Итальянское лето с клубничным ароматом - Анна Боначина

Может, она могла подождать, еще немного попритворяться, что ничего не происходит, так и прятаться за деревьями в ожидании окончания ожесточенной битвы между страхом и надеждой.

Она прекрасно могла ее представить: надежда, вся в белом и с огромными крыльями, и страх, бесформенное нечто, черная липкая грязь, которая заливает все вокруг, затекает в каждую щелку.

Несколько минут битва разыгрывалась в ее воображении, потом Присцилла вздохнула. И что-то все пока виделось ей в не очень благоприятном свете.

Однако при этом они вполне могли вместе отправиться на поиски тетради с рецептами.

Пока Присцилла размышляла о судьбе своего сердца, Чезаре весьма решительно направлялся в книжный магазин Эрнесто, с четкой целью купить себе какой-нибудь хороший летний детектив, чтобы уравновесить сердечные метания Каллиопы дель Топацио. Сейчас он найдет себе старенький классический роман с элегантными преступлениями в запертых комнатах.

Но мысли его были далеко; он думал о Присцилле. Эта женщина казалась пугливым эльфом, а на самом деле писала захватывающие и слащавые истории любви. Вот это диссонанс. Может, именно поэтому она забралась к нему прямо в ухо, точно крошечное насекомое – которое почти неразличимо, но непрерывно звенело. Женщина-тиннитус[26].

Чезаре потряс головой в попытке прогнать звук. Откуда это неудержимое желание увидеть, как она улыбается? И как ему удавалось так легко ее прочитать? Откуда он узнал, что ей хотелось бы прожить роман в реальности? И, главным образом, почему Чезаре так хотел сам исполнить это ее желание?

Чезаре улыбнулся, ощутив внутри странное счастье. Счастье, носившее одеяния из нежности и ожидания. Это счастье, которое испытываешь, когда что-то наконец обретает точную форму того самого пустого места в центре желаний, и понимаешь, что это что-то идеально встает туда, куда прежде ничего не подходило.

В этот момент он услышал возмущенные крики, доносившиеся как раз из магазинчика Эрнесто. Что вообще происходит в деревне этим летом?

Войдя в магазин, он обнаружил сюрреалистичную картину: шесть разъяренных женщин размахивали перед носом слишком уж веселого Эрнесто книгами с блондинкой на обложках, которую Чезаре, увы, уже научился узнавать. Было непонятно, что именно происходит, но пока что ничего забавнее он еще не видел.

– Так что, ты собираешься объяснить, что это, или нет? – кричала воинственная Ирена.

– Ну, это книжный магазин, не знаю, заметили вы или нет, а это романы, синьоры. Романы, которые продаются и которые я, соответственно, продаю, как вам прекрасно известно, учитывая, что вы сами всего пару дней назад унесли отсюда не меньше двух битком набитых пакетов.

– Мы их купили именно для того, чтобы ты их больше не продавал!

– Ирена, пожалуйста, прервись на минутку. Умерь свой пыл и послушай, что ты говоришь, – попытался успокоить ее продавец.

– И не подумаю! – продолжала бушевать она, теперь уже дойдя до опасной точки кипения. Даже макияж потек.

Эрнесто перехватил взгляд Чезаре, который, стоя на пороге, веселился от души. Они были знакомы еще с детского сада, и вот теперь Чезаре стоит там и смеется над разворачивающейся перед ним драмой – очень на него похоже. Эрнесто поднял руку в знак приветствия, а гость на пороге только задрал подбородок, рассмеявшись еще сильнее.

– Если бы ты перестал так веселиться, возможно… – начал Эрнесто, сам пытаясь не расхохотаться при виде разъяренного лица Ирены. Все женщины тут же повернули головы, точно единое существо, обернувшееся на непрошеного гостя с яростью, но и с любопытством. При виде доктора они слегка успокоились, и гневные крики сменились щебечущими приветствиями.

– Что здесь произошло, что смогло настолько разозлить таких прекрасных дам? – своим самым соблазнительным голосом спросил Чезаре. Никогда не упускай случая потренироваться.

Эрнесто за прилавком сделал вид, что его тошнит. Чезаре ему подмигнул.

– С нами просто чудовищно обошлись! – прорвало Ирену, которая, как всегда, говорила за всех, желая найти в лице доктора союзника.

– Давайте полегче, – выступил в свою защиту Эрнесто.

– Ну же, расскажи правду, – подколол его Чезаре, посмеиваясь про себя. – Как ты обидел этих милых женщин, бездушное ты чудовище?

Эрнесто только поднял глаза к потолку и сделал жест рукой в сторону Ирены, давая ей слово.

Глава книжного клуба тут уже ухватилась за возможность и пустилась в красках расписывать, как их сначала обидела та неблагодарная писака Присцилла Гринвуд, и как они потом решили, что ее романы должны исчезнуть отовсюду, и как Эрнесто самым бессовестным образом обманул их и заказал у поставщика заново почти все ее романы. Ну разве можно вести себя еще более оскорбительно? Неужели об уважении больше никто и не слышал?

Чезаре выслушал всю историю с самым серьезным и понимающим видом, кивая в нужных местах с достойным восхищения умением, а Эрнесто только смотрел на него, качая головой и беззвучно посылая ему изобретательные проклятия, стараясь не рассмеяться.

– Дамы, прошу вас, больше ни слова. Я прекрасно понимаю ситуацию и ваше более чем оправданное негодование. И как этой писательнице не стыдно, как она посмела не воспользоваться вашими, без сомнения, бесценными предложениями! С какой дерзостью она отказалась от ваших идей и вместо этого воплотила свои? Вопиющая невоспитанность! – издевался Чезаре.

Пять голов согласно закивали – все, кроме Ирены, которая уловила скрытую в словах легкую иронию.

– Не говоря уже о поведении Эрнесто! – продолжал доктор, неодобрительно покосившись на продавца книг. – Сразу взять и заказать еще книг этой недостойной женщины, несмотря на ваше недовольство! В самом деле, я не могу не встать на вашу сторону, и, в сущности, я только что принял важное решение.

– И какое же? – с плохо скрываемым подозрением спросила Ирена, скрестив руки на груди.

– Чтобы продемонстрировать свою полную поддержку, я решил, что здесь и сейчас куплю все романы Присциллы Гринвуд, которые Эрнесто имел дерзость заказать.

Все собравшиеся в зале женщины сперва затаили дыхание, а потом по залу разнесся дружный стон.

Эрнесто, который уже просто не мог сдерживаться, рухнул на прилавок и, уткнувшись в сложенные руки, захохотал.

Глава шестнадцатая

На Тильобьянко опустилась глубокая ночь. Спала Агата, гордая, что нашла Дракулу, и спал Дракула, свернувшись рядом с Эльвирой, которая в свою очередь спала, положив руку на черную шерстку. Спали близнецы в своей двухъярусной кровати, и Маргарита, обнимавшая свою мягкую игрушку-зайца с длинными ушами.

Спал и Чезаре со стопкой любовных романов у кровати, и, возможно, именно поэтому ближе к рассвету ему приснился сон. И снились ему все его девушки, а их было немало, и что они собрались вместе в одном танцевальном зале, эдакий парад прекрасных Золушек в вечерних платьях. Однако ему чего-то не хватало. Он бы хотел поддаться очарованию их глаз, блеску драгоценностей, их