Охота на оборотней - Александр Хинштейн

Но на одних бомжах и алкоголиках далеко не уедешь. Чтобы показать класс работы, оборотням нужно было давать и результаты посерьезнее, ловить не одиночек, а целые группы.

Я не знаю, на чем подцепили они насильника Семина. (Мои источники в МВД говорят, что прежде Семин тесно сотрудничал с подмосковным УБОПом, сдавая им торговцев оружием.) Но, исходя из примеров других, почти уверен, что в задачу его входил поиск потенциальных жертв — тех, кого можно будет потом окрестить в бандиты.

Играя на жалости, он втягивает Бутенко в хитроумную, безжалостную комбинацию. Коммерсант Сергей, с которым он знакомит его, в действительности — сотрудник 5-го отдела МУРа Сергей Сечкин. К их первому свиданию фамилия Бутенко уже вписана в первое попавшееся оперативное дело: впоследствии это будет еще одним доказательством его вины.

Остальное — дело техники. Каждая встреча с Бутенко оформляется в МУРе как оперативное мероприятие. Все разговоры записываются. Оружие, которое получает от Семина Бутенко и передает Сечкину, тщательно осматривается потом на Петровке и с соблюдением всех условностей оформляется протоколом добровольной выдачи.

Передач таких было три. На четвертой по счету Бутенко задержали. К тому времени он уже догадывался, что дело нечисто, потому и попросил подъехать с ним на встречу своих знакомых: автослесаря Арояна и инспектора ДПС Мартынова. (Последний был в форме — деталь очень важная.) Ни тот, ни другой ничего о Сечкине и запчастях не знали.

Итог: Арояна превратили в подельника Бутенко. Милиционера Мартынова убили при задержании. Застрелил его лично муровец Сечкин.

Потом, по факту смерти Мартынова, прокуратурой Люберец будет проведена проверка: более поверхностного, глупого документа мне не доводилось читать давно. Следователи даже не удосужились опросить ни врачей «Скорой помощи», ни Арояна с Бутенко, полностью доверившись операм.

По версии муровцев, в момент задержания старший сержант Мартынов якобы попытался скрыться и начал сдавать машину назад. При этом в руке у него была боевая граната.

Как можно одновременно переключать передачу, крутить руль и держать в руке гранату? Да и время-то было позднее — начало седьмого, — на улице темень. Даже если поверить, что граната была, ее бы никто не увидел.

«Когда меня швырнули об лед, — восстанавливает события Бутенко, — Мартынов упал рядом. Пуля вошла ему в щеку. Я запомнил всё до деталей. Никакой гранаты рядом с ним не было».

Граната появилась потом, к приезду врачей. А вместе с ней — патроны и взрыватели, которые нашли на обыске у Мартынова дома: чтоб наверняка… («Коррумпированный сотрудник милиции», — сказано о Мартынове в приговоре: оказывается, можно судить не только живых, но и мертвых.)

Есть и еще одно обстоятельства: «фольксваген», в котором сидел Мартынов, был приперт «мордой» к воротом гаража. Под задними же ее колесами лежал Бутенко. А это значит, что Мартынов при всем желании не мог сдвинуться с места… В криминальном очерке певца Петровки Эрика Котляра, написанном явно со слов муровцев (Бутенко, например, именуется в нем пособником орехово-борисовской группировки и чеченских боевиков, хотя в оперативном деле нет даже намека ни на тех, ни на других), эта картина нарисована совсем иначе:

«Сергей (Сечкин. — Авт.) с напарником устремились к другой машине. Она задним ходом пошла прямо на Сергея, но попала на наледь и забуксовала.

— Стой, милиция! — выкрикнул Сергей и выстрелил в воздух. Сергей подбежал к машине и на ходу рванул дверь. Первое, что увидел, — кулак с зажатой гранатой, направленной навстречу сыщику. И тогда Сергей выстрелил на поражение!»

Свидетельствует С. Бутенко:

Минут через двадцать после задержания приехал белый «шевроле». Оттуда вышли муровцы: Самолкин в белом пиджаке и Сазонов (начальник отделения 5-го отдела МУРа. — Авт.). Разворачивают сверток. Там — оружие. «Твое?» Я молчу. Тогда Сазонов ставит меня к «шевроле», руки на крышу и со всей дури бьет по ребрам. Профессионально бил. За один удар сломал сразу два ребра…

Я помню все плохо. Привели на автосервис. «Давай признания». Я молчу. Тогда Самолкин зажимает мои пальцы в слесарные тиски, начинает крутить. А у меня только одна рука работает, вторую оторвало в молодости прессом на заводе… Я что-то подписывал, даже не помню что… Потом повезли на Петровку. Били. Через сутки я вскрыл себе в камере вены. Откачали… Почему я все подписывал ?Да я что угодно бы подписал. Поездил по таким камерам, что даже вспоминать не хочу…

В акте о «получении задержанным телесных повреждений» перечислены множественные ушибы и раны. Внизу — дрожащей, явно неработающей рукой подпись Бутенко: «Претензий к сотрудникам милиции не имею»…

Муровцы могли праздновать успех. Если не считать убийства Мартынова, операция прошла гладко. На счету их появилась новая разгромленная группа особо опасных преступников.

Задержание Бутенко и Арояна тут же показали по телевизору. Когда мать Бутенко увидела своего сына, лежащим на снегу, у нее случился инсульт. Особенно ее добили слова репортера, что руку Бутенко потерял, ковыряясь со взрывчаткой.

А вскоре к этим людям добавился и третий «подельник». Вся вина сочинца Валентина Волицкого заключалась в том, что накануне ареста Бутенко заезжал к нему в гостиницу и «наружка» отфиксировала их контакт. При задержании «оборотни» «изъяли» у него переделанный газовый пистолет: у бригады такого добра было много…

Из письма ко мне В. Волицкого:

В обвинительном заключении пишется, что я на ВАЗ-2108 в оборудованных тайниках (бак и левая обшивка двери) провез через две границы 4 автомата, пулемет РПК, пистолеты, взрывчатку, патроны, 10 гранат и еще многое другое. Вот представьте себе, как это можно все засунуть в бензобак и проехать 2 тысячи километров?

Следствие было нескорым и неправедным. Достаточно сказать, что следователь Юго-Восточного УВД Тихонов (опять Юго-Восток!) подсунул Волицкому в адвокаты… собственную жену. (Когда на суде это вскрылось, Тихонов объявил, будто слышит такое впервые, хотя к делу приобщен ордер, подписанный им же самим.)

— Жена Тихонова обещала Волицкому снисхождение, мол, ты только подписывай, — вспоминает адвокат Павел Филатов, вступивший в дело на самом последнем этапе. — Родители продали последнее, заплатили ей четыре с лишним тысячи долларов и получили взамен приговор: семь лет.

Обвинение оригинальностью не отличалось. По версии следствия, Бутенко, Ароян и Волицкий (напомню, что двое последних никогда не видели в глаза ни Семина, ни Сечкина и между собой не были даже знакомы) создали преступную группу, торгующую оружием. За три месяца они продали автомат Калашникова, ручной пулемет РПК, 2 пистолета-пулемета, гранату и несметное множество патронов. Оружие якобы привозил Волицкий. Ароян его хранил. Бутенко — сбывал.

Для пущей убедительности следователь приписал Во-лицкому что оружие тот доставлял из-за кордона, но случилась промашка: выяснилось, что в указанные сроки тот границу вообще не пересекал. Пришлось ограничиться тем, что смертоносный груз он приобретал у «неустановленного лица» и затем привозил в Москву, пряча в тайнике под дверной обшивкой.

Абсурд полный! Во-первых, автомат или ручной пулемет, как справедливо пишет сам Волицкий, невозможно спрятать под обшивкой маленькой «восьмерки». А во-вторых, эту злополучную «восьмерку» Волицкий купил по доверенности только в январе 2002-го, а значит, никак не мог возить в ней оружие осенью. (В Москву он как раз приехал, чтобы снять ее с учета.)

Но кого волнуют такие детали! Признание, как учил светлой памяти Вышинский, есть царица доказательств, а обвиняемые подписывали все, не читая. От показаний начали отказываться они только на суде. На пятом по счету. До этого четыре раза суды возвращали дело назад, в УВД ЮВАО. Самохина, федеральный судья Кузьминского райсуда, сказала прямо: я такое дело рассматривать не буду. В результате часть обвинений к вящему неудовольствию следствия пришлось убрать: и организацию преступного сообщества, и контрабанду.

Увы, в Люберцах судьи оказались менее требовательными. Их не смутило даже то, что главный герой всей истории, стержень ее Александр Семин испарился в воздухе одновременно с арестом «бандитов». В материалах дела он фигурировал как «неустановленное лицо».

А когда защита потребовала все же допросить его, следователь клятвенно уверил, что Семина найти он не смог, хотя-де на уши подняты были все оперативные службы…

Финал: Бутенко приговорили к девяти годам. Волиц-кого — к семи. Арояна — к пяти с половиной. Все они сидят в разных краях страны и на чудо давно уже не надеются.

А сотрудники МУРа получили за разгром «люберецкой банды» ордена и наградное оружие. Потом, правда, судьбы их сложились по-разному.

Начальник отделения 5-го отдела Николай Сазонов — тот, что, по словам Бутенко, пытал его вместе с Самолки-ным, — получил через год повышение и стал начальником 7-го, «противоугонного» отдела МУРа, однако продержался недолго. Во время чистки ему пришлось уволиться.