Сирийский эшафот - Александр Тамоников

Явившись к командиру базы, Геннадий Орлов доложил о недавнем разговоре с Андреевым и попросил разрешения подготовить к восьми часам утра вылет звена вертолетов. Конкретно, один транспортный «Ми-17» и два «Ми-24». Кроме того, он передал данные о двух площадках вне города Джадин и поделился сомнениями по поводу третьей — на центральной площади.

— Давай решим так, — прогудел генерал, — экипажам все равно необходимо перед вылетом отдохнуть и выспаться, поэтому сейчас их трогать не будем. Сейчас ты просто выберешь подходящих пилотов, забежишь к ним и предупредишь о завтрашнем задании.

— Понял. Во сколько для них подъем?

— Думаю, шесть утра — в самый раз. После завтрака техники отправятся на аэродром готовить машины, а с летчиками мы посовещаемся в классе предполетной подготовки. Там и решим по поводу площадок.

— Ясно, товарищ генерал.

— А ты к этому времени, раз уж Миша Суслов временно отсутствует, подготовь свежие аэрофотоснимки Джадина и его окрестностей…

Спать в эту ночь пришлось мало — в половине шестого Орлов уже был на ногах. Умывшись и накинув «тропическую» форму, он позвонил начальнику секретной части и приказал через пятнадцать минут быть на рабочем месте. После чего выпил стакан сладкого чая и побежал в штаб…

В «секретке» он выбрал полтора десятка свежих и самых качественных снимков с изображением города Джадин и его ближайших окрестностей. Часть снимков была выполнена из космоса, часть — с высотного самолета-разведчика. Разрешение было настолько высоким, что на улицах и на расположенных вокруг города полях легко угадывались люди. Внизу под каждой фотографией была нанесена масштабная шкала с делениями по пять метров.

Жизнь на аэродроме российской авиабазы Хмеймим не угасала даже глубокой ночью. Одни технические расчеты встречали возвращавшиеся с заданий самолеты. Другие готовили к вылетам следующие. Чуть на отшибе кипела работа по ремонту и регламенту в ТЭЧ — технико-эксплуатационной части. По рулежным дорожкам между складом ГСМ и стоянками сновали автозаправщики и «масленки». На стоянках гудели АПА — мощные генераторы для запуска авиадвигателей. Вооруженцы на своих спецмашинах подвозили к самолетам бомбы, ракеты и снаряды к авиапушкам.

Вертолеты по ночам летали реже, ибо их стихия — предельно малая высота, на которой удерживать машину гораздо труднее. Тут тебе и сложный рельеф местности, и высокие деревья, и искусственные препятствия в виде линий электропередач, нефтяных вышек, радиомачт, заводских труб и столбов. Даже птицы, в основном предпочитающие носиться на той же высоте, являются в таких полетах серьезной угрозой. Одним словом, с такими «сюрпризами» лучше иметь дело днем и при хорошей видимости.

Тем не менее, в шесть тридцать закипела работа и на вертолетной стоянке. Сначала появился ДСП — дежурный по стоянке подразделения. За ним подтянулись инженеры и техники. С трех вертолетов стянули чехлы, затем откинули капоты…

Примерно в это же время позавтракавшие в столовой экипажи собрались в классе предполетной подготовки. Здесь их уже ждали командиры и начальники служб: командир базы генерал Грубанов, начальник штаба полковник Королев, командир авиагруппы подполковник Орлов, начальник штурманской службы подполковник Бижко, старший инженер подполковник Круглый, начальник метеослужбы капитан Белов и командир вертолетной эскадрильи подполковник Лаврешин.

Помещение класса было большим и просторным — перед трудной и масштабной работой авиаторов в нем одновременно умещался личный состав двух эскадрилий. Все стены пестрели цветными плакатами, схемами, картами и разнообразным справочным материалом.

Руководство восседало в «президиуме» и негромко обсуждало предстоящую эвакуацию усиленной группы. Штурман Бижко заканчивал писать на доске данные по маршруту «авиабаза Хмеймим — Джадин». Орлов раскладывал на столе добытые в «секретке» фотографии. Метеоролог Белов склонился над свежей синоптической картой и анализировал фактическую погоду в районе аэродрома.

Явившийся по приказу летный состав поприветствовал старших по званию и расселся за столы. Никто из летчиков пока не знал о предстоящем задании, так как вся операция по освобождению сирийских бойцов была засекречена.

— Как отдохнули? — поинтересовался Грубанов.

— Нормально, товарищ генерал, — ответил за всех командир звена «Ми-24».

— Вчера никто из вас не летал?

— Никак нет. Тоже отдыхали.

— Ну, и славно. Значит, так, соколики. Предстоит вам непростое задание — эвакуировать из города Джадин довольно большую группу людей.

Сопровождая слова генерала, штурман постучал кончиком указки по висящей карте, обозначая искомую цель — Джадин.

— И сколько забирать пассажиров? — осведомился командир транспортного «Ми-17».

— Если все сладится, то ровно четырнадцать. Трое российских снайперов, пятеро сирийских спецназовцев и шестеро бойцов сирийского разведывательного взвода, попавших в бандитский плен. Собственно, ради этих шестерых и была затеяна эта непростая операция.

— Будем надеяться, что все получится, — кивнул начальник штаба.

— Товарищ генерал, разрешите показать фотографии? — подал голос Орлов.

— Да-да, пусть изучат и примут решение по площадкам.

Командир авиагруппы положил перед экипажем «Ми-17» рассортированные снимки и рассказал о двух имеющихся ровных площадках, посадка на которые не представляла сложности.

— Для эвакуации наиболее удобной стала бы третья площадка — на центральной площади, — сказал он, показывая ее расположение. — Но она небольших размеров, и вы должны решить сами, подойдет ли она для посадки или лучше не рисковать.

Командир, правый летчик и борттехник склонились над снимками…

Спустя минут пятнадцать, когда площадь была многократно измерена масштабной линейкой, решение озвучил командир — опытный летчик первого класса:

— Товарищ генерал, считаю, что на площади можно произвести безопасную посадку при условии захода строго с южного или северного сектора.

— Чтобы не мешал минарет? — глянул на него старый авиатор.

— Так точно. Он возвышается на восточной окраине площади и в указанных мной случаях не станет препятствием.

— Согласен, — кивнул генерал. — В таком случае, вопрос к начальнику метеослужбы.

Капитан Белов поднялся и вытянулся в струнку:

— Слушаю, товарищ генерал.

— Какой ветерок ожидаешь к десяти часам в районе Джадина?

Метеоролог вышел к висевшей на доске синоптической карте и заученно оттарабанил предполетный инструктаж по фактической погоде на аэродроме и прогнозируемой по маршруту и району эвакуации. Исходя из его щедрых обещаний, ветерок ожидался слабый, но с выгодного направления.

— Стало быть, посадка на площади — первый и основной вариант, — подытожил Грубанов. — Запасной — район оконечности оврага на южной окраине города.

— Ясно, — кивнул командир «Ми-17».

— Группе наших снайперов известна ваша рабочая частота. Они будут ее прослушивать, а вы не забудьте при подходе предупредить о месте и времени посадки.

— Понял, — кивнул летчик.

— Штурман, твое слово, — глянул генерал на старшего штурмана.

Тот давно топтался у карты и начал свой доклад о воздушной обстановке в тех провинциях, которые предстояло пересечь вертолетному звену.

За ним коротко выступил инженер, которому только что по телефону доложили о полной исправности и готовности техники к вылету.

По завершении предполетных указаний генерал устало вздохнул:

— Ну, с этим покончено. Надеюсь, у ребят все получится, и мы своевременно выдернем их из этого серпентария. Осталась нерешенной одна проблема.

— Какая, Виктор Алексеевич? — шепотом спросил сидящий рядом начальник штаба.

— Суслов, — так же тихо ответил командир базы. — Беспокоит меня исчезновение Михаила. Сильно беспокоит.

— Да, это серьезная проблема, — помрачнел лицом полковник. — Даже не знаю, как подступиться к ее решению…

Завтрак в привычное время в камеры не принесли. Пленники не знали, который час, поэтому продолжали спать в прохладной камере с затхлым запахом плесени и испражнений.

В девять утра щеколда громко лязгнула, сдвинувшись в сторону, и железная дверь со скрипом отворилась. В проеме появились фигуры нескольких боевиков.

— А ну, просыпайтесь, собаки! — рявкнул один из них, с объемной рыжей бородой.

Трое пленных зашевелились и начали медленно подниматься на ноги. Тела после допросов и побоев у всех болели, сил от скудной кормежки не было.

«Принесли завтрак? Или опять поведут на задний двор для истязаний? — вяло размышлял лейтенант. — Но тогда почему в камеру ввалились сразу трое? И зачем они принесли медный таз?..»