Командировка в Шотландию - Марианна Лесли

– Я тоже, – со смешком призналась Виктория и посмотрела на него. – Будем надеяться, что у Сары найдется чем накормить двух очень голодных волков.

– Ну а если не найдется, им же хуже. Мы отправимся на пастбище и слопаем двух самых жирных баранов, – пошутил он с улыбкой, не отпуская ее взгляда. – Ну что, идем?

Виктория кивнула.

Когда они спускались по каменной лестнице к машине, Роберт обнял ее за плечи.

– Даже не знаю, как мне благодарить тебя, Тори. Если бы не ты со своей потрясающей интуицией, «Золотой дождь», наверное, так и остался бы навсегда в этих развалинах.

– Рада была помочь, – улыбнулась Виктория, ощущая приятное тепло от его руки. – А что ты собираешься делать с ожерельем теперь? – спросила она.

– Как что? – удивился он. – Отвезу обратно в замок Кинлах, разумеется.

Тори резко остановилась.

– Отвезешь в замок? После того, что с тобой случилось?

– А что такого со мной случилось? – спокойно поинтересовался он. – Если ты имеешь в виду происшествие с быком, то это всего лишь совпадение, не более.

– А если нет?

Роберт закатил глаза.

– Бога ради, Тори, ты же образованная, здравомыслящая женщина. Неужели ты веришь во всю эту чепуху с проклятием? Это же не более чем легенда, сказка для малограмотных впечатлительных людей.

Разумом Виктория это тоже понимала, но все равно боялась. Боялась за Роберта.

– Но, может, это сама судьба подсказывает тебе выход? – пыталась она образумить его. – Почему бы не воспользоваться этой подсказкой и не оставить ожерелье на острове? Где-нибудь в надежном месте? Разве обязательно хранить его в замке?

– Сокровище должно находиться у его владельцев. Там его место, – упрямствовал он. – Оно хранилось в замке Кинлах задолго до моего рождения. Не вижу причины менять это сейчас.

– Не видишь причины? – возмутилась Виктория. – А то, что случилось с твоим отцом и двумя другими предками-мужчинами? По-твоему, это недостаточная причина, не говоря уже о том, что ты сам едва не погиб под копытами быка? – Она порывисто схватила его за руку. – Пожалуйста, Роберт, прошу тебя, не упрямься. Ну по крайней мере оставь ожерелье на острове до своего дня рождения, когда тебе исполнится тридцать три. Это всего лишь пару месяцев. Ну скажи, какой от этого вред?

Роберт посмотрел на нее, затем опустил взгляд на ее руку, сжимающую его запястье, и она, смутившись, отпустила его.

– Милая моя девочка, – проговорил Роберт с такой нежностью, от которой ее сердце сразу же провалилось куда-то в живот. – Мне очень приятно, что ты так беспокоишься обо мне, мне это ужасно льстит, но давай ненадолго отложим обсуждение этого вопроса, хорошо? Последнее дело – препираться на голодный желудок. Давай сейчас вернемся на ферму, поедим, а потом, если захочешь, продолжим нашу дискуссию. Согласна?

– Да, хорошо, – согласилась Виктория. – Но, имей в виду, тебе просто так от меня не отделаться, Роберт Шеридан! – пообещала она.

– А кто сказал, что я этого хочу? – спросил он с лукавой улыбкой и весело подмигнул ей.

Намек, прозвучавший в его словах, заставил ее покраснеть и отвести взгляд.

Когда они приехали на ферму, дома никого не было. На кухне их ждала записка от Сары, в которой говорилось, что Дейв отправился на пастбище, а она с детьми – на прогулку.

Основательно подкрепившись бульоном и пирогом с почками и выпив по чашке чаю, Виктория и Роберт прошли в коттедж, где ночевали прошлой ночью. Роберт хотел было пройти в свою комнату, но она решительно загородила ему дорогу.

Она сейчас похожа на бесстрашного маленького зверька, пытающегося перекрыть тропинку тигру, с нежностью подумал он.

– Итак, мы поели, теперь продолжим наш разговор, если не возражаешь.

Он насмешливо вскинул бровь.

– А если я скажу, что возражаю, это тебя остановит?

– Нет.

– Так я и думал. – Роберт обреченно вздохнул, явно давая понять, что не воспринимает эту тему всерьез. – Ну, так на чем мы остановились?

– На том, что ожерелье должно остаться здесь, на острове, хотя бы до твоего дня рождения.

– Я ведь уже не раз говорил тебе, Тори, что не верю во всю эту чепуху с проклятием.

Виктория от досады топнула ногой.

– Роберт Шеридан, ты просто невозможен! Неужели нет ничего, что могло бы убедить тебя прислушаться к голосу разума и не рисковать из-за своего глупого упрямства?

Его глаза блеснули. Он странно улыбнулся и наклонился к ней.

– Возможно, есть. – Он уставился на ее губы. – Да, определенно есть одно средство, с помощью которого ты могла бы убедить меня оставить сокровища на острове.

– В самом деле? Скажи какое, – пробормотала Виктория, завороженно глядя в его колдовские глаза.

– Я лучше покажу. – Медленно, невыразимо медленно его губы приблизились и коснулись ее губ.

Едва это произошло, как Виктория сразу же, в тот же миг, полностью и безвозвратно отдалась во власть этого поцелуя, этого мужчины. Она хотела Роберта. К черту доводы разума, к черту действительность, которая может развести их в разные стороны. Это ее шанс познать истинное счастье в объятиях любимого мужчины, и она не упустит его. Возможно, завтра что-то разлучит их, возможно, они больше никогда не будут вместе, так зачем отказываться от возможности получить то, чего хотят они оба? Она не могла ждать. В этот миг были только он, она и их горячее желание обладания.

Словно почувствовав ее настроение и ощутив податливость женского тела, Роберт обвил руками ее талию и притянул ближе. Виктория почувствовала, как тело само прижимается к нему в жажде слияния.

Вначале поцелуй был мягким и нежным, но ее моментально охватило возбуждение, сладостная дрожь пробежала по всему телу. Постепенно его губы становились все более настойчивыми и требовательными. Страсть, тлевшая все это время, сдерживаемая и подпитываемая желанием, вырвалась на волю. Пламя вспыхнуло и охватило обоих. Словно молния пробежала по телу, когда, уже опьяненная жаром его рта, Виктория почувствовала, как горячая рука, скользнув под свитер, пробралась к ее груди. Одним ловким нетерпеливым движением он освободил из кружевного плена ее полные, упругие груди, и они, словно зрелые плоды, легли в его ладонь.

Его твердое, требовательное тело втягивало, вжимало ее в себя, вырывая у нее стоны нарастающего, мучительно-сладостного наслаждения, и она то и дело беспомощно вскрикивала, хватая ртом воздух, когда его пальцы ласкали напрягшийся, затвердевший сосок.

Только потом, позже, Виктория поняла, как потряс ее момент сладостного, острого, ни с чем не сравнимого экстаза. Неотвратимое желание охватило ее, напоминая о том, что теперь уже назад дороги нет. Буря эмоций смела остатки здравомыслия, сомнений и опасений. Эту бурю уже нельзя было остановить, с ней нельзя было не считаться. Слишком поздно. Она переступила черту, откуда уже нет возврата.