Операция «Гроза плюс» (СИ) - Александр Михайловский

Так же надо, чтобы женщин и детей из прошлого осмотрели медики, а потом ими занялись лингвисты. Если у них будут заняты все двадцать четыре часа в прошлом, то им уже некогда будет вертеть попой перед мужиками. А все половые контакты, если уж кому-то станет совсем невтерпеж, будут завязываться в свободное от служебных обязанностей время.

Я собрался переговорить с отцом Никодимом, матушкой Пелагеей, врачами, лингвистами, психологами, и не спеша, дозировано, объяснить им, во что они вляпались. И, как их старший начальник, поставить перед ними задачу. Ведь из-за режима суперсекретности никто из прибывших со мной не знал практически ничего о проекте.

Но никакой дозированности не получилось. Все испортила спустившаяся по лестнице со второго этажа, Ниида. Такое «явление Христа народу» способно удивить любого. Во-первых, за эту неделю ребятам удалось максимально приблизить ее одеяние к нонешней моде. Сейчас на ней были одеты длинные шорты защитного цвета, и такого же цвета футболка без рукавов. Все остальное было из разряда «выйди вон». Эти длинные черные косы, с вплетенными сыромятными ремешками, змеями спускающиеся куда-то к коленям. Если не ошибусь, кос было восемь. Четыре висели за спиной, четыре спадали на грудь. Ноги ее, открытые от середины бедра, были босы. Значит, несмотря на наш более прохладный климат, обуви она, как и раньше, не признавала. Добавьте к этому черные, как агат глаза, темно-кофейную кожу, весьма специфический «пушкинский профиль», а также полную белых зубов улыбочку широкого рта. И вы получите тот образ, от которого у неподготовленного человека мороз пойдет по коже. Но, одновременно у мужчин зашевелится что-то внизу живота. Даже у таких, повидавших в свое время немало старых кобелей, как я. В виде голого, худого как скелет, цыпленка, без чувств висящего на плече спецназовца, она не вызывала у меня ничего кроме жалости. А сейчас, поди ж ты!

Увидев нашу компанию, Ниида взвизгнула, и затараторила что-то со скоростью пулемета. Произошло то, что у театралов называется «немой сценой». На нее уставились даже внешне невозмутимые волкособы. Ну, а что сказать о двуногих представителях нашей команды…

Я оглянулся. Матушка Пелагея даже прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Напротив, студенты обеих полов «срисовывали картинку» с жадным любопытством. Был в этом какой-то дикий первобытный «стиль пантеры». Если Нииду в таком виде привести на панк-тусовку, то все тамошние герлы, обычно унылые как коровы, просто повесятся от зависти. Или, на худой конец, совершат харакири.

— Когда вы уехали, — шепнул мне майор, — она все время кого-то искала. Потом я понял кого — тебя.

— Может профессора? — так же тихо спросил я.

— Не смеши меня, полковник, — хихикнул майор, — чтобы влюбиться в Викентьича с первого взгляда, женщина должна быть законченной идиоткой. Гусенок на идиотку совсем не похожа. У тебя же на лбу крупными буквами написано «БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК. НИЧЕЙ».

Тем временем на ее крик, на лестничной площадке, явились еще четыре персонажа из той же оперы. Две женщины и два подростка. Еще одна дама, по всей видимости, осталась с детьми. Вот только там труба была пониже, и дым пожиже.

Одеты все четверо были в одинаковые короткие юбки типа «джинса китайская одноразовая». На этом с одеждой было все. Все четверо были стрижены, по-русски это называется «под горшок». До «каре» этой прическе, как до Пекина пешком. У дам «костюм» топлесс дополнялся болтающимися спереди «ушами спаниеля».

Майор сделал знак, и всех кроме Нииды с лестничной площадки, как ветром сдуло. Хотя попадья, кажется, все-таки словила обморок от слишком сильных впечатлений. А вот отец Никодим, сдается мне, не простой священник, а прошел курсы подготовки военных капелланов для ВДВ. А там и комнаты психологической подготовки, и десантирование с парашютом, и много чего. Капеллан почти такой же офицер, как и остальные, только не стреляет.

Эта же стервочка, шагом манекенщицы — «от бедра», не спеша, переставляя своими тонкими ногами, спустилась по лестнице, и пошла к нам с майором. Мне кажется, или на борщах и вареной картошке с жареным мясом, она действительно стала округляться во всех интересных местах. Ниида подошла ко мне вплотную, и пожала мою правую руку двумя ладонями. Немая сцена. И кто ее только научил-то? Или же она сама подсмотрела, как здороваются наши люди.

