионером. Кстати, он намекал, что скоро у него появятся деньги. Много денег!»

Развязный Пчела, обнимающий в роскошных апартаментах Макара безутешную вдову. Да и сама бедняжка: «Я не нуждаюсь в подачках вашего богоугодного заведения!» Еще бы она нуждалась!

Высокомерный официант Василий: «Он так и сказал Макару: „Не зови меня, когда тебя будут убивать!“ Только я не знаю никакого Перевалова. Гостя Виталия Александровича звали Куролесин».

Статная Галина, питающая ненависть ко всему французскому: «Это дело темное. Они продали магазин в такой спешке!»

Старуха Бергер – божий одуванчик: «А я все думаю, не моя ли сноха Татьяна вместе с теми мордоворотами укокошили беднягу Макарова на Кедровом озере».

Вопросы, вопросы… Итак, кто же из них? Самарин, Гаврилов, Пчела с вдовушкой, Куролесин или чета Бергеров… «Самый непорочный из них – это Мышонок! – невесело усмехнулась Елизавета. – Да и то потому, что я не занялась им как следует!»

В судебном заседании Самарин держался превосходно.

– Великий человек погиб. Видный общественный деятель, меценат. Общество понесло невосполнимую утрату. Как я к нему относился? Трудно передать словами. Он для меня был старшим товарищем, руководителем, отцом, если хотите. У меня с ним конфликты? Побойтесь бога! Какие конфликты?! Я был доволен всем. Абсолютно!

«Чертов упрямец этот ваш Макар. Сквалыга и последняя сволочь! Вся жизнь пошла прахом из-за него. Я много чего могу вам рассказать интересного. Но дудки, не дождетесь! Буду петь ему дифирамбы, впрочем, как и вся эта публика. А на неделе зайду на кладбище и плюну на могилу – отведу душу! Скажу тебе все, Макар, все, что накипело. Ты услышишь. Но вряд ли что-нибудь сможешь мне ответить! Только сосна, высокая и стройная, покачает недоуменно кроной над моей головой, или ворона, вперив в меня проницательный глаз, как ты когда-то, оглушительно каркнет ругательство в мой адрес. Но я ничего не расслышу и спокойно вернусь домой. Туда, где меня никто не ждет».

Его красавица-невеста Маша с пшеничной косой давно перебралась к Куролесину. Даже смерть Макара, чудесно распутавшая клубок противоречий, не помогла Самарину. Испытательный срок, который подарил милицейский папаша потенциальному зятю, уже истек. «Не серчай, но в мужья Марии ты не годишься». Вот так! Коротко и ясно сформулировал он свой приговор и с легкой руки отдал дочь замуж за проныру Куролесина. Его синеокая любовь, смочив слезами носовой платок, безропотно пекла теперь пироги и отдавала супружеский долг своему суженому, неоднократно судимому и многократно женатому. А Самарин, дурак, когда-то наивно полагал, что стоит Макарову сгинуть с этого света, как все проблемы разрешатся сами собой. Расчет не оправдался, но это не мешало ему проклинать Виталия Александровича и после его смерти.

«Надо было убить его раньше. Тогда все было бы по-другому!» – невесело размышлял он.

Гаврилову было не по себе. Страх покрыл липкой влагой ладони и высокий, с залысинами лоб. Он впился испуганными глазами в каменное лицо судьи. На вопросы отвечал скупо. «Неужели они меня в чем-то подозревают? Не может быть того. Тогда почему эта красивая девушка так долго меня расспрашивает? А судья молчит. Тягостно молчит и что-то черкает у себя на бумаге».

– Боюсь, я не понимаю, к чему вы клоните… Была ли мне выгодна смерть Макара? Ни в коем случае! Если хотите знать, то «Кокос» сейчас испытывает серьезные трудности. Ушел из жизни Виталий Александрович. Отмирают и связи, на основе которых процветало его объединение. Нам его очень не хватает…