Случись такая сцена в толпе обывателей, то крику и слюней было бы выше крыши. Но здесь люди присутствовали дисциплинированные, военные. А кто военным не был, тот уже был в курсе дела. Хотя Ирина Викторовна, кажется, была шокирована таким поведением «дикарки». По ее мнению, она должна выглядеть несчастным и забитым существом, завернутым в вонючие шкуры, и при каждом незнакомом звуке прячущимся под кровать. Но, как я понимаю, неделя в обществе наших людей изменит до неузнаваемости кого угодно. Тем более, что воленс-ноленс Ниида заняла самую верхнюю ступеньку в женской иерархии нашего маленького общества. И подвинуть ее с этого места может, пожалуй, только матушка Пелагея. Все остальные прибывшие с нами женщины и девушки, вне своей профессиональной функции, в социальном смысле, мало собой представляют. Причем, эти две юные особы настолько ассиметричны друг другу, что, пожалуй, смогут занять вершину на иерархической лестнице, не толкая друг друга локтями. Лишь бы у матушки хватило такта и терпения. А уж у Нииды ума хватит. Сто лишних кубиков серого вещества — это вам не кот наплакал.

Но надо срочно объясниться. Вон, как народ смотрит на нас и ждет. Даже волкособы насторожили уши. Говорят, что они даже понимают человеческую речь, примерно так же как ребенок трех-четырех лет.

Я набрал побольше воздуха в грудь, — Итак, товарищи, сейчас я в общих чертах уже могу рассказать вам о проекте, в котором вам придется поработать…

08 августа 1940 года,

16:45, СССР. Москва, Главное управление ВВС РККА.

Генерал-майор авиации Георгий Нефедович Захаров спустился по ступенькам и остановился, оглядываясь по сторонам. Правую руку оттягивал тяжелый солдатский вещмешок, на опечатанной горловине которого болталась фанерная бирка с выведенной химическим карандашом надписью «43 ИАД. ген. мр. Захаров».

— Моя дивизия, — подумал генерал, взвешивая мешок, — ни начальника штаба, ни комиссара, ни летчиков, ни самолетов, ничего. Но летчики и техники выпускаются из училищ, самолеты производятся на авиазаводах, начальник штаба и комиссар уже назначены на должности. Осталось малое, собрать все это вместе и создать боевое соединение.

Не имевший еще ни одного подчиненного комдив закинул вещмешок на плечо, и пешком направился в сторону гостиницы. Надо было собрать вещи, чтобы завтра, первым же поездом, выехать на аэродром Двоевка под Вязьмой, где должно было начаться формирование дивизии. Неожиданно рядом ним на обочине затормозила эмка, из которой вышел старший майор ГУГБ НКВД. Одернув гимнастерку, он направился к генералу.

— Захаров Георгий Нефедович? — спроси чекист, козыряя.

— Да это, я, — ответил Захаров, — А в чем собственно дело, товарищ старший майор госбезопасности?

— Вас срочно хочет видеть товарищ Берия, — вполголоса сказал старший майор ГБ, показывая генералу в развернутом виде удостоверение порученца. — Оружия сдавать не надо, не беспокойтесь, это не арест, а чрезвычайно важное задание Родины.

Пожав плечами, Захаров сел в эмку, пристроив вещмешок на коленях. Следом, рядом с ним опустился старший майор, и коротко сказал водителю, — Домой!

К удивлению генерала машина направилась не на Лубянку, а по Можайскому шоссе к выезду из города.

Привезли генерал-майора Захарова на небольшую загородную дачу, огороженную высоким четырехметровым забором, поверх которого была натянута колючая проволока. Во всем прочем картина была идиллическая. На веранде перед домом, за накрытым столом со стоящим посреди него огромным самоваром, сидели люди. Некоторых них генерал-майор знал. Играл патефон, люди негромко говорили, отсюда не было слышно о чем. Во-первых, тут действительно присутствовал «великий и ужасный» Генеральный Комиссар Госбезопасности Лаврентий Павлович Берия. Во-вторых, тут присутствовал один из первых Маршалов СССР, Борис Михайлович Шапошников, только на днях по состоянию здоровья освобожденный от должности начальника Генштаба. Еще два генерал-майора, майор НКВД, один полковник-танкист, как и четверо штатских, были Захарову незнакомы.

Старший майор подошел к Берии и отрапортовал, — Товарищ Генеральный комиссар госбезопасности, генерал-майор авиации Захаров по вашему приказу доставлен.

— Проблемы были? — спросил Берия, бросив на Захарова пронзительный взгляд из-под пенсне.

— Никак нет, — ответил старший майор, — товарищ Захаров с пониманием отнесся к предложению встретиться с вами